– Лаэд, лаэда, мы проводим вас в сиды, – поклонился тот, что выглядел покомпактнее.
Второй просто кивнул. Похоже, он был не слишком разговорчив, как и многие очень сильные люди. А он был силен – это даже на взгляд просматривалось. И по слишком крупной для них фактуре, и по тому, как держался и двигался – очень аккуратно, будто боялся чего ненароком порушить или развалить. Сумку он у меня взял, словно опасаясь оторвать от нее ручку. А что, этот мог. Вполне. Случайно, так сказать.
Взгляд сам собой задержался на его руке. Н-да, вот это кулачок… Чтобы получить один такой, нужно было сложить два моих. И еще, странный он какой-то оказался. Кулак, в смысле. Приглядевшись, я сообразила в чем дело – большие пальцы были почти не противопоставлены остальным, отчего ладонь выглядела еще шире. Глянув на руки второго провожатого, обнаружила то же самое и сделала резонный вывод – для них такое нормально. Странная, конечно, мутация, но не страннее, чем уши данов. Дело житейское, в общем.
Второй гномаэ тем временем подхватил поноску Тавеля, и оба проворно двинулись вперед – указывать дорогу. Причем от шагов того, что покрупнее, ощутимо подрагивал пол коридора.
– Э-э, Тавель, – спросила я очень тихо, – а они уже представились?
– Да. – Тот даже не удивился вопросу.
– И как их зовут? А то я что-то пропустила…
– Который поменьше – Габилт дас Турапп, а побольше – Шикон дас Балайет, – все так же спокойно выдал хисстэ. – И что тебя зовут Инна, я им тоже сказал.
Подавившись смешком, в ответ я получила сосредоточенный взгляд без тени улыбки – Тавель оказался в своем репертуаре. По гномьим переходам он шел словно по вражеской территории – напряженный, оборуженный и готовый ко всему. На полном и абсолютном серьезе.
Аборигены, между прочим, тоже ходили отнюдь не налегке. И у нашего почетного сопровождения, и у большинства встречных на поясах висели широкие тесаки, один вид которых внушал опасение. А у некоторых даже вполне классические гномьи топоры и арбалеты наблюдались. Аж интересно стало: к чему бы такое?
– Тавель, – спросила я все так же тихонько, – а зачем они все железом пообвешались? Здесь есть чего опасаться?
– Не знаю, – отмахнулся тот, – нечего вроде. Почему тебя это удивляет? Таковы местные традиции.
Хм… Нет, может, конечно, и традиции, но сильно я в этом сомневалась. Подобные обычаи, если они не подкреплены чем-то существенным, вымирают очень быстро. Мало кому хочется таскать на себе груду металла без особых на то оснований. Между прочим, у тех же данов те традиции держит в тонусе присутствие оркэ. А здесь? Гномы, насколько я знала, с орками не пересекались. Как-то непонятно все это выглядело.
Кстати, перед отъездом мне тоже было велено прихватить с собой лаири, подобранный в чужом сиде. Так что теперь я вышагивала рядом с хисстэ, имея крайне воинственный вид – в мужском костюме, высоких сапогах и при ножике: все как у больших. Вот только если действительно чего произойдет, толку с того ножика будет… Мечник из меня пока как балерина из коровы. Но хоть выглядела солидно – и то мед.
Идти оказалось совсем недалеко. Спустившись с галереи, мы не пошли через «город», а почти сразу нырнули в один из тоннелей, во множестве выходивших из пещеры. И по нему добрались прямо до «гостиницы». Тавель, пока шли, рассказал, что эти комнаты были специально сделаны под данов, и сильно напоминали сид, встроенный в пещеры гномаэ. Но рассмотреть их в подробностях я не успела. Мы просто бросили там вещи, и под конвоем все того же эскорта, приставленного то ли для того, чтоб мы не блудили, то ли для того, чтобы не чудили, двинулись по делам, ради которых сюда и явились.
Первым на повестке дня стоял оружейный цех, где стальному должны были подправить его драгоценные иссолы. И только потом – к корабелам, в одну из одежных мастерских, уже по моим надобностям. Я против такого расписания не возражала – экскурсия к оружейникам обещала стать интересной, впустую время потрачено точно не будет. К тому же Тавель всерьез вознамерился заказать мне там кольчугу и лук по руке. Ну-ну…
Но пока мы были в сиде одни, я все-таки задала стальному давно напрашивающийся вопрос:
– Слушай, почему мне кажется, будто здешнее гостеприимство и почтение к нам носят чуток вынужденный характер?
– Правильно кажется, – не удивился тот моей догадливости, – так и есть. Будь их воля – нас вообще не пускали бы дальше причалов. Но пока здесь котируется не их воля, а наша. Они вассалы, даже если не приносили клятву несколько столетий. И стоит забыть об этом – мигом останутся без еды. На грибах и меду долго не протянешь.
– Ага, – радостно подтвердила я, – они останутся без еды, а вы без штанов. Солнечные, боюсь, в этом плане ничего серьезней симпатичной вышивки наколдовать не смогут. А голый зад, даже с вышивкой, это тебе не штаны, это сильно не согреет. Молчу уж про остальное, что они для вас делают. Иссолы, к примеру, сам выковать сумеешь?
– Неважно, – отмахнулся дан. – От конфликта с нами они все равно потеряют больше. А потому будут терпеть наше присутствие, и даже делать при этом радостный вид.
– Но…
– Не спорь, – остановил он меня, – это я знаю точно. Можешь не переживать, чтобы они там себе не думали, нам здесь ничего не грозит. Больше того – при малейшем намеке на опасность, гномаэ подставят собственные головы, но нас прикроют. Потому как знают, что потеряют в случае чего.
– Да никто, собственно, и не переживал, – сказала я чистую правду, – просто интересно стало.
– Знаю место, где найдется кое-что поинтересней. Если закончила с вещами – идем. Хватит терять время.
И мы пошли. Разумеется, в оружейную. А что еще могло интересовать Тавеля у гномов? Не грибы же?
глава вторая
На этот раз шагать пришлось долго, почти час – шумное оружейное производство было устроено подальше от жилых пещер. Но прогулка того стоила, разочарованной я не осталась. Правда Тавель, по самые уши занятый проблемами своих нежно лелеемых клинков, на время забыл о моем существовании, но зато в полном распоряжении у меня оказались оба парня из нашего почетного сопровождения. С привычным уже вынужденно-радушным выражением на лицах, они предложили показать лаэде все, что ее интересует. «Ага, – немедленно обрадовалась я, – значит, именно все и посмотрим, интересы у меня обширные».
Цех состоял из целого ряда мастерских, связанных переходами, коридорами, коридорчиками и просто дверями в длинный и весьма запутанный лабиринт. Меня провели по пещерам, где ковали, точили, гравировали, строгали, протягивали, сплетали и делали много других, зачастую малопонятных вещей. Иногда с помощью страшноватых на вид машин, но чаще просто вручную. Гномаэ, трудившиеся там, демонстративно не обращали на меня никакого внимания – короткий взгляд искоса, и они снова в своей работе. Что ж, весьма показательно, но меня абсолютно не задевало. Во-первых, я все-таки не дан, и принимать это на свой счет не собиралась, а во-вторых, такое трудолюбие вызывало скорей почтение, чем раздражение.
