Только и Аня ошибалась. По её мнению работать – это ходить в офис от звонка до звонка, Мелёхин же считал, что с его связями и возможностями это необязательно. Всё равно время рано или поздно придёт, и он сядет в кресло владельца компании вместо отца. Тот уже слишком явно последний год намекал, что пора бы интересоваться семейным бизнесом. У Сергея, правда, желания работать под началом бати как-то особо не прибавлялось, поэтому он, как мог, момент этот оттягивал. Думая, что потом просто наймёт какого-нибудь грамотного управленца, которого посадит вместо себя.
А сам?..
Так и будет дальше куралесить и заниматься исключительно тем, что ему интересно?
Ещё недавно ответ ему казался очевидным. Теперь же всё поменялось.
Последние пару дней он пытался понять, на кого тогда нарвалась Аня? Кто ответил на её звонок и представился его женой? В первый год после выпуска отношений так чтоб не на одну ночь у него, считай, и не было. Ну, сколько там его максимум был? Неделя? Месяц?
Мог бы он тогда и сам позвонить Аркадьевой, мысль же такая мелькала, спросить, как дела, пересилить себя, но молчать было проще, чем испытывать неловкость от неудобного разговора.
Когда компания полностью собралась на поляне, костёр полыхал во всю силу. Ира подошла к Мелёхину и налила ему в бокал глинтвейна из термоса.
–Ответка за утренний кофе,– подмигнула она.
–Спасибо,– сдержанно кивнул он.
Даже слишком сдержанно. Так, что взгляд Ирины вспыхнул разочарованием.
Ещё недавно внимание такой яркой девушки было бы ему приятно, но и тут тоже всё поменялось. Что ж за ирония такая, а!
Он бы без зазрения совести что-нибудь замутил с девчонкой вроде Иры, приятно провёл время без всяких обязательств, которые и ей, по всей видимости, не особо были нужны. Стали бы друг другу удобным времяпровождением на уик-энд и разошлись бы как в море корабли.
Но нет. Не интересовало.
Не тогда, когда Аркадьева была рядом.
И не тогда, когда её обнимал какой-то мужик.
Ладно, не мужик, а вполне себе нормальный мужчина, ещё и генеральный директор «Гаранта», филиала фирмы Паши и его отца. Варганов, хоть и был владельцем компании, сам соблюдал с мужиком этим субординацию.
Против воли в груди Сергея зашевелилось, заработало, как поломанный механизм, какое-то горькое недовольство. Его тёмная сторона нашёптывала, что Анечка-то времени не теряла, следом возникали и гасли идеи, чем могла Аркадьева заниматься со своим шефом вечерами после рабочего дня. Возможно, даже не выходя из офиса.
Но что-то в глубине души настойчиво говорило: вспомни, подумай, это же Аня, она не такая.
Только прошло три года. Три! И он уже понятия не имел, какая Аня на самом деле. Она могла измениться и не только внешне. Даже его поступок мог сделать её циничнее и жёстче.
Наверное, впервые на Мелёхина накатило это неудобное, удушающее чувство вины за собственный поступок, стоило представить, что он своими действиями мог что-то сломать внутри Ани. Не физически, а морально. Даже не вина, а стыд какой-то что ли.
Всё это время он думал о себе. Даже когда размышлял об Ане, считал, что это он потерял её расположение как девушки, с которой можно дружить, а не спать. Он потерял, а не она. Всегда только он. Да, кажется, слова Аркадьевой пробили его оборону и заставили задуматься.
Сергей даже усмехнулся и снова кинул взгляд в сторону мужика этого и Ани. Они стояли в стороне, и тот сжимал в своих руках её ладони, пытаясь согреть. Потом что-то прошептал ей на ухо, и Анька звонко рассмеялась.
Было так неприятно. И невозможно не смотреть.
Мазохист он, вот кто, точно мазохист.
–Серёг, поможешь?– окликнул его Паша, показывая на складные стулья, составленные чуть поодаль.
–Конечно,– с радостью, готовый отвлечься хоть чем-то, согласился Мелёхин.
В целом, он считал, что хорошо держал себя в руках, только скорые события вечера показали обратное.
За стол они все сели к закату. До этого гоняли по лесу на снегоходах, грелись костром и горячительным, кто-то даже успел корявого снеговика накатать. Благо температура была комфортная, около двух градусов, и снег липким. И ветра в лесу не ощущалось, даже на их небольшой полянке.
Так что небо стремительно темнело, и место превращалось в нечто сумрачное, сказочное.
–Так, едим горячее быстрее,– скомандовал Варганов, заполняя блюдо очередной партией мяса с гриля,– разогревать особо негде.
–Да мы уж итак заждались,– кинул один из парней.
–И проголодались,– хохотнула Ира, которая, к удаче Мелёхина, переключилась на кого-то другого: одинокого и более в ней заинтересованного.
Разговор за столом поначалу закрутился вокруг какой-то новой сделки «Гаранта», потом кто-то из ребят крикнул, мол, хватит о работе, и все постарались переключиться на какие-то бытовые темы.
Мелёхин привычно уже сел напротив Ани и её ухажёра, чтобы без конца буравить её взглядом и смотреть, как мило краснели её щёки, когда она ловила его внимание. Впрочем, сейчас было непонятно, от чего она больше разрумянилась: жара костра, еды, алкоголя, смущения или… объятий сидящего рядом мужчины, который уже без стеснения «лапал» её при всех.
Ну, не лапал, конечно. Но трогал. Рука его уже не просто лежала поверх спинки её стула, а обняла Аню за плечи и притянула к его груди. Беспокоился, видимо, чтобы не замёрзла. Заботливый, видишь ли, какой нашёлся.
Мелёхин бы и сам об Ане позаботился, ему этого тоже очень хотелось. Согреть её. Хотелось так, что он не знал, куда деть руки. И самого себя. От чувства этого неуместного, которое он всё-таки определил как ревность.
За четыре года в институте к Ане никто не приставал. Как-то раз в компании однокурсников, когда они зависали вечером в баре, разговор парней завертелся вокруг умнички старосты. Кто-то, да тот же Лупанов, вроде, идиот этот недоделанный, сказал, что к Аньке подкатил бы. И если б было это брошено не так небрежно, и не был бы в эту фразу вложен определённый смысл, Мелёхин на это и внимания б не обратил. Но горящий взгляд Лупанова, сальный какой-то и понятный любому, его возмутил.
Серёга тогда ему твёрдо сказал, чтоб даже не думал к Ане соваться, на что получил закономерное: «А что? Для себя бережёшь?»
Парни заржали, но увидев, что Мелёхин их не поддерживает, сдулись. Лупанов тоже отъехал и больше никогда не заводил об этом разговор. Аркадьеву, в отличие от других девчонок, в присутствии Серёги после не обсуждали. И попыток подкатить не делали.
Слова Лупанова про «для себя бережёшь» всё-таки вышли пророческими, как ни крути. Первым мужчиной у Ани стал сам Сергей, а теперь… теперь, возможно, она познала и других. Три года всё-таки прошли, странно, если б иначе сложилось.
Потягивая глинтвейн, Сергей даже сразу не понял, к какой теме перенёсся разговор, пока не прозвучало знакомое имя. Имя маленького человечка, которого он сам ещё ни разу не видел вживую.
