— Доброе утро, лорд Эвертон, — застенчиво прошептала она.
— Доброе утро, мисс Крэллинг, — ответил Алекс, коснувшись рукой шляпы, и ткнул локтем Кит в бок, призывая последовать своему примеру.
— Юнис, мисс Крэллинг, позвольте представить вам моего кузена, Кристиана Райли.
— Кит, — представилась она и, поставив ногу на раму фаэтона, оперлась локтем о колено. — Счастлив с вами познакомиться, леди.
— Мы тоже рады с вами познакомиться, мистер Райли, — хором ответили дамы, и Кит вежливо кивнула.
— Александр, вы сегодня будете на вечере у Фонтейна? — поинтересовалась леди Крэллинг, хлопая глазами с невероятной скоростью. Должно быть, что-то попало в глаз, решила Кит, но внезапно ее осенило: да ведь она просто-напросто заигрывает с Эвертоном.
— Я еще не решил, — неохотно ответил Алекс, бросив нетерпеливый взгляд на повозку с сеном, и с силой сжал вожжи своими длинными, изящными пальцами. Похоже, его так и подмывает стегнуть лошадей и умчаться от надоедливых знакомых. Кит едва сдержалась, чтобы не расхохотаться.
— А вы, мистер Райли, приедете? — спросила Мерсия Крэллинг с милой улыбкой.
— Конечно, — ответила Кит, ухмыльнувшись. По сравнению со своей матушкой мисс Крэллинг была само изящество.
Алекс плотно сжал губы, однако больше ничем не выдал своего недовольства. А то, что он был вне себя от ярости, было видно невооруженным глазом. Что ж, пускай позлится, решила Кит. Если она сейчас не возьмет дело в свои руки, то может просидеть в его великолепном особняке оставшиеся десять дней. А это не входило в ее планы.
Наконец продавщица апельсинов перешла на мостовую, и Эвертон, сняв шляпу и поклонившись дамам, стегнул лошадей.
— Черт побери, Кит, что ты себе позволяешь?! — рявкнул он, когда они отъехали подальше и их было уже не слышно.
— Ах, лорд Эвертон, приношу искренние извинения, — промурлыкала Кит, хлопая глазами точь-в-точь как Мерсия Крэллинг.
Круто обернувшись, Алекс изумленно уставился на нее.
— Боже правый! Да ты настоящая женщина!
— А ты что, этого еще не заметил? — спросила Кит, вскинув брови.
Несколько секунд он молча смотрел на нее, потом повернулся лицом к дороге и бросил:
— Такую занозу, как ты, не заметить невозможно.
— Вот как? В таком случае почему ты меня терпишь?
— Это одна из моих немногих попыток соблюсти приличия.
Кит бросила взгляд на Алекса. Легкий утренний ветерок швырнул ему в лицо прядь волос. Машинально подняв руку, граф откинул с лица непокорную прядь, и внезапно Кит почувствовала острое желание коснуться рукой его точеного уха. Подавив это дурацкое желание, она спросила:
— А мисс Крэллинг — тоже твоя любовница? Боишься, что она в меня влюбится?
Алекс снова сердито нахмурился.
— Я не сплю с сопливыми девчонками, — буркнул он.
— А впрочем, мне нет до этого дела. Лишь бы меня не трогал. И в этом ты мне торжественно поклялся, — заявила она и откинулась на спинку сиденья, притворившись, что делать подобные заявления ей не привыкать.
— Ты считаешь меня таким благородным рыцарем? — фыркнул Алекс.
— Вовсе нет, — возразила Кит, с надеждой глядя на него. — Но я считаю, что ты должен взять меня сегодня с собой на вечер к Фонтейнам.
— Нет! — отрезал Алекс, снова нахмурившись.
— Черт подери, Алекс, почему нет?
— Потому что нет!
Интересно, почему он так упорствует? Но такое открытое неповиновение приведет лишь к тому, что он попросит ее убраться из своего дома. Она, конечно, может переехать в другое место, но теперь, когда она объявила себя его кузеном, трудновато будет объяснить свой переезд другим представителям высшего света. Кроме того, она еще не готова покинуть великолепный Кейл-Хаус.
— Ладно, — буркнула Кит и прибавила по-французски: — Нудный старикан.
Граф Эвертон нетерпеливо откашлялся.
— Нудный старикан, — перевела Кит, четко произнося каждое слово, чтобы до него лучше дошло.
Лорд Эвертон кивнул.
— Я еще достаточно молод, чтобы уложить тебя к себе на колени и как следует отшлепать, — заметил он, сворачивая на Парк-лейн.
— Наверняка это доставило бы тебе истинное удовольствие, — насмешливо бросила Кит, скрестив руки на груди.
— Еще какое! — Повернувшись к ней лицом, Алекс по-волчьи ухмыльнулся.
Когда показались белые стены Кейл-Хауса, Кит так и подпрыгнула. Она совершенно забыла, что собиралась встретиться с отцом.
— Я не забыла тебе сказать, что договорилась сыграть с Фрэнсисом Хеннингом в карты? — быстро спросила она.
Алекс раздраженно вздохнул.
— Полагаю, ты в любом случае пойдешь. Тебя подвезти?
— Нет. Возьму извозчика, — ответила Кит, удивленная тем, что он ее отпускает.
— Только возвращайся засветло, — приказал Алекс и, проехав мимо дома, остановил фаэтон рядом со стоянкой наемных экипажей. — И смотри, не слишком разоряй Фрэнсиса, не то мне придется до конца месяца оплачивать его счета.
Кит кивнула и сошла на землю. Ей вдруг расхотелось от него уходить.
— Я скоро вернусь.
— Да уж, лучше скорее возвращайся. Мне вовсе не улыбается тебя разыскивать. — И он стегнул лошадей. — И все-таки на вечер к Фонтейнам ты не поедешь.
Кит улыбнулась, от всей души надеясь, что он и в самом деле беспокоится за нее, и уклончиво ответила:
— Посмотрим.
Таверна, в которой Кит договорилась встретиться с отцом, находилась довольно далеко от Мейфэра, так что Стюарт Брентли мог не опасаться, что встретит здесь своих бывших знакомых. Они с Кит привыкли, что на них никто никогда не обращает внимания, и потому настороженные взгляды, которыми провожали девушку завсегдатаи таверны «Висячая ворона», что на Лонг-Акр, ее смущали. Только когда она увидела отца, сидевшего в самом дальнем углу, она немного расслабилась.
— Бонжур, папа, — прошептала она, опускаясь на скамью рядом с ним.
— Ты похожа на самого настоящего аристократа, Кит, — недовольно бросил Стюарт.
— Если я буду от них отличаться, со мной никто не станет разговаривать, — возразила Кит. Она и сама знала, что одета великолепно. В этой одежде она чувствовала себя настоящим великосветским денди. Впрочем, если верить Эвертону, она и в самом деле принадлежала к высшему обществу, до того как тринадцать лет назад уехала с отцом из Англии.
— Если тебя арестуют за кражу, с тобой тоже никто не станет разговаривать, — заявил отец. Налив Кит эля, он пододвинул к ней кружку. — Раньше ты никогда не отличалась безрассудством.
