Джек перекатился на бок, увлекая Фиону за собой, и они лежали некоторое время, приходя в себя, с переплетенными ногами, влажными телами, и сердца их гулко бились в унисон.
Фиона подумала, что ей никогда не удастся восстановить дыхание и успокоить сердцебиение. Но постепенно частота ударов уменьшалась, и она почувствовала, что широкая грудь Джека прижимается к ее груди, что он дышит ей в волосы и что его влажная кожа соприкасается с ее телом.
Она обвила руками его шею и так лежала, не имея сил ни двигаться, ни думать. Закрыв глаза, Фиона наслаждалась тем, что ощущает тепло его тела, чувствует запах их любовного поединка, свежесть простыней.
Чувствовал ли Джек то же самое? Или все было так, как он и ожидал? Боже милостивый, что, если у него всегда так, с любой женщиной?
Жар и эйфория понемногу начинали спадать. Джек тихо посапывал, уткнув лицо в ее волосы.
Она слегка повернулась, чтобы посмотреть на него, на его ресницы, отбрасывавшие тень ему на щеки, чтобы спросить его о том, что он думает и чувствует.
Но что, если он думает совсем иначе, чем она? Не считает, что все было так чудесно, так неповторимо? Или, что еще хуже, что ему вообще не было хорошо и приятно?
Неуверенность терзала Фиону. Она должна спросить его, должна выяснить. Она не может просто так лежать и сомневаться.
– Джек!
Он не ответил.
Нуда, он угадал, о чем она хочет его спросить, и боится ответить.
Фиона собрала остатки мужества.
– Джек! – окликнула она его чуть громче. Ответом ей стал легкий храп.
Глава 6
История о том, как Маклейны сошлись с Белой Ведьмой, несколько туманна. Достоверно известно, что они действительно встретились и что никто из них не остался таким, как прежде. Часто такой бывает любовь – безжалостной и неумолимой.
Старая Нора из Лох-Ломонда – трем своим маленьким внучкам однажды холодной ночью
– Уф!
Толчок в бок разбудил Джека. Он моргнул и попытался сфокусировать взгляд на возникшем перед ним лице.
Полные, мягкие губы поджались, выражая неудовольствие. Дерзкий вздернутый нос был покрыт веснушками, в особенности на переносице, едва заметными при слабом свете от камина. Окаймленные густыми ресницами зеленоватые глаза.
И вокруг всего этого – облако черных густых волос.
Фиона.
Запах, сохранившийся после их недавней любовной игры, и ощущение голых ног, переплетенных с его собственными, помогли Джеку вспомнить о том, что только что произошло.
– Ты храпел.
Он открыл рот, снова закрыл его, не вполне уверенный в том, что в голосе Фионы слышатся обвиняющие нотки. Джек раздраженно подумал, что терпеть не может, когда его так будят.
– Извини, любовь. – Он зевнул. – После хорошенькой возни я всегда сплю крепко.
Молчание.
– Хорошенькой возни?
При нормальных обстоятельствах Джек распознал бы ярость в ее тихом голосе. К сожалению, он пребывал в эйфорическом тумане после сексуальной игры. Поэтому он просто повернулся и привлек Фиону к себе. Она идеально подходила для него, ее голова уткнулась ему под подбородок, ее округлая попка прижалась к нему, ноги по-прежнему были переплетены с его ногами. Ее волосы щекотали ему нос, и он пригладил их, наслаждаясь шелковистой мягкостью кожи и легким биением ее сердца.
– Давай немного поспим, а? – Он закрыл глаза и… Фиона вырвалась из его объятий, холодный воздух коснулся его кожи в том месте, где только что находились одеяла и она. Джек, нахмурившись, открыл глаза и с недоумением посмотрел на нее.
Она повернулась к нему. Лицо ее было очень серьезным.
– Джек, нам надо обсудить некоторые вещи.
Он вздохнул.
– Какие именно?
– Например, такие, – ее губы недобро вытянулись, – как «наша хорошенькая возня».
На сей раз уже без ошибки можно было говорить о гневе. Джек провел рукой по лицу, пытаясь побороть сонливость.
Он строго придерживался правила «никаких разговоров после любовных забав». Любая женщина, нарушавшая это правило, больше не допускалась в его постель.
Вероятно, ему следовало объяснить это Фионе до того, как они легли в постель. Проблема заключалась в том, что он был слишком зол и ему было не до дискуссий. Проведя немало часов рядом с ней в карете, он настолько разбередил свою похоть, что с трудом удерживал руки, чтобы не начать раздевать ее при слугах.
Джек хотел насладиться прелестями ее тела, наступившим беззаботным состоянием и крепким сном, который неизменно приходит после приносящего удовлетворение кувыркания.
Он снова медленно закрыл глаза, его мысли растворились в воспоминаниях об этой сладкой встрече…
– Джек!
Ее настойчивый голос вынудил его снова открыть глаза. Сейчас она опиралась на одну руку, по которой рассыпались густые черные волосы, собравшиеся к тому же на простыне.
Однако, черт побери, она была красива. И обольстительна. И вообще аппетитна. Внезапно в его теле начали происходить изменения, которые он готов был приветствовать. Слегка улыбнувшись по поводу своей похотливости, Джек оперся на локоть и посмотрел на нее:
– Ну хорошо, любовь. Что мы будем обсуждать?
Джек поцеловал разгоряченную щеку Фионы, затем его губы скользнули к ее губам.
– Джек, – сказала она, слегка задыхаясь, – у нас могут быть очень разные ожидания и надежды, и я не хотела бы, чтобы это осложнило нам жизнь.
Он протянул руку к ее волосам. Они обвившись вокруг его пальцев, словно желая их удержать.
– Я согласился сделать тебе ребенка, и теперь ты можешь быть свободна и оставить меня с миром. – Джек пожал плечами. – О чем еще можно говорить?
– Возможно, для нас обоих будет легче, если мы будем одинаково думать, – Фиона сделала неопределенный жест рукой, – об этом.
Что еще ей нужно? Если она надеялась получить какие-то обещания, то ее ждет разочарование.
– Фиона, я думаю, что уже доказал свою способность выполнять то, что пообещал. Разве не так? – Джек улыбнулся, наблюдая, как зарделись ее щеки. – Ты можешь быть уверена, что я непременно выполню свою часть нашей сделки. В этом случае ты способна выполнить свою. Хотя… – добавил он, растягивая слова, – если бы я знал, что брак настолько стимулирует, я бы, пожалуй, пересмотрел свою позиции о том, что не следует жениться.
Она впилась взглядом в его лицо.
– В самом деле?
– О да! Я бы это сделал по крайней мере несколько раз. Вероятно, через каждый месяц.
– В этом нет ничего забавного, Джек.
– Я думаю, что есть.
