– Я не могу ответить сейчас, – растерянно лепечет Ева. Надламывается, но не поддается. – Я подумаю, Тимур Викторович. А пока что… спокойной ночи, – отталкивается от стола и размеренно плывет к двери.
Провожаю ее взглядом, пустым и стеклянным, будто теряю нечто ценное. С тоской рассматриваю миниатюрную фигурку.
Ева, как игрушечная. И совсем… другая. Мой мозг опять невольно находит отличия. Это, как игра, только очень жестокая. С ума сводит.
Ева вдруг останавливается на пороге, оглядывается. Зрительный контакт мы устанавливаем мгновенно, будто оба его искали. И вокруг чуть ли не искрит. Точнее, мне это мерещится. На самом деле Ева спокойная и бесстрастная, а я застывший и каменный. Только мне известно, что в данный момент происходит в груди. И это моя проблема.
– Вы поднимайтесь к себе, – тихонько указывает, расковыривая меня и добивая. – Не сидите до утра, отдыхать нужно, – прикрывает за собой дверь.
Улыбаюсь непроизвольно, но не спешу выполнять ее просьбу. Остаюсь на страже, прислушиваюсь к шорохам. Если Ева решит сбежать от обезумевшего хозяина дома и его странных предложений, то пусть хотя бы делает это не глубокой ночью.
Глава 25
Ева
– Мам! Мам! Новый год!
Владик залетает в кухню, делает вираж вокруг стола, толкает меня плечиком в ногу, и от неожиданности я роняю лопатку в блюдо с салатом. Зеваю, прикрыв рот ладошкой, и устало поглядываю на взбудораженного сына. Я мыслю и реагирую заторможено, потому что всю ночь не сомкнула глаз. Размышляла, что делать с предложением Тимура, но… так и не приняла решение.
Все это странно, дико, неправильно. Я его едва знаю. А с другой стороны, нам с сыном больше некуда идти. И машинально я уже сейчас веду себя в его доме как полноправная хозяйка. Весь холодильник перепотрошила, забила полезными продуктами, избавилась от полуфабрикатов, дала установки Андрею... И, вместо того чтобы бежать куда подальше от подозрительного Вулканова, я готовлю ему завтрак.
– Ураганчик, тише, – приседаю к сыну, а он вприпрыжку мчится к выходу. – Что случилось, Владик?
Мой вопрос летит ему вслед, но не достигает цели. Распыляется по пути и теряется в восторженных визгах ребенка. Слишком громких, надоедливых. Не для меня, нет. Я привыкла к гиперактивности сынишки. Однако Игорь не раз злился на него за шум и крики. И если собственного отца малыш раздражал, то что говорить о вечно хмуром Вулканове?
– Владик, – зову строже и шагаю следом.
– Новый год, – голосок отдаляется.
А я совершенно не понимаю, что вызвало такой восторг у моего ребенка. Почему он вдруг вспомнил о своем любимом празднике? На календаре октябрь, осень в разгаре, а Владик уже выучил времена года. Не может ошибиться.
– Где Дед Мороз? – пристает он к кому-то.
Цепляюсь взглядом за Андрея, который тащит несколько пакетов, шагает вглубь холла.
– Я не подхожу? – смеется он, запыхавшись.
– Неа. Ты… – Владик думает. Перебирает в голове всех известных персонажей. – Эльф, что ли, – выдает то, что запомнил из рождественских сказок.
– Спасибо, хоть не Снегурочка, – громче хохочет водитель. Сам еще как ребенок. Молодой, радостный, полный жизни. Как только сработаться смог с замерзшим Тимуром?
– Не-е, – тянет Владик. И следом доносится топот ног.
– Эй, не урони на себя, – взволнованно рявкает Андрей.
Переступаю порог – и ноги на скорости несут меня дальше. Успеть бы ураганчика забрать, пока он не влез в чужие вещи, не сломал ничего и не разозлил хозяина дома.
Спотыкаюсь о большую коробку. Сквозь плотный картон не понять, что внутри. Никаких надписей, только наклейка службы доставки. Не могу угадать, что за фантом вдруг оказался на моем пути. Впрочем, в мрачном особняке Вулканова я ничему не удивлюсь. Пытаюсь обойти преграду, но с размаха упираюсь пальцами ноги в сверток поменьше. Мычу сдавленно от неприятной боли, пронзившей ступню.
– Владик, вернись в комнату, пожалуйста, – отчитываю его, пытаюсь поймать, пока он виртуозно убегает. – Андрей, хрупкое и бьющееся что-то есть? – уточняю беспокойно, когда сынишка садится на одну из коробок.
– Вроде не должно, – роняет пакеты на пол, протирает пот со лба. – Игрушки там разные. Из интернет-магазина. И по отдельному списку босса еще пришлось сгонять в детский мир. Фу-ух, – выдыхает тяжело.
Раскрыв рот, я окидываю взглядом посылки. Разных форм и размеров. И ими заставлен весь холл. Даже на стеклянном столике сверток притаился.
– Мам, открыть? Можно? – Владик ладошками любовно проводит по самой большой коробке. – Посмотрим, что там внутри? – произносит игривым тоном мультяшки.
– Нет, подожди, – поднимаю палец вверх, шикаю на сына.
Он, наконец, слушается. Садится на диван, как приличный мальчик, укладывает ладошки на колени. А я не сразу замечаю, ради кого он так старается. И не слышу скрип двери кабинета. Упускаю звук шагов за своей спиной.
– Ночью открыть? – тихонько шепчет мне Владик. – Как на Новый год? – опять за свое. И глазки загораются, наполняются пляшущими изумрудными искорками.
Нет, это ошибка какая-то. Сначала надо все выяснить у Вулканова.
Пячусь назад, не сводя глаз с организованного беспорядка.
– Тимур Викт… – решаю окликнуть его, но осекаюсь, почувствовав на своих плечах сдавливающую тяжесть ладоней. Ледяных настолько, что холод проникает сквозь трикотажную ткань платья, а миллиарды игл проносятся по телу.
– Осторожнее, Ева, – макушку обдает контрастно горячим дыханием. – Что-то не так?
Покачнувшись, невольно упираюсь спиной в жаркую, твердую грудь. Чувствую давление ледяных пальцев на своей коже. Я будто в капкане. В лапах внезапно выбравшегося из берлоги медведя. Замираю и считаю последние секунды жизни перед тем, как меня разорвут.
– Что это? И зачем? – очнувшись, поворачиваюсь к Тимуру лицом.
Погружаюсь в его зеленые омуты. Холодные, как и руки. Безжизненные.
Не выдержав, отвожу взгляд. Как раз в тот момент, когда в глубине разгорается слабый огонек.
– Вот Дед Мороз, – разрывает неловкую тишину Владик.
Несется мимо Андрея, который тяжести носил и коробки расставлял. Но до почетного звания зимнего волшебника так и не дотянул. Сынишка не все понимает, но будто чувствует на уровне интуиции.
Ведь радостно летит сейчас… прямиком на Тимура. Впечатывается в его колено и порывисто обнимает крохотными ручками за ногу.
Вулканов обращается в камень, будто боится пошевелиться, чтобы не навредить малышу. Теряюсь и я, не зная, как реагировать на порыв сына. Он общительный, но чтобы настолько… И с едва знакомым человеком…
Впервые вижу Владика таким открытым и беззаботным. Да и Тимур выглядит иначе. Смягчается, теплеет, хоть по-прежнему сохраняет напряженную позу.
