Дробышев потер щеки, невольно давая понять, насколько же устал, но встряхнулся и продолжил:
- Так вот, когда в Уппсале разобрали его бумаги и спохватились, что кое-чего не хватает, сюда, Скутвальссону, отправили депешу – срочно вернуть единственный образец обратно. А он вместо этого решил устроить с его помощью покушение.
- Погодите, - вдруг дошло до меня. – Так это только его инициатива? Не согласованная даже?!
- Говорит, время слишком поджимало, - кивнули мне в ответ. – Нужно было срочно что-то делать, когда Михаил Константинович отказался от помолвки. Его даже убивать не собирались, просто хотели пугнуть и дать понять, насколько крепко держат его жизнь в своих руках. Чтобы посговорчивее был. А вышло… Ну, как вышло. Все-таки не проверенная совсем штука, да и сляпанная всего за неделю. И пришлось делать хорошую мину при плохой игре, пытаясь выжать максимум возможного из сложившейся ситуации. Причем стараясь при этом тоже по-максимуму, чуть ли не из шкуры выпрыгивая, потому как Скутвальссон сам неожиданно оказался на крючке.
- Прибор! – опять догадалась я. – Вместо того чтобы вернуть, он его потерял!
- Именно. Никак не ждал наш господин посланник, что Гольтынин окажется таким нервным и таким шустрым. Думали-то, что без проблем успеют забрать у него это паскудство еще на мосту, во время переполоха. Швед потому сейчас землю и роет как ненормальный, пытаясь везде успеть, что ему за ту потерю родственнички их королевы яйца сковырнут… Ох, простите, Елизавета Андреевна, что-то я заговорился, забыл, с кем общаюсь…
- С механиком, - отмахнулась я. – Так что не шокировали, не надейтесь. И продолжайте, пожалуйста.
- Да, так вот… Даже неизбежная нахлобучка за устроенное самоуправство с покушением пугает его меньше – там все же ошибка невольная. Да и речь скорее о политике и перспективах, а не о потере конкретных огромных денег. Без этого же прибора, или хотя бы без новых его чертежей, возвращаться он не рискует.
- Предпочитая этому риск сидеть здесь, - картинка у меня, наконец, сложилась. – И попасть в ваши загребущие руки.
- Именно. Уверяя всех у себя там, что еще совсем чуть-чуть, и он ситуацию исправит. А его покровители из королевской семьи в итоге даже с прибылью окажутся – речь о наших сильных механиках, которых он активно туда переправляет. Для него этот транзит сейчас вопрос жизни и смерти, потому как дает отсрочку. Вот он и старается.
- Ясно, - для меня действительно все стало ясно. Даже то, что Дробышев пока не озвучил. А заодно прояснились причины его столь нетипичной и неожиданной откровенности со мной. – Хотите, чтобы теми чертежами обеспечила Скутвальссона я?
- Хочу, Елизавета Андреевна, - не стал тот скрывать. - Это привязало бы его к нам намертво, превратив в прекрасное орудие против своих же. Но только если сочтете подобное возможным и не нарушающим наши собственные интересы.
- Сделаем мы для него те документы, - кивнула я не раздумывая, - пусть передает на здоровье. О приоритете Роман уже позаботился.
- Но, - в сомнении глянул тот на меня, - для ваших акумеров это может стать катастрофой. Если их смогут так легко разряжать благодаря шведской поделке.
- Не смогут. Поставить защиту нетрудно, а кто предупрежден, тот вооружен. Так что не беспокойтесь. Думаю, нам даже следует поблагодарить шведских господ, что нашли ту слабину раньше, чем производство стало массовым.
- Что ж, прекрасно, раз так.
Помолчали.
- Вы потому и прошляпили это покушение? – все-таки рискнула я спросить, тоже немного забывшись в плане формулировок. – Из-за его неожиданности и несогласованности? Ох, простите…
- Прошляпил, да, не извиняйтесь. Тут уж не поспоришь. Но не поэтому. Просто стар я уже стал, Елизавета Андреевна, хватку теряю. Преемника бы нужно готовить… А где его взять? Чтобы и умный, и гибкий, да еще и честный при этом. Особенно сейчас, когда не знаешь, кому верить?..
И меня вдруг осенило – будто под руку кто дернул:
- В провинции. Там, куда вся эта здешняя плесень не дошла. Ну, или хотя бы разрослась не так сильно. Хотите, порекомендую одного человека? Он, правда, из полиции, а не из вашего ведомства, но… - я замолкла и вопросительно уставилась на хозяина кабинета.
- А порекомендуйте, Елизавета Андреевна, - кивнул тот. - Чего б не глянуть? Вдруг и вправду сложится, чем черт не шутит?
И я, взяв предложенные карандаш с бумагой, твердо вписала туда имя Сергея Владимировича. Не за его невозможно синие глаза, разумеется, а за тот рывок, которым он поднял мне мотоцикл. Долг ведь платежом красен, так? Неизвестно, конечно, насколько это для него услуга, и вообще, нужно ли ему оно, но… Как мне сейчас сказали? Чем черт не шутит?
- Чувствую, - снова начал Дробышев, прерывая наступившую паузу, - вы хотите еще что-то у меня спросить?
- Всего одну вещь, - решилась я. - Почему вы сразу не сказали мне, что Роман жив? Знали же? Еще во время первой нашей встречи.
- Зачем? – прищурился тот. - Чтобы вместо него вы надавали по щекам мне? Стар я уже, знаете ли, для таких развлечений.
Я скептически хмыкнула, а он, напротив, посерьезнел:
- К тому же, любая информация – это пуля. Которую нужно выпустить так, чтобы она достала определенную цель. Нет, можно, конечно, палить в белый свет как в копеечку, просто для шума, но лучше все же от подобного воздержаться.
- То есть, – сделала я резонный вывод, - вас устраивает, как в итоге сработала правильно поданная весточка о моем брате?
- Вполне. Вы ведь приняли решение относительно предложения адмирала? Так?
- Так. – Спорить с этим специалистом по информации было бессмысленно.
- Ну тогда поехали быстрее. Его высокопревосходительство заждались уже.
Глава сорок четвертая
Последний день осени выдался как по заказу – светлый, солнечный, удивительно прозрачный. Ветер легко покачивал верхушки деревьев, стряхивая с них последние побуревшие лохмотья листьев и делая мир еще светлее. И чище. И даже душистее – падая в непросохшие с ночи лужи, они пропитывали воздух ароматом характерной осенней прели, предвещающей скорый приход зимы – как очищения. Чтобы потом в мир снова могла прийти весна… С лепестками, да. Которых все меньше хотел дожидаться Эльдар, исподволь и словно невзначай расписывая мне прелести снежной свадьбы – с тройками, санями, ледяными горками и непременным взятием снежной крепости. Непременным! Положение невесты, мол, обязывает…
Я невольно усмехнулась, вспомнив наш с ним недавний разговор. В постели, как ни странно, уже после всего, перед тем, как уснуть.
- Ты так ничего и не сказал мне относительно предложения Шерстакова? – начала я, неожиданно для себя – все-таки обстановка теме не слишком соответствовала.
- Сама реши, - вполне предсказуемо откликнулся тот, зарываясь носом мне в волосы. – А то есть у меня подозрение, что если рискну что-нибудь присоветовать, ты не справиться с искушением сделать ровно наоборот.
