–Не просто ореол, ты почти соткана из розового. Зависит от настроения, но, похоже, розовый – твой по умолчанию.
Я рассмеялась.
–Но что он означает?
–Сострадание, доброту, заботу об окружающих.
Кивнув, я вспомнила оХейли.
–А теперь вокруг тебя синий,– сообщил Ник.– Он появляется, когда ты думаешь о детях.
Ник нежно улыбнулся, но я заметила, что он подготовился к моей реакции.
–Ты прав,– улыбнулась я.– Скучаю по Хейли.
Он кивнул и вздохнул с облегчением. А я решила, что сейчас не время хандрить.
–Что насчет секса? Что происходит во время секса?
–Во время секса происходит многое,– с усмешкой протянул Ник.
–Например?– со смехом потребовала я.– Ты видишь мои оргазмы?
Я пошутила, но Ник ответил абсолютно серьезно:
–Конечно.
Я подняла голову и уставилась на него.
–Что? Не-е-е-ет.
–О да.
–На что они похожи?
–На падающие серебристые звезды или на огни на День независимости…
–Выдумщик,– рассмеялась я.
Он поднял правую руку.
–Богом клянусь…
–Ты хочешь сказать, что мои оргазмы – это фейерверк в буквальном смысле? Как иногда показывают в пошлых фильмах?
–Я не говорил фейерверк, но хороший пример для сравнения.– Ник провел пальцами по моей спине.– Мне придется постараться.
Я недоверчиво покосилась на него, а потом рассмеялась.
–Тебе повезло, что ты такой милый.
Я снова устроилась у него на груди.
–На портрете, который ты нарисовал, было много розового,– произнесла я.– Мне он понравился. Знаешь, он выглядит… честным. Как будто посмотрев в зеркало, я увидела больше, чем просто свое отражение. Ты продолжишь рисовать?
–Не знаю,– ответил Ник.– Пока не встретил тебя, я считал, что покончил с этим. Тот набросок на салфетке первый с тех пор, как я покинул больницу.
–А раньше ты рисовал? В детстве?
В тусклом свете единственной зажженной лампы я заметила, как потемнел его взгляд.
–Да. Рисование помогало мне справиться с провидением.
Нащупав его ладонь, я поднесла ее к губам.
–Когда это началось?
–Когда я был совсем маленьким. С незапамятных времен. Однако я помню, как рассказал об этом родителям лет в восемь. Отец решил, будто я валяю дурака и что у меня появился воображаемый друг.
–А мама?
–Сначала она не возражала. Тоже считала, что у меня разыгралось воображение, пока несколько лет спустя отец не начал поднимать на нее руку. Когда она целовала меня на ночь, я спрашивал то, что видел. Вот тогда мама испугалась. Сказала, что внутри меня нечистая сила. Через несколько лет нас бросил отец. Напоследок он заявил, что я больной на голову, а мать потворствовала моим выдумкам, усугубляя ситуацию. Отец сообщил, что это я заставил его уйти.
Мое сердце разрывалось от боли за Ника.
–А потом она отправила тебя в больницу?– тихо спросила я.
Ник кивнул.
–Все, что я сказал тебе в тот день на пляже, правда,– продолжил он.– Врачи диагностировали тяжелую форму клаустрофобии, агорафобии со зрительными и слуховыми галлюцинациями. В этой второсортной больнице главный врач понятия не имел, что со мной делать. К тому же то, что я рассказывал ему о нем же, не особо этому врачу нравилось. Довольно часто.
–Они использовали электрошоковую терапию.
–От нее не было толку, разве что я оказался напуган и начал страдать от головных болей.– Его глаза потемнели.– Такой метод выжег мое желание рисовать.
–Ты невероятно талантлив,– уверила я.– Надеюсь, когда-нибудь ты возьмешься за кисть.
Ник слабо улыбнулся и переплел наши пальцы.
–Возможно.
–Расскажи мне остальное,– попросила я.– О том, что произошло после вечеринки уНейта иГриффа.
Ник поведал мне все. О смерти его матери вСент-Луисе. О поспешном возвращении вГарден-Сити, где узнал о случившемся со мной несчастье. О поездке вУитуорт, чтобы увидеть меня. А затем о мучительной и бесцельной гонке на юг.
Он говорил, а я прикрыла веки и слушала. Судя по всему, у меня разыгралось воображение, поскольку я отчетливо видела, как молодая женщина и маленький мальчик танцуют среди разбрызгивателей. Видела стоявшего в пустой квартире Ника, пытающегося справиться с потрясением и паникой от новости, что я попала в тюрьму. Я чувствовала безнадежное отчаяние, когда он ехал на юг до тех пор, пока во время сильного дождя у мотоцикла не закончился бензин на извилистой лесной дороге.
–Ты решишь, что следующая часть бред сумасшедшего,– предупредил Ник.
–Тут все безумие. Зачем останавливаться?– хмыкнула я, ткнув его в бок.
Ник рассказал мне о бедной лани и отом, как прекратил ее страдания. О том, как пил с парнем по имени Эван, который видит будущее во сне.
–Ему снится будущее?– удивилась я.
Ник кивнул.
–Звучало как бред, но в итоге Эван оказался во всем прав.
–Магия,– протянула я.– Все-таки в мире есть магия.
–Да, думаю, есть,– согласился он, поглаживая меня теплыми пальцами.
Ник продолжил. О том, как Эван объяснил, что Марго – ключ к моей свободе. О поездке вМайами-Бич. И отом, как используя провидение, дотянулся до Марго и поговорил с ней.
–Сочувствие,– прошептала я.– Ты понял ее, и поэтому Марго тебе доверилась.
–Марго приблизилась к грани,– тихо произнес Ник.– Даже не так. Остановилась на самом краю. Она бросилась под твою машину, Фиона. Единственная причина, почему Марго осталась жива – это то, что ты очень аккуратно водишь.
Я кивнула, ощущая, как глаза наполняются слезами.
–Грифф говорил мне примерно то же самое. Уверял, что я не сумела бы избежать аварии. Но я все равно чувствую себя ужасно.
–Марго попросила передать тебе, что сожалеет. И извиниться за то, что ты попала в тюрьму.
Я провела пальцем по татуировке в виде пробивающейся сквозь облака луны под правой грудью Ника.
–Если бы я не попала в тюрьму, то не встретилась бы со Стивом. Он так долго был моим кошмаром. Но когда села и поговорила с ним лицом к лицу, мне стало очевидно, что он ничего из себя не представляет. Мой страх в течение нескольких лет питался сам по себе…– Я слабо улыбнулась.– А хочешь услышать кое-что странное?
–Зачем останавливаться?– хмыкнул Ник.
–Ты упоминал, что в ту ночь, когда у мотоцикла закончился бензин, шел дождь?
–Да.
