– Я догадывался, – сказал он, – хотя полной уверенности у меня не было.
– Каким образом? – ледяные глаза продолжали его сверлить.
– Запах. Я общался и с императором, и с прежним, – он подчеркнул это слово, – Императорским дивом. Их запах был очень похож.
– Фамильяр мог пахнуть хозяином.
– Да, – наклонил голову колдун, – но вот хозяин фамильяром – вряд ли. И я никогда не видел прежнего Императорского дива в истинном облике.
– Хорошо, – Императорский див выглядел удовлетворенным, – я рад, что вы сказали правду. Впрочем, я в этом и не сомневался.
– Пойдемте, – добавил он, поднимаясь.
Николай Антонович послушно двинулся следом. Они спустились в самый низ, на цокольный этаж дворца, и Императорский див указал на неприметную дверь в стене.
– Вы знаете, что это? – спросил он.
Николай Антонович покачал головой.
– Тогда, думаю, вам будет любопытно.
Див нажал куда-то, и дверь, внезапно оказавшаяся очень массивной, открылась. За ней виднелся длинный коридор. Императорский див щелкнул выключателем, и коридор залил свет.
– Идите за мной.
Николай Антонович зашел в коридор, и дверь почти бесшумно захлопнулась за ними.
Некоторое время они двигались в полной тишине, а потом, свернув налево, уперлись в еще одну дверь. Див открыл и ее.
– Взгляните на это, господин Серов.
Николай Антонович шагнул внутрь и огляделся.
Они оказались в огромном зале. Высокие потолки, на которых были видны квадратные светильники с толстым стеклом, покрытые черным лабрадором стены, сияющие в ярком свете всеми цветами радуги. И отовсюду пахло серебром и заклятиями.
– Ничего себе, – не сдержал удивления колдун.
Императорский див повернулся к нему:
– Как думаете, что это?
– Тренировочный зал. Императорский, насколько я понимаю. Но зачем он был нужен прежнему Императорскому диву?
– Этого мы не узнаем. Может быть, он, несмотря на свою силу, не брезговал тренировками. А может, тренировал тут кого-то еще.
Див внимательно посмотрел на Николая Антоновича. Дверь за его спиной с тихим шелестом закрылась.
– Раздевайтесь, – скомандовал див и, отвернувшись, направился куда-то через зал.
– Совсем? – усмехнулся Николай Антонович.
Императорский див остановился и повернул голову:
– Конечно.
Колдун скинул одежду, не сводя взгляда с Императорского дива, удалившегося уже к противоположной стене зала. Потом подумал и, решив не ждать, начал трансформацию.
И не ошибся. Не успел он прочно встать на четыре лапы, как серый крылатый вихрь налетел на него, отбрасывая в сторону.
Надо отдать должное, Императорский див дал ему большую фору. И это помогло: увидев атаку заранее, он сумел отскочить назад, и удар отбросил его туда, куда он и собирался прыгнуть. Приземлившись, Николай Антонович припал к земле и выставил щит.
Защита не сможет задержать дива такого класса, но даст время для маневра.
Щит треснул, зубастый клюв клацнул возле самого носа. Николай Антонович рванул кругом по залу, держась поближе к стенам, чтобы его было не так просто атаковать с воздуха, но стараясь не давать возможности прижать себя к стене вплотную или загнать в угол.
Снова щит, и снова удар. Хорошо, что пол в зале не скользкий, и опять удалось вывернуться и продолжить сумасшедший бег по кругу.
Он понимал, что Императорский див лишь играет с ним, а не дерется в полную силу. Но также понимал, что расслабиться или утаить что-то у него не получится. И первый удар в кабинете, и вопросы про императора, и поединок – всё это была проверка. Его способностей и его верности. Что же. Императорский див хочет увидеть всё – он увидит. Ну или услышит.
Оторвавшись на достаточное расстояние, колдун вновь выставил щит, на этот раз на максимум, окружив себя довольно прочным полем. И, уперевшись в пол всеми четырьмя лапами и вздыбив шерсть на затылке, завыл.
Он мог произвольно менять диапазон звуков, которые издавало его горло. От рева почти в двести децибел, от которого лопаются стекла и трещит камень, до самого тонкого ультразвука, который может услышать разве что летучая мышь.
Сейчас он выбрал тональность, над которой работал в течение многих лет. Этот звук дивы ненавидели. Он вызывал у них реакцию, схожую с тем, что ощущает человек, когда скребут железом по стеклу или режут пенопласт. Только усиленную во много раз. Дивы второго класса, заслышав его, начинали кататься по полу, не имея возможности продолжать бой. Более сильные теряли концентрацию и ориентацию в пространстве, а некоторые в ярости кидались на своих хозяев или начинали наносить себе травмы, пытаясь избавиться от давящего ощущения.
Как среагирует Императорский див, Николай Антонович не знал. Но надеялся, что сможет его хоть немного затормозить.
…А там, за спиной, дверь. И если успеть выскочить за нее…
Огромная серая химера зависла в нерешительности под потолком. Еще бы: чем ближе к источнику, тем сильнее отвратительный звук. Николай Антонович впервые видел Владимира в боевой форме. Раньше, на совместных заданиях, ему принимать боевой облик не приходилось. Впрочем, для самого Императорского дива облик огромного серого грузинского волкодава тоже оказался сюрпризом.
Николай Антонович начал медленно продвигаться к двери, держа щит и не переставая выть на одной и той же ноте.
Внезапно химера исчезла. Колдун сразу же понял, что произошло, и даже почти успел развернуться, чтобы увидеть, как человеческая фигура метнулась к нему. С треском лопнул щит, и он ощутил, как стальные пальцы сомкнулись на его шее, не давая больше выдавить ни звука. Николай Антонович тоже трансформировался в человеческую форму, признавая поражение.
И тут же ощутил под лопатками холодные плиты пола. Императорский Див навалился на него сверху, упираясь коленом в грудь. Руку он продолжал держать на горле. Николай Антонович опустил глаза, стараясь не встречаться с дивом взглядом. И это сработало. Тяжесть исчезла с груди, и колдун, закашлявшись, смог сесть. И тут же услышал за спиной негромкие хлопки. Он обернулся. Владимир медленно ударял ладонью о ладонь.
– Вам понравилось? – Николай Антонович с некоторым трудом поднялся: во время боя он потратил очень много сил.
– Впечатляет, очень впечатляет, – проговорил Императорский див, опуская руки, – что это? Кроме заклятия изменения формы?
– Очень много всего. Хотя изменение формы – основа, безусловно. Я передам вам всю документацию по этому эксперименту.
– Обязательно. Насколько я понимаю, вы такой один. А позвольте узнать, сколько вас изначально было в контрольной группе?
– Двенадцать.
