Из разговора мадам Бенуа с ее помощником Пьером в кладовой, во время поисков муслина особенного оттенка фиолетового цвета для пошива нового бального платья для графини Бриджтон.
Фиона открыла дверь в Зеленую комнату для гостей и заглянула внутрь. Обнаружив ее пустой, она облегченно вздохнула, тихонько притворила за собой дверь и, шурша юбками, подошла к окну.
Раздвинув шторы, она приподнялась на цыпочки и увидела Сент-Джона, разговаривавшего с Кэт далеко внизу, во внутреннем дворе замка.
Фиона перевела взгляд на Кэт, и ее глаза округлились. Бедняжка Кэт попала под внезапный сильный дождь, и теперь вся была мокрой и запачканной грязью. Промокшая амазонка казалась черной, мокрые пряди волос свисали вокруг лица, с шарфа накапала целая лужа воды.
Девон выглядел не лучше. Его мокрые штаны неприлично облепили ноги, рубашка и сюртук были распахнуты. Судя по плачевной внешности, оба должны были чувствовать себя несчастными. Они же, напротив, смеялись и ничуть не стеснялись своего вида.
Это зрелище заставило сердце Фионы сжаться. Они выглядели такими же счастливыми, какими были когда-то сама Фиона и Малькольм. При этой мысли у нее задрожали губы. Она должна была выиграть это пари у Малькольма! Их брак могло спасти только одно – переезд из Килкерна в Эдинбург, где они были когда-то веселы и беспечны. Фиона была уверена, что там, в Эдинбурге, он забудет о желании иметь детей и между ними не будет больше разногласий. Может быть, тогда он поймет, что все еще любит ее… если, конечно, любит.
А пока что ей придется действовать более скрытыми методами. Это ей совершенно не нравилось, но было абсолютно необходимо. Фиона долго смотрела на Кэт, понимая, что в отличие от безупречно сидевшей на ней амазонки, выгодно подчеркивавшей все достоинства ее роскошной фигуры, бальное платье с модной высокой талией и пышными складками вряд ли украсит ее.
Мюриэн была, как всегда, права. Одетая в амазонку Кэт верхом на лошади – это одно, а Кэт в модном бальном платье – это совсем другое. Даже если Сент-Джону пришелся по вкусу флирт с Кэт, то сопровождать на балу неуклюжую даму, не умеющую держать себя в обществе, вряд ли ему понравится.
Фиона задернула шторы и тут же услышала над ухом знакомый голос:
– Что это ты тут делаешь?
От неожиданности она вздрогнула и прижала руку к сильно бьющемуся сердцу.
– Малькольм! Не смей так тихо подкрадываться ко мне! Я думала, вошел камердинер Сент-Джона – ужасное создание! Я боюсь его до смерти.
Малькольм посмотрел мимо нее в окно.
– Так вот чем ты занималась… Ты шпионила за Девоном и Кэт, не так ли?
Нет, – решительно возразила она, чувствуя, как ее щеки заливает румянец. – Я зашла сюда, чтобы… чтобы проверить, насколько чисто тут убираются.
Малькольм явно не верил ей.
– Какая ты внимательная хозяюшка, моя дорогая. Ты же всегда так трогательно заботишься о здоровье и благополучии своих гостей.
Фиона высокомерно вздернула подбородок.
– Я делаю все, что в моих силах, но не могу представить, как можно содержать весь замок в чистоте. Это все равно что мыть и скрести землю – становится только еще больше грязи.
– Да откуда тебе знать? Ты же никогда в жизни не занималась наведением чистоты!
– В том нет моей вины! Ты притащил меня в этот ужасный сырой замок!
– Это мой дом, Фиона. Я думал, он станет нашим общим домом.
В его голосе прозвучала усталость, от которой сердце Фионы дрогнуло.
– Малькольм, я…
Что же она могла ему сказать? Что любит его, но не хочет рожать ему детей? Что обожает его, но терпеть не может его родной дом?
Их глаза встретились.
– Что с тобой, любимая? – тихо спросил он.
– Малькольм, ты же знаешь, ты мне дорог… Я…
Как сказать ему, что она его любит – сильно, глубоко? И не проиграет ли она, сказав ему об этом?
Она взглянула на серьезное лицо Малькольма, на завитки волос над ушами, на ямочку на подбородке, которую она целовала столько раз! Сделав глубокий вдох, она сказала:
– Малькольм, я люблю тебя, но я не хочу иметь детей до тех пор, пока не буду полностью уверена в том, что после их рождения ты не станешь любить меня меньше, чем теперь. Мне необходимо твое обещание, что такого не случится.
Он вздрогнул, словно от удара.
– Фиона, я люблю тебя и, думаю, буду любить тебя всегда.
«Думаю…» Этого ей было мало. Но на большее он, казалось, был не способен.
– Я хочу, чтобы у нас с тобой все было так, как раньше, до того как мы переехали сюда. – Она закусила губу, едва сдерживая слезы. – Я не хочу жить здесь, в этом замке, глядя на то, как рушится наш брак.
Его лицо исказила гримаса боли.
– Фиона, мы не можем вернуться в прошлое. И никто не может. Мы должны идти только вперед.
Он был прав. У нее щемило сердце, но она, взяв себя в руки, высоко подняла подбородок и произнесла:
– Ну конечно. Вперед. Пусть тогда судьба нашего брака зависит от исхода нашего пари. – Она посмотрела ему в глаза. – Наверное, ты думаешь, что уже выиграл, но это не так. Во всяком случае, пока.
Малькольм разочарованно вздохнул.
– Тебя ищет твоя сестра, – негромко сказал он. – Кажется, она в гостиной.
– Я сейчас же пойду к ней.
– Я так и думал. Мюриэн говорила что то насчет бала.
Фиона уловила в его голосе нотку упрека.
– Да, я решила устроить маленький бал. Мы никогда не пользуемся бальным залом, и я подумала, почему бы не сделать это, пока в замке гостят Мюриэн и Сент-Джон.
Лицо Малькольма обрело суровое выражение.
– Я знаю, для чего ты все это затеяла, Фиона. Я не позволю тебе поставить Кэт в неловкое положение.
– Но она может отказаться присутствовать на балу. Это решение зависит только от нее.
– Понятно. Ты собираешься пригласить ее в такой форме, что она не сможет отказаться.
Фиона опустила голову, неожиданно почувствовав себя жалкой и виноватой. Нет, ей не хотелось использовать Кэт таким образом, но у нее не было иного выбора.
Еще раз взглянув на жену, Малькольм двинулся мимо нее к окну, пробормотав на ходу:
– Тебя ждет Мюриэн…
Вот так. Он отделался от нее, словно от надоедливой горничной.
– Да, я уже иду…
– Так иди же! – отодвинув занавеску, он посмотрел на Кэт и Девона. – Я тоже скоро спущусь вниз, – рассеянно добавил он, словно забыв о присутствии Фионы.
Она постояла еще немного, ожидая от мужа хоть какого-нибудь знака любви к ней, но тщетно.
