Отведя взгляд от окна, Айрис заметила, как многие подавляют зевоту и лица у всех отсутствующие. Значит, не она одна умирает от скуки. Наконец, через несколько минут Лолис сделал паузу и демонстративно прокашлялся. Все насторожились, догадавшись, что пришло время узнать, кому что завещано.
Распределение наследства во многом соответствовало их ожиданиям, по крайней мере вначале.
Леди Инверкиллен, Виктория, получала щедрое содержание до конца жизни и все драгоценности, что покупал ей муж. Фамильные драгоценности, как всегда, переходили к очередной графине Инверкиллен, то есть к Констанции. Та просияла от радости. Однако Драммонд-Хаус оставался во владении леди Джорджины до самой ее смерти. Кто-то резко втянул в себя воздух. Все взгляды обратились на леди Инверкиллен. Почивший супруг фактически лишил ее крова. Либо она останется в Лок-Дауне на милости у Констанции, либо ей придется жить под властью леди Джорджины, если та, конечно, соизволит выделить ей комнаты. Айрис затруднялась решить, какой вариант хуже.
Лолис продолжал. Ангус, разумеется, наследовал титул, дом и поместье.
Практически все, заключил Фергюс с горечью, неожиданно для самого себя. Таков удел вторых сыновей в аристократических семьях. Скорее проклятие, подумал он, глянув на Хью. Фергюс всегда ему сочувствовал. Хью приходилось жить в Лок-Дауне, а не у себя дома, потому что у него тоже был старший брат. Впрочем, его это, кажется, не особенно волновало.
Лолис на мгновение умолк, сделав глубокий вдох. Имоджен чувствовала, как тот нервничает. Ей это казалось странным, но она не отрывала глаз от блокнота со своими стенографическими записями. Лолис перешел к оглашению имен трех человек, которым были завещаны ежегодные выплаты в размере равных сумм: Фергюс, Белла и… Айрис.
В комнате наступила мертвая тишина.
Имоджен оторвала глаза от записей и увидела, что Инверкиллены, все как один, смотрят на Айрис, а та, судя по ее виду, готова была сквозь землю провалиться. Часы в холле пробили четверть часа, и в библиотеке поднялся крик.
Кричали на Лолиса. На Айрис. На Имоджен, словно она имела к этому какое-то отношение. В городке поговаривали, что господа из Лок-Дауна чуть что принимаются орать, но… чтобы так вопить…
С какой стати ей что-то завещано? Она же просто воспитанница. Лолис, как ты это допустил? Это какая-то ошибка, она ведь даже не член семьи! Я не собираюсь делить с ней свое наследство. Ты не получишь ни пенни, помяни мое слово. Наверняка она вынудила его обманом. Да, по доброй воле он не оставил бы ей денег.
Как ни странно, сдержанно себя вели только двое: леди Джорджина и леди Инверкиллен. Первая с несколько смущенным видом теребила на коленях ажурный носовой платок. Вторая разглядывала Айрис с непонятным выражением на лице, которому Имоджен не удавалось подобрать определение. Любопытство? Нет, пожалуй, не совсем. К любопытству примешивалось что-то еще. Имоджен казалось, будто леди Инверкиллен видит Айрис в первый раз.
Лолис пытался перекричать эти вопли, но безуспешно. Он оглянулся на Имоджен и поморщился. Она кивком показала на стоящий рядом с ним стул, который Лолис спустя несколько мгновений опрокинул. Тот с громким стуком упал на деревянный пол. В комнате воцарилась тишина.
–Сядьте все, прошу вас.– Лолис поднял с пола стул и снова встал за своим портфелем. Тихо кашлянув, он продолжил читать завещание. Деньги, завещанные внукам, помещены в доверительное управление; сестре Хэмиша, Элспет, отходит кое-что из драгоценностей. Та была довольна.
Лолис снова сделал паузу и глубоко вздохнул. Имоджен посмотрела на адвоката: очередной каверзный пункт, догадалась она.
–И последнее,– произнес Лолис.– Хэмиш завещал часть денег мисс Максвелл, которые она будет получать ежегодно в виде небольшой выплаты.
Если сообщение о том, что Айрис тоже является наследницей, спровоцировало взрыв возмущения, то известие о деньгах, завещанных Максвелл, возымело обратный эффект. Инверкиллены онемели, в недоумении глядя на поверенного.
Первой обрела голос Элспет.
–Странное решение,– начала она.– Не спорю, Хэмиш проявил необычайную щедрость. Правда, никогда не замечала, чтобы ему это было свойственно.
–Здесь ты абсолютно права,– согласилась леди Джорджина.
Имоджен снова взглянула на леди Инверкиллен. Та, белая как полотно, смотрела в пол, глаза ее бегали как у безумной, а руки стискивали ткань юбки. Было ясно: леди Инверкиллен не в восторге, но отчаянно пытается это скрыть.
–И последнее?– прорычал Сесил.– То есть все? А мне, значит, ничего? Я вообще не упомянут? Сестре моей достались драгоценности, сироте – деньги, а меня проигнорировали?– Он ревел как разъяренное животное, а вскоре – как раненое. А всем известно – раненый зверь наиболее опасен.
Леди Джорджина попыталась успокоить сына, но он ринулся к графину, налил себе полный бокал виски и залпом ополовинил его.
–Он говорил, что я есть в завещании. Он обещал.– С графином в руке Сесил вышел на середину комнаты.– Во имя всего святого, даже прислуга получила чертовы деньги. Она что, спала с ним?
Комната охнула, и все глаза обратились на леди Инверкиллен, продолжавшую напряженным взглядом упорно смотреть в пол.
Фергюс подошел к дяде.
–Успокойся. Не надо так выражаться в присутствии дам.– Он хотел забрать у того графин, в надежде разоружить. Но Сесил резко отдернул руку с графином, так что из узкого горлышка выплеснулось виски. Он снова наполнил свой бокал и помедлил, что-то бормоча себе под нос. Фергюс опять попытался отнять у дяди графин, но Сесил вдруг швырнул его в стену. На ковер дождем посыпались осколки стекла и полилось виски.
Прежде никто не видел, чтобы Сесил вел себя столь несдержанно. Он всегда был образцовым джентльменом. Все оцепенели: выходка Сесила привела их в ужас.
Хадсон лишь возвел глаза к потолку и тихо вздохнул. Непросто будет убрать и отмыть все это безобразие.
Леди Инверкиллен встала, намереваясь уйти. Она объяснила, что у нее разболелась голова и ей необходимо прилечь. Имоджен та показалась еще бледнее, чем прежде, хотя бледнее и быть нельзя. Лолис был вынужден попросить ее задержаться, поскольку у него оставался еще один вопрос, который требовалось обсудить. Леди Инверкиллен снова села, приняла полную достоинства позу и невыразительно посмотрела на поверенного:
–Если вы настаиваете.
Лолис прокашлялся, готовясь к выполнению самой трудной части стоящей перед ним задачи. Имоджен догадалась – именно этого момента он страшился все утро.
–Я понимаю, у вас сегодня тяжелый день. И не только сегодня. Последние дни вам приходится нелегко, и я не хотел бы расстраивать вас еще больше. Но иначе нельзя. Нам нужно безотлагательно обсудить один насущный вопрос, который касается непосредственно всего завещанного наследства.– Адвокат посмотрел на Фергюса.
Члены семьи переглянулись; одни встревоженно, другие в замешательстве.
