—Оставлю тебя одну.
Мирон поднимается на ноги. Но я тоже встаю и останавливаю его взглядом.
—Подожди. Это касается и тебя тоже.
Открываю почту — так и есть. Быстро нажимаю на письмо, буквально впиваюсь взглядом в открывшийся документ. Начало, написанное научным языком, цифры. У меня хоть и экономическое образование, но сейчас трудно собраться и воспринимать заумные формулировки. Но совершенно точно я понимаю, огромный процент вероятности, что Мирон — отец Матвея.
Еще доктор от себя лично написал, что предыдущая бумага подлинна и совпадает с их результатом. Значит, Мирон был со мной честен.
От напряжения из моих глаз выкатываются слезы.
—Что там?!— напоминает о себе Красильников.
Поднимаю на него затуманенный взгляд, быстро стираю капли.
—Твое отцовство подтверждено. Теперь я могу быть уверена.
Его губы на секунду напрягаются в нитку, но он никак не комментирует. Только молча кивает.
А я вроде и чувствую удовлетворение от сделанного дела, но полностью растеряна. Что дальше?.. Даже коленки становятся ватными.
—Идем, сядем,— скупо предлагает Мирон.
Видимо, заметил мое состояние. Суетливо киваю. Мы отступаем к дивану, садимся поодаль друг от друга.
—Ты и правда готов нести ответственность за ребенка?— спрашиваю серьезно.— Год за годом? Ты ведь не на такое изначально подписывался.
Мне хочется поговорить начистоту, а вот взгляд Красильникова тяжелеет. Он, правда, направляет его не на меня, а перед собой.
—Может, я и не такой педант как Ваня,— в его голос пробирается сарказм,— но мне удается немного смотреть вперед. Или ты думаешь, я сдавал материал и не думал о последствиях?
О чем он там думал в тот… момент, мне лучше не знать. И так уже теплеют щеки. Да и я просто хочу понимать.
—Мирон, мне хочется прийти хоть к какой-то стабильности.
Этого хочет любая мама грудничка. Даже я, хоть не в моем положении что-то просить.
—По-моему, я предоставил вам полнейшую стабильность!
Мирон шумно выдыхает. Выдерживаю паузу, чтобы он успокоился. Мы знаем друг друга много лет. но по сути заново знакомимся. И я успела запомнить, что он может вспыхнуть иронией, но быстро отходит.
—Извини,— вот, он уже трясет головой,— о чем ты еще хотела бы знать?
Выравниваю дыхание.
—Ты запишешь на себя Матвея?
Я не претендую на какие-то деньги! Хотя в курсе, что растить ребенка — не бесплатное занятие. Но сейчас я хочу убрать от моего сына Ивана. Он записан на него, а мало ли что может взбрести бывшему в голову.
Мирон тем временем категорично кивает.
—Да. И сделаю это в самое ближайшее время. Тебе хлопотать не придется, всем займутся мои юристы. Плюс, у меня есть связи.
Естественно. Я вдруг понимаю, что малыша он может у меня и просто забрать. Но все же не захотел? Или это только потому, что сын кушает мое молоко?.. А что будет потом? Ведь как женщина я Мирону не нужна, однако жить он хочет с сыном.
—Я хочу, чтобы у моего ребенка были настоящие мать и отец,— Мирон подводит итог.
Боже, это внушает мне немного оптимизма. Малыш тем временем начинает капризничать. Встаю на ноги — вроде бы чувствую себя получше.
Подхожу, забираю сына из люльки. Снова ловлю взгляд Мирона на нас. Но теперь не отвожу свой.
—Подержишь сына?
В моей душе полная неразбериха. До конца не отпускает страх. Но что толку отгораживать сейчас Матвейку от Мирона? Тот реально может стать ему нормальным отцом. Малыш не виноват в интригах.
—Мм… Да, конечно.
Похоже, я сейчас в первый раз в жизни наблюдаю растерянного Красильникова. Мужчина подходит к нам ближе. Явно не знает, куда деть руки. Потом все же повторяет мою позу, сгибая их в локтях.
—Возьми его, вот так. Осторожнее, чтобы не висела головка.
Передаю своего мальчика родному отцу, подстраховываю своими руками внизу. Легонько касаюсь пальцами крепких мышц, и от моего внимания не ускользает, как Мирон смотрит на Матюшку. С некоторым страхом, да, но и с трепетом. Как на какое-то чудо. У Ивана я таких глаз никогда не видела. И по факту, и на подсознании он не принимал этого ребенка…
Так что у Матюшки не поменялся отец. Просто Мирон может занять пустое место. Если действительно будет хотеть этого.
—Он не плачет.— тем временем гордо произносит мужчина.
Киваю с осторожной улыбкой. Я должна попытаться дать ребенку отца.
—Матвей любит, когда его носят на руках,— говорю в тему,— хотя особо этим не избалован.
—Надо бы исправить данный момент.
Мирон поднимает голову от ребенка и сам улыбается как мальчишка. Я где-то читала, что мужчины могут бояться малышей. Что отцовский инстинкт просыпается позже. Потому не волновалась, когда Иван сторонился ребенка. Или просто была слишком занята для этого.
Нет, я не уверена, что Красильников полностью осознает будущее отцовства. У него первый восторг. Но он хотя бы есть, этот душевный подъем. Какой-то интерес в глазах.
Для меня в новинку, что еще кто-то искренне рад моему малышу. Вся чудовищность ситуации с донорством отступает на дальний план.
—Он улыбается!
Сынок тут же издает визг в ответ на громкую реплику папаши. До этого он так реагировал разве что на дедушку. Ко мне у него более спокойное отношение, на сюси-пуси бабушки он мало обращает внимание.
—Рада, что вы подружились.— говорю со смехом.
—Правда?— а вот Мирон серьезен.
Убираю улыбку.
—Да, я не буду препятствовать твоему общению с сыном. Надеюсь, это будет взаимно.
Не хочу говорить прямо, что он может разлучить меня с малышом. Наверное, боюсь подкинуть идею. Но и от намека не удерживаюсь.
—Думаю, мы станем хорошими родителями-партнерами,— отвечает мне бизнесмен,— хм, странный запах.
Тут я уже откровенно смеюсь.
—Господин партнер, ваш сын обкакался.
Красильников пока не настолько вжился в роль отца, чтобы мыть маленького. Но провожает нас до комнаты и наблюдает за моими действиями. Меня не раздражает его стояние над душой. Наоборот, в голову не лезут дурные мысли, как в одиночестве.
—Ты не написала, что еще нужно для ребенка,— напоминает мужчина, пока сынок лежит на полотенце,— и тебе самой, может быть.
—Мы же недавно приехали,— жму плечами,— да и ты кое с чем угадал.
Киваю на комод.
—Это Марина, у нее есть внуки,— посмеивается хозяин дома.
—А у меня самой есть пособие,— продолжаю мысль,— если мы будем… жить тут, мне не придется тратиться на еду и квартиру. Какие-то личные покупки я смогу оплатить своей картой. Я же не твоя женщина, чтобы ты мне все покупал.
