Пока Тимур бережно, почти по-отечески гладит ребенка по спине, я медленно поворачиваю голову к Каролине. Мы пересекаемся взглядами. Пытаюсь прочитать в ее глазах, о чем она думает. Но там пусто. И лицо такое бледное, словно девочка опять собралась потерять сознание.
– Так, Каро, я всюду опаздываю из-за тебя, – вмешивается в нашу немую «перестрелку» Влад Аркадьевич. Он не мог не услышать, как Владик обратился к Тимуру. Но предпочел сделать вид, что ничего необычного не произошло. – Поехали!
Каролина, так и не издав ни звука, рвано кивает. Стрельнув взглядом в сидящих на полу мужчин, для которых, кажется, не существует никого вокруг, она покорно следует за отцом. Уходит, не прощаясь. Лишь задумчиво смотрит на меня перед тем, как закрыть дверь.
– Завтракать, ребята, сейчас же! – отмерев, хлопаю в ладоши. – Вы до невозможности непослушные! – топаю ногой и забираю у них щенка. – Так, а для тебя я отдельно готовить буду. Наверняка у тебя особое меню, – чмокаю его в мокрый носик. И в последний момент уворачиваюсь от шершавого языка.
Строго зыркнув на голодных мужчин, указываю в направлении кухни.
– Да идем, идем, – бархатно смеясь, Тимур поднимает Владика и усаживает себе на локоть. Несет через всю гостиную. Поравнявшись со мной, тихо бросает: – У меня в машине еда на заказ и детский набор. Возражения не принимаются, вредная, – осекает, стоит лишь мне открыть рот.
Впрочем, Владика можно иногда побаловать. Тем более, пока он болеет. Да и как отказать?
– Меня в этом доме все равно никто не слушает, – бурчу себе под нос, но тут же расплываюсь в улыбке. Как же уютно и хорошо, будто мы сто лет вместе были. И еще столько же проживем.
Глава 44
Тимур
Очередная ночь без сна. Несмотря на насыщенный событиями и эмоциями день, я не могу сомкнуть глаз от тревоги. После разговора с Воскресенским она лишь усилилась.
Все сходится. Ответ очевиден. И от этого что-то остро колет в груди, ковыряя дыру и пробивая путь для бурлящих потоков крови, наполняющих жизнью каждый орган.
Неожиданно. Обнадеживающе. И в то же время… хреново.
Факты, свидетельства медиков, документы – все указывает на то, что я нашел своего сына. Недаром привязался к ураганчику с первой встречи. Не зря он доверился мне. Не просто так в стенах моего дома так уверенно и настойчиво разлеталось будоражащее душу «папа».
Маленький человечек. Подарок из прошлого. И надежда на будущее.
«Замороженный эмбрион не был утилизирован», – на повторе крутятся слова друга-юриста. Мне солгали, чтобы не вызвать еще больший гнев и не навлечь проблем на клинику. Еву тоже ввели в заблуждение, если она свято верит, что ребенок ее и мужа. Правда, я не понимаю мотивов тех, кто обманул ее. Воскресенский готов копать под Меркуновых. Ну, а я – закапывать Игоря, когда истина откроется.
Осталось лишь провести тест ДНК, который мы перенесли из-за болезни Владика. Словно малыш дал мне время подумать.
Но даже если вдруг родство не подтвердится, мне уже все равно. Я принял решение. Только не знаю, как отреагирует Ева. С ней надо аккуратно. Бережно.
Слышу собачий лай за дверью и от неожиданности выпускаю ручку из пальцев. Не могу привыкнуть, что в моем доме так шумно. Иду на звук, цепляю кадку с драценой, забыв, что сам согласился поставить ее в своем кабинете. Во-первых, потому что цветы Евы не помещались в гостиной. А во-вторых… Надоело быть кактусом и лицезреть его колючки на рабочем столе.
«Люблю жизнь во всех ее проявлениях», – вспоминаю фразу Евы, брошенную с улыбкой. И сам ухмыляюсь.
– Ну, чего ты меня зовешь? – открыв дверь, приседаю перед щенком. Треплю его по пушистой морде.
Лизнув мою ладонь, он начинает кружиться, а потом срывается с места. Ведет меня к комнате Евы и Владика. Просится внутрь.
– Забыли тебя? – аккуратно толкаю деревянное полотно.
Впускаю Тимку (как же непривычно его так называть), а он летит прямиком к Владику. Заскакивает на кровать и ложится возле его груди. Пусть лечит.
Ищу взглядом Еву, но ее подушка пуста.
– Игорь? – доносится из кухни приглушенно. – У тебя новый номер?
Как под действием магнита, притягиваюсь к Еве. Останавливаюсь напротив, ловлю ее испуганный взгляд. Нас разделяет барная стойка, в которую я упираюсь кулаками.
– Да, ведь старый ты занесла в черный список, – в полной тишине отчетливо слышится грозный, но путаный ответ. Язык у Меркунова заплетается, а значит, на сознательный, нормальный разговор рассчитывать не стоит.
Послать бы урода и заблокировать этот номер тоже. Но решать Еве.
А она смотрит на меня глазами затравленной лани. Не дождавшись реакции, выдыхает, на секунду прикрыв глаза, выставляет перед собой руку с трубкой. И внезапно… включает громкую связь.
Опускает телефон на стойке между нами. Ровно посередине. Чтобы я все слышал.
Напоминает мой жест в кабинете, когда позвонил Воскресенский. С моей стороны это был знак доверия. Со стороны Евы – даже больше! Важнее. Она открыта передо мной как никогда.
– Что ты хочешь? – всегда ласковый, тонкий голос сейчас отдает сталью. Ощущение, будто мое присутствие придало хрупкой фее сил.
– Ты пропустила повторный анализ ДНК. Не привезла… этого…
Морщусь, сжимаю ладони в кулаки. До белых костяшек. Которыми бы с удовольствием превратил морду Меркунова в фарш. Несмотря на то, что я привык решать проблемы иначе. В его случае – особый подход.
Готов для начала разбить телефон, но маленькая ладошка накрывает мою руку. Остываю мгновенно.
– У «этого» есть имя, – строго чеканит Ева, защищая своего сына. Моего… Нет, нашего. Так будет правильнее всего. – Владик болеет, мы перенесли время.
– Как болезнь может повлиять на результат? – мямлит пьяное существо.
– Болезнь может повлиять на ребенка, – тон становится уничтожающим. А пальчики на моей руке, наоборот, нежнее. Успокаивающе ведут вверх по предплечью. – Я не потащу сына в таком состоянии в клинику.
– Хочешь скрыть что-то? Ты просто лживая... – из динамика летят ругательства. – Подстроить результат? Учти, я тоже там буду. И прослежу, чтобы…
Поднимаю телефон, переключив его на обычную связь, и прижимаю трубку к уху.
Урод.
– Я тоже буду там и прослежу за тобой, Игорь, не сомневайся, – говорю так ровно, что сам удивляюсь собственной выдержке.
Впрочем, в этом заслуга Евы, которая обходит стойку и оказывается рядом со мной.
– Тимур?.. Викторович? – Меркунов меняет стиль беседы. – А вы почему отвечаете с ее телефона… Ночью, – соображает заторможенно. Могу поспорить, что слышу, как скрипят остатки его мозгов. – Моя жена у тебя, что ли? – резко переходит на «ты».
