Когда наверху хлопнуло, Дари выждал пару секунд и поинтересовался:
— Что, этот цветочек ты еще не сорвал?
— Этот цветочек я еще даже не понюхал, — стряхнул оцепенение братишка.
— Ого! И как же такое могло случиться? Шипы?
— Это даже не шипы. Это… — растерялся он в поисках подходящего сравнения.
— Пики, — подсказал Пепел.
— Вот именно, Мелкий, вот именно.
И что-то такое было в тоне братишки, заставившее Пепла сильно призадуматься:
— Ага…
глава третья
Роши прихватил ключи и пошел к двери карцера — пора было закрывать его обратно. И заодно решил сменить тему:
— Слушай, а ты понял, какого хрена они здесь сейчас устроили?
— Ну это же очевидно.
— Пепел! — братишка готов был разозлиться. Он, конечно, умел игнорировать прозрачные намеки на свою тупость, но очень недолго.
— Роши, — примиряющие поднял тот руки. — Но это же и правда просто. Эрс решила, что суток отсидки для меня мало, вот и придумала. После такой проверки я должен был взбеситься. И удвоить себе срок. А то и утроить. Для того и девицу сюда прислала, а не кого-нибудь из кадетов. Смешно. Знала бы она, где я вырос…
Поняв, что продолжать Дари не собирается, Роши все-таки рискнул полюбопытствовать:
— Слушай, я уже не первый раз слышу эти намеки. О том, что детство у тебя было интересное. А где ты вырос?
— Лучше этого не знать. Никому, не только тебе. Так что без обид, ладно?
— Как скажешь. — Красавчик действительно обидчивостью не отличался. — А что они хотели на тебе найти?
— Какие-нибудь следы химикатов, наверное. Если ты говоришь, там громили не глядя, могли опрокинуть или разбить такое, от чего хрен отмоешься.
— Ну да, похоже на то. Значит с тебя подозрения сняли?
— А их и не было. Не могло быть. Говорю же, это провокация, для того, чтобы я взбесился. Знаешь, такое даже немного льстит — Эрс все-таки относится ко мне как к истинному рессу и ждет, что реагировать я буду как они.
— Подожди, — перебил его Роши. — Почему не могло? Ты как раз первый подозреваемый — всю ночь там сидел.
— Вот именно, что ночь. А громили уже утром. Как раз тогда, когда я лично ректору клятвы раздавал. Так что по времени не сходится.
— А между?
— А между я раздавал их же декану. И мылся.
— С твоими привычками, за это время всю академию разгромить можно.
— Десять минут. Реально. Очень хотелось успеть в столовую.
— Н-ну… Тогда да.
Пепел задумался на пару секунд, а потом выдал:
— Завтра ночью. У меня. Будем проверять кристаллы и заодно попытаемся разобраться, что происходит. И знаешь, Красавчик, как бы так устроить, чтобы ты прихватил одну из своих медичек? А то мало ли…
— Я подойду?
Голос раздался настолько неожиданно, что они едва не стукнулись лбами, пытаясь одновременно выглянуть из карцера в дежурку. На верху лестницы, рядом с закрытой дверью подвала, стояла кадет Фаон. И как долго она там стояла, а так же что при этом успела услышать, было неизвестно.
— Демоны… — ругнулся Пепел, сообразив, насколько они прокололись.
— Можно просто Фэл, — зубасто усмехнулись в ответ. Зубки, кстати, были вполне ничего — беленькие и ровные. — Так как?
— Разумеется, — отмер Роши, вновь обретая потерянный было дар речи и едва не облизываясь. — Прекрасно подойдешь.
Пепел всем весом наступил ему на ногу, жалея об отсутствии сапог. Без них братишку в чувство, похоже, уже не привести. Лучше бы даже не на ногу ими, а сразу по морде. Да и то без гарантии. И пока Красавчик пялился на Фэл, уточнил:
— Для чего ты должна подойти? И я не про планы этого… кавалера, там-то все без вопросов.
Теперь уже Роши попытался наступить на ногу Пеплу, но увы, оказался менее проворен. Девица же, дождавшись конца этой возни, очень серьезно глянула на него темно серыми, темнее чем у него глазами и ответила:
— Чтобы подстраховать, конечно. Когда ты примешь свой усилитель. Это ведь он в том пузырьке, что торчал из-под одеяла?
Пепел затравленно оглянулся, убедился что да, действительно торчит, а он действительно неосторожный криворукий идиот и простонал:
— Тваааю ж… Но откуда ты знаешь, что в нем?
— Равеслаут, серьезно? Ты три года бьешься над тем, чтобы приспособить усилитель для рессов, днями и особенно ночами торчишь в лаборатории, довел до белого каления всю химическую кафедру и полагаешь, никто до сих пор не в курсе? Да на тебя ставки делают, если уже не устали.
— Про ставки знаю, — усмехнулся он не менее зубасто. — Сам делал. Я спрашиваю, с чего ты взяла, что в том пузырьке именно он?
— Думать умею. И сопоставлять.
— Например?
— Разгром в лаборатории, ты в карцере, Нокс в охране, Брашт в нервах, пузырек в одеялах… Продолжать?
— Не стоит, главное я понял. Кстати, а господин декан тоже его заметил?
— Нет, оттуда, где он стоял было не разглядеть.
Дари проверил, убедился, что так и есть и снова вернулся к выходу из каморки, встав так, чтобы видеть девушку:
— Ладно. Приходи завтра. Только… — Пепел оглянулся на все еще слегка невменяемого братишку и добавил: — Только запакуйся получше, чтобы я успел тебя отбить, когда вот этот вот полезет распаковывать.
Та оценила степень угрозы и согласилась:
— Я штаны поддену. Двое.
— Годится.
Фэл кивнула, развернулась и тихо, ничем не звякнув, открыла и закрыла за собой подвальную дверь, исчезнув за ней.
— Пепел! — нехорошо глянул на него Роши. — Ты всерьез полагаешь, что я полезу к девушке силой?
— Уймись. Если бы полагал всерьез, заставил бы тебя поклясться. Кстати, обрати внимание, она клятвы тоже не потребовала.
— Ага… — глубокомысленно произнес Красавчик. А потом повторил уже совсем другим тоном: — Ага…
— Уймись, сказал! Сначала дело. В смысле, сначала нужно разобраться, что это за пташка, чего она вообще хочет и что ей нужно конкретно от нас. Понял?
— Вполне, — встряхнулся Роши.
— А пока предлагаю выспаться. И за сегодняшнюю ночь, и за завтрашнюю тоже. Чую, опять не до того будет. Одеяло хочешь?
— Давай, — протянул руку братец и, поплотнее укутавшись, почти сразу задремал за столом в дежурке. Не иначе, торопился увидеть эротические сны с участием прекрасной Фэл. В двух парах порток.
А вот у Пепла со сном вышли проблемы. Повертевшись на жестких досках, он в итоге вытянулся на спине, забросил руки за голову и начал размышлять. Итак, вся академия в курсе, что он задумал переделать усилитель. Препарат, который неимоверно обостряет интуицию, особенно если она и так выше десятки по шкале, но который, увы, всегда был смертелен и для рессов, и для тех, у кого в жилах текла серьезная толика старой крови. Убедился он в этом сам, на собственном крайне неприятном опыте, тогда же впервые задумавшись, что с такой несправедливостью неплохо бы разобраться. А оказавшись в академии вплотную этим вопросом занялся. Сначала без особого азарта, но потом… особенно, когда что-то стало получаться… Да, в итоге он действительно увлекся. И задачу решил. Вроде бы. Осталось лишь проверить — на себе.
