–Полная откровенность,– говорит она.
–А?– спрашиваю я, не понимая, о чем они говорят.
–Прежде чем углубиться в этот процесс, мы должны абсолютно честно все тебе рассказать. Я не хочу обманом заманить тебя во что-то, а потом поменять правила игры,– объясняет Эрин.
–Мне показалось, что все довольно ясно.– Я перевожу взгляд с одного из них на другого.
–Я уже могу сказать, что очень рада и очень хочу, чтобы ты выносила для нас ребенка.– Эрин ковыряет ноготь – еще один признак того, что она очень взволнована.– Когда у меня вырезали матку, мне оставили яичники, потому что я была очень молода, хотя врачи сказали, что радиация и химиотерапия, скорее всего, окажут негативное воздействие на яйцеклетки. Но мне было восемнадцать лет, я была совершенно сломлена диагнозом «рак» идаже думать не могла о лечении бесплодия, которое требовалось для извлечения яйцеклетки – ведь оно отсрочило бы лечение рака. Но волею судьбы несколько лет назад у меня началась ранняя менопауза. Такая вероятность всегда существовала. Мы просто надеялись, что этого не произойдет так рано. Я пытаюсь сказать, что у меня нет яйцеклеток. Нам придется использовать твои.
Эрин переводит взгляд с меня на Гриффина, он ободряюще улыбается ей и кивает, чтобы она продолжала.
–Строго говоря, этот ребенок будет твой иГриффина, поэтому тебе придется не только стать суррогатной матерью, но и юридически отдать собственного ребенка на усыновление.
Ее полная откровенность вызывает у меня восхищение. Она могла бы подождать и рассказать мне об этом после того, как у нас установятся хорошие отношения. Она могла бы, как она сказала, заманить меня во все это, используя приманку. Но она этого не сделала. Ей также вовсе не обязательно было рассказывать мне про свою семейную историю. Откуда бы я вообще про нее узнала? Она просто взяла и выложила все карты на стол.
Я решаю сделать то же самое.
–Вы еще не спросили, почему я хочу стать суррогатной матерью,– говорю я.
Эрин небрежно ставит локти на стол.
–Я как раз собиралась. Почему ты думаешь, что сможешь это сделать, ведь у тебя никогда не было детей?
–Полная откровенность?– спрашиваю я.
–Да, пожалуйста,– говорит Эрин, бросая нервный взгляд на Гриффина.
–Меня трудно назвать морально устойчивым человеком. Еще несколько недель назад я… м-м-м… злоупотребляла выпивкой. И… м-м-м… мужчинами.
Я стыдливо смотрю на Эрин, которая смотрит на меня с сочувствием, и на Гриффина, но не могу понять, что скрывается за его непроницаемым видом.
–Я ни разу не влюблялась и не собираюсь этого делать. Я даже не так уж люблю детей, ну, за исключением моего племянника и детей Криса – менеджера ресторана «УМитчелла» вМейпл-Крик. И эти дети мне нравятся только потому, что мне не нужно ими заниматься весь день. Так бы я не смогла. Я не создана для того, чтобы быть матерью. Просто однажды я проснулась и захотела изменить свою жизнь. Я поклялась отказаться от вредных привычек и сделать что-то по-настоящему важное. Надеюсь, что суррогатное материнство счи- тается.
Я смотрю Эрин прямо в глаза:
–Вам не о чем беспокоиться. Обещаю, что не влюблюсь в вашего ребенка.
Она хватает меня за руку. Я вижу, что у нее из глаз вытекает слезинка.
–Это просто невероятно!– Второй рукой она вытирает слезы.– Гриффин подтвердит, что я верю в судьбу. Я верю, что нас свела судьба, Скайлар. Я верю, что больше никто не захотел бы выносить для нас ребенка. Верю, что больше никто не захотел бы, чтобы ты стала их суррогатной матерью.
Мы обе смеемся.
–Пожалуй, ты права,– говорю я.– Ну, может, не во всей этой вере в судьбу, но в том, что никто больше не захотел бы, чтобы их ребенок рос в моей распутной матке.
–Значит, ты все же подумаешь об этом?– с надеждой спрашивает Эрин.
Я бы только чувствовала себя виноватой, если бы отказала этой женщине вправе иметь ребенка, раз я, кажется, ее единственный шанс,– мне к тому же нравится, что ее фантастически прекрасный муж не был ни скем, кроме нее. Может, мне передалась романтическая настроенность Бэйлор?
К тому же Эрин – самая милая женщина из всех, кого я знаю. Она вполне могла бы обходиться за счет своей внешности, но вместо этого использует свои интеллектуальные способности. Она моя полная противоположность.
–Ну конечно,– говорю я.
Гриффин нерешительно поднимает руку.
–Подождите. Нам еще столько всего нужно обсудить. Скайлар нужно просмотреть договоры. И, разумеется, ей придется пройти медицинское обследование, учитывая ее вызывающее прошлое и все такое.
–Грифф!– одергивает его Эрин.
–Нет-нет, все в порядке,– говорю я.– Я проверюсь. Я полностью понимаю, что вы не хотите, чтобы ваш ребенок жил в помойке с сифилисом и гонореей.
Гриффин достает бумаги из сумки с фотоаппаратом, которая стоит у него под ногами.
–Мы подготовили юридические документы. Ты можешь взять их домой и ознакомиться. Я бы также посоветовал тебе проконсультироваться с юристом. И еще есть вопрос компенсации. Разумеется, мы оплатим все медицинские расходы, но сколько ты хочешь сверх этого?
–В смысле, сколько стоит аренда моего инкубатора?
–Да,– говорит он, не смеясь над моей попыткой пошутить.
–Нисколько. Это противоречило бы причинам, по которым я хочу это сделать,– говорю я.
Гриффин скептически смотрит на меня.
–Должно же быть хоть что-то,– говорит Эрин.
Я смотрю на ее стильную одежду. Слишком стильную для учительницы второго класса. Очевидно, она знает толк в моде.
–Ну, вы могли бы снабдить меня одеждой для беременных, в которой я не буду похожа на мешок с картошкой.
Эрин смеется:
–Договорились. Что еще? Должно же быть что-нибудь еще.
Я непринужденно пожимаю плечами.
–Если вам от этого будет легче, можете оплатить мне подтяжку живота после родов.
Эрин искренне улыбается мне:
–Судя по тому, что я вижу, она тебе не потребуется. Но если понадобится, я отведу тебя к лучшему пластическому хирургу вНью-Йорке.
Мы разговариваем еще несколько часов. Минди приносит нам еду, и мы продолжаем узнавать друг друга. Эрин рассказывает про своих второклашек. Я вижу, что она обожает детей. Сразу видно, что она хочет быть максимально вовлечена в беременность и ходить со мной на все обследования и курсы для будущих мам.
К концу беседы мы сЭрин уже хорошо подружились. Гриффина же я, наоборот, никак не могу понять. Я наблюдала за ним во время обеда. В основном чтобы понять, сказал ли он правду раньше. Он был со мной любезен. Приветлив. Даже дружелюбен. Но его внимание явно было сосредоточено на Эрин. Совершенно очевидно, что он нежно ее любит. Может, он так скептически настроен из-за того, что все происходит очень быстро. Но я считаю, какого черта! Все или ничего! Даже если это означает, что мне придется девять месяцев пускать слюнки, глядя на мужа Эрин.
