— Не сильно помешаю? — полюбопытствовал он, устраиваясь в кресле.
— Не сильно, — откликнулся Ралт. — Слушай, четвертый Ретенауи, а что ты вообще делаешь в Сонресорме?
Судя по тону вопроса, Шоралт прощупывал пути примирения. По крайней мере, пытался. Пепел тоже был не против прекратить эту детскую возню с выяснением кто круче, вот только язык у него частенько забегал вперед намерений:
— Отдыхаю я тут. Каникулы у меня.
— Отдыхаешь? Тогда даже знать не хочу, как ты работаешь!
— И это правильно. Меньше знаешь — крепче спишь.
Шоралт не выдержал и мириться перестал:
— Да что ты о себе… — начал он, угрожающе приподнимаясь с дивана.
— Ралти, не надо, — вмешалась Лина, потянув того обратно. — Он не со зла такой. Он… просто боится.
— Что-о?.. — теперь подниматься начал Пепел.
— Боишься. — Девушка посмотрела ему прямо в глаза. — Получить, а потом потерять. Ретена. Эрс. Даже Рагдена. Я знаю. Чувствую. Ты ведь всю жизнь терял, да?
— Что ж, ресса, — Пепел внезапно успокоился и сел. А потом ответил — резко и безжалостно. — Тебе виднее. Уж ты-то про страх знаешь все, правда? Это, наверное, очень страшно постоянно чувствовать, что тебя хотят. Подойти и взять. Сломать. Ловить все эти взгляды… иногда руки… И понимать — никуда тебе от этого не деться! Однажды кому-нибудь из них тебя все-таки продадут!
Оцепеневшая девушка, наконец, сморгнула, всхлипнула и прижалась к Шоралту, пряча лицо у него на груди. Да, Пепел не ошибся — бил наверняка. А Ралт смотрел на свою Лину не понимая, пока, вдруг, до него не дошло.
— Лин! Лина, все! Все, слышишь? Никто. Никогда больше…
— Прости, — внезапно опомнился Дари. — Прости, ресса.
И пулей выскочил из комнаты, чтобы никто не увидел его сейчас. Невидяще шагал по ступеням куда-то вниз и никак не мог вздохнуть. Вместо этого почему-то получались всхлипы. И хотел лишь одного — забиться в какую-нибудь щель, где его никто не достанет. Хотя бы в ближайшие полчаса. Но при этом все равно прекрасно понимал: да ему больно, просто охренеть как, но боль эта словно от вскрытого нарыва. Сейчас хочется сдохнуть. Но потом… Потом станет легче. Наверное.
Легче стало даже раньше, чем он надеялся. И Пепел, обреченно вздохнув, решил возвращаться — все равно ведь придется. Вот только едва поднявшись на второй этаж, прямо на пороге гостиной замер от неожиданности. Ралт обнаружился там один. Тренировался. Добыл где-то в доме саблю и творил с ней совершенно немыслимое — такого зрелища и такой техники Дари не видел даже в академии.
— А Лина где? — спросил он, дождавшись коротенького перерыва между двумя сложнейшими связками.
— Спит. — Не глядя и очень сухо ответили ему. — Наплакалась и заснула. Велела убивать тебя не больно. И сначала передать извинения.
— Ага. И я хотел ей тоже самое занести.
— Так вроде уже. Она с первого раза понимает. В отличие от тебя.
Пепел подумал и последнюю фразу решил игнорировать. Тем более что Ралт как раз в тот момент изобразил финт совсем уж потрясающий.
— Ух, — не выдержал парень. — Как ты это делаешь?
— С некоторым трудом. Поучить?
— Не-а, — все-таки отказался Дари, опять устраиваясь в кресле. — Не мое. Но вот знаю я одного красавчика, который душу за такую возможность заложит. И потом сразу выкупит — у него тоже есть чему поучиться. Даже тебе.
Ресс скептически дернул плечом и продолжил свои фокусы. Чтобы минут через пять неожиданно ответить:
— Зачем мне теперь учиться? В гильдию пойти? Так они и без того меня брали. Чуть ни силком.
— А что тогда делать собираешься? Думать, как вернуть косы?
Ралт молча покрутил мельницу, закончил каким-то совсем уж остервенелым выпадом и лишь потом спросил:
— Зачем? Косы я, может, и верну. Теоретически. А дар? С ним что делать?
Пепел всерьез задумался, прежде чем продолжить, но все-таки решился:
— А вот ответь-ка мне, ресс… Если тебе вдруг предложат вернуть способности в обмен на… руку, скажем? Правую? Согласишься?
Шоралт мгновенно перекинул клинок в левую и примерился:
— Где резать? Тут? Или тут?
— Тьфу на тебя! Я что, похож на посланца преисподней?
— Ты похож на заводного зайца с барабаном. Все время бегает и тарахтит, бегает и тарахтит… Но ведь спросил ты это не просто так, правда?
— Не просто, — на «зайца» Пепел лишь хмыкнул. — Хотел понять степень твоего отчаяния.
— Понял?
— Да. Думаю, ты согласишься рискнуть. Очень сильно рискнуть.
— Все, — Шоралт со щелчком вогнал саблю в ножны, — Дразнил ты меня достаточно. Теперь говори!
— Пойдем, — Пепел поднялся и двинул к двери. — Разговорами тут не поможешь. Ты у меня сейчас сожрешь кое-что. Тот дар, что был, оно не вернет. Но, возможно, получишь кое-что взамен. Быстро ногами шевели! Пока сильно осторожные со своими советами не набежали.
К вечеру, когда все в пансионе, наконец, улеглось и угомонилось, Пепел огребал последнюю порцию заслуженных люлей. И опять на кухне — место оказалось потрясающе популярным. Может, потому что уютным и на удивление домашним? Начиная от резных деревянных буфетов с расписной посудой за остекленными дверцами и кончая оборочками на чистеньких занавесках.
А вот обстановка в ней, напротив, оказалась накалена до предела.
— Эрдари! — уже всерьез рычал на того Ретен. — Ладно своей башки тебе не жалко, но какого демона ты за других взялся? Мало острых ощущений?
— Достаточно. С тобой, папенька, их даже перебор. А Ралта, повторяю, я обо всем предупредил. Он знал, на что подписывается.
— Знал, — слабым голосом покаялся тот, опять налегая на бульончик. — И да, меня предупредили.
— Молчи уж, мышь подопытная! — теперь Ретенауи развернулся к Шоралту. — Из-за тебя у Лины до сих пор истерика!
Сидевшая рядом девушка в подтверждение нервно икнула, получила в качестве утешения другую чашку — с водой, и притихла.
Ралту, для того чтобы усовеститься и заткнуться этой отповеди хватило, а вот Пепла она, напротив, лишь раззадорила:
— Подумаешь, — отмахнулся тот. — Такая истерика у нее теперь всю жизнь будет, пусть привыкает. Можно подумать не знала, за кого шла…
От плиты, где что-то многообещающе шипело, скворчало и пахло овощным рагу, раздался неожиданный смешок госпожи Шарот:
— Знала конечно. А ты, мальчик, — обернулась она к Шоралту, — Скажи лучше, стоило ли оно того?
— Нет, — вмешалась Эрс, входя в кухню после того, как привела себя в порядок и смыла, наконец, грим, сделанный ей Ретеном перед уходом. Откачивая Шоралта, она меньше всего думала о таких мелочах и размазала его по лицу затейливыми полосами, вызывавшими неуместный смех — у Пепла, разумеется. — Сначала пусть скажет, сколько кристаллов ему скормили?
