— Спасибо, леди, — тот с удовольствием откусил пару раз от сочного плода, а чуть погодя спросил: — Может, помочь чем?
— Сиди уж…
Договорить она не успела.
Ретен, уже какое-то время переставший жевать и замерший неподвижно, не вставая протянул длинную руку к выключателю и погасил модную электрическую лампочку. Еще несколько секунд прошло, пока глаза привыкли к темноте, едва разгоняемой отблеском уличного фонаря, и только тогда стало видно, что насторожило Ворона: в садике со стороны улицы кто-то старательно топтался по флоксам, пытаясь подобраться к окну и заглянуть внутрь. Впрочем, когда свет погас, неизвестный тут же притих и затаился, но убраться с клумбы не спешил.
— Да что ж такое?! — прошипела госпожа Шарот, доставая из глубокого кармана под накрахмаленным передником тяжеленный револьвер. — Медом вам в моих цветах намазано, что ли?! П-пчелы, итить вашу!..
И пользуясь тем, что ресс от такого зрелища оцепенел, подняла ствол и начала со знанием дела подкрадываться к окну с явно кровожадными намерениями. Впрочем, в шоке Ретен пребывал недолго — сориентировался он быстро, а догнал и перехватил бабушку еще быстрее:
— Тихо, госпожа Шарот! — осторожно вынул он оружие из рук дамы. А продолжил не раньше, чем темная фигура так ничего и не разглядевшей «пчелы» махнула через забор обратно на улицу: — Про ваш темперамент при Варане по всей конторе легенды ходили, но не думал, что вы его до сих пор не растеряли.
— Мальчик, такое теряется только в гробу. Под забитой крышкой.
— Серьезно?
— Да! Учти на будущее.
— Учту, — спорить Ретен не стал, тем более что пожилая леди успокаивалась на глазах:
— Быстро же они спохватились, а? Не дураки, видать.
— Н-да, — согласился тот кивнув. — Выходит, все-таки придется отсюда уезжать. Прямо завтра. И лучше прямо с утра.
— Как? — развернулась к нему госпожа Шарот. — Как это можно сделать с таким лазаретом на руках?
— Лазарет! — глаза у ресса блеснули. — Именно, леди. А не найдется ли у вас чего переодеться? Столь же незаметного, как эта форма, но менее… официального?
— Найдется, — хмыкнула бабушка. — Гости вечно у меня что-то оставляют. Пойдем, выберешь.
Вот так и получилось, что на рассвете пансион тихо покинул уже не почтальон, а разнорабочий, явно присланный муниципалитетом в помощь пожилой даме. А еще парочка подобных нарядов была приготовлена для двух других постояльцев и дожидалась лишь когда те проснутся.
Глядя сквозь занавеску вслед уходящему Ретену, бабушка зацепилась глазом за разгромленный палисадник и тяжело вздохнула:
— Ладно. Уезжать — так уезжать. Терять мне здесь уже нечего, — и опять печально посмотрела на вконец испоганенные флоксы.
С утра Зеленая улица опять оказалась взбудоражена дальше некуда. Почтенные жители обсуждали очередную новость: госпожа Шарот отбывала на курорт, решив, что воды Гранса для ее нервов куда полезнее, чем незнакомцы, шастающие по ночам в ее клумбах. И рассчитывала, что примерно с полгода ей как раз хватит и для того, чтобы подлечиться, и для того, чтобы успокоиться.
Дом она тщательно закрыла, ключи на глазах у соседей передала специально заехавшему за ними поверенному, но калитку пока запирать не стала. Из-за срочного отъезда дама столь же срочно договорилась с какими-то рабочими, чтобы ей доставили навоз под будущее удобрение и не пришлось переживать хотя бы об этом. Так что уже с утра в саду вокруг тачки, приехавшей с недалекого ипподрома, лениво ковырялись три каких-то мужика. Судя по скорости, с которой те шевелились, вот так ковыряться они будут минимум до обеда — работяги оказались не из торопливых. Но бабушка их не трогала и не подгоняла, решив, что ничего страшного в том нет: закрыть за собой ворота, уходя, ума хватит даже у них.
Сопровождать пожилую леди в путешествии должна была сиделка, опять же нанятая впопыхах, но вот как раз тут старушке повезло. Мало того что высокая худощавая женщина со спрятанными под косынку волосами была очень опытна — это чувствовалось по ее отточенным и уверенным движениям, так при ней еще оказалась и молоденька помощница: то ли ученица, то ли практикантка. А может даже дочка — внешне они были немного похожи, да и привычки старшей младшая копировала старательно и подчеркнуто. В общем, соседи сошлись во мнении, что для госпожи Шарот в этом плане все сложилось весьма удачно.
Бабушка, несмотря на суровый и непреклонный вид сиделок, все равно умудрялась ими рулить и гонять чуть ли не как служанок. И если старшая подчинялась далеко не всегда, то младшую бабушка взяла в оборот легко и непринужденно:
— Деточка, пойди проверь… Дорогая, сходи принеси… Девочка, посмотри, не оставила ли я…
Через четверть часа такой беготни девушка выглядела встрепанной и вконец замороченной, но зато к отъезду все было готово — оставалось лишь погрузить и разместить многочисленные баулы и саквояжи в подъехавший к пансиону экипаж.
Пока кучер занимался багажом, а сиделки присматривали, чтобы все оказалось на местах и в порядке, пожилая леди душевно прощалась с ближайшими соседками:
— Ах, госпожа Манори, и вы мадам Баланж, у меня прямо сердце разрывается, когда подумаю, сколько мы теперь с вами не увидимся…
— Милочка, ну вы нам хоть пишите оттуда…
— Да, и часто…
— Мы каждое ваше письмо будем ждать с нетерпением…
— С ужасным нетерпением…
— Так что вы о нас не забывайте…
— Ни в коем случае не забывайте…
Когда этот щебет затих, нежные дружеские объятия ослабли, а платочки от слез промокли насквозь, младшая из сиделок подошла было проверить взволнованной бабушке пульс, но в ответ на заботу получила лишь суховатое:
— Деточка, ты лучше за моими шляпками проследи, чтобы их не забыли. А то в Грансе и людям показаться будет не в чем.
— Ээ… — опешила та, глядя на гору приготовленных картонок. — А мы это все забираем? Все ээ… двенадцать?
— Пятнадцать, девочка. И не дай вам боги забыть хоть одну. Особенно вон ту, с синим штампом. И вон ту красную. И вон ту… Короче, не дай вам боги!..
В итоге соседи махали вслед отъезжающему экипажу со смешанным чувством сожаления и… облегчения: слава всем богам, очередные треволнения закончились. Все-таки для столь тихого и приличного района Сонресорма подобные встряски, да еще и второй день подряд — это было чересчур.
Работяги, лениво кидавшие навоз в саду, обрадовались отбытию хозяйки не меньше. Тут же воткнув вилы в землю, они развалились на травке и не иначе как пустили по кругу шкалик с чем-то горячительным. Нет, самого процесса соседи не видели и клясться в этом не стали бы, но очень уж характерными оказались последствия. Когда из калитки, едва не забыв ее прикрыть, выползла троица работничков, сомнений в том, на что они потратили свой досуг возникнуть просто не могло. Более-менее трезвым выглядел лишь самый высокий из них — по всему видать главный, а одного так вообще пришлось погрузить в тачку и везти, сам передвигаться тот был не в состоянии.
