Реальность вливается в меня постепенно. Раскрасневшееся лицо мамы с ладонью, прикрывшей рот, широкая улыбка на лице Олега, восторженные глаза Ксюши…Ну ты, мать, даешь.
Я поворачиваюсь к Адилю. Он сейчас самый важный. Что думает о такой новости? Какова будет реакция?
Его лицо напряжено, взгляд соскальзывает с моего подбородка на живот и обратно. Впервые я задумалась о беременности пару месяцев назад, когда случилась задержка. Переживала сильно: что рано, не вовремя, так как я дополнительные часы на работе взяла и потому что с Адилем ничего не обсудила. А когда беременность не подтвердилась, вдруг жутко расстроилась и стала себя накручивать, как и обычно: а вдруг со мной что-то не так? Адиль сказал, что я люблю себе нервы по ерунде портить и все случится, когда я действительно этого захочу. И вот я очень сильно захотела.
—Говорил же, что все нормально будет,— произносит он и трет мою руку.
Я киваю с улыбкой. Да, говорил и был абсолютно прав.Снова у него пальцы дрожат.
—Ну дай, что ли обниму, Дашка,— весело говорит Ксюша, выдвигая стул.— Первый пошел.
—Робсон бы с тобой не согласился,— смеюсь я.
Следом, будто очнувшись, вскакивает мама, и тоже несется меня обнимать. Беспорядочно покрывает поцелуями мои щеки и как заведенная приговаривает: «Хорошо как, Даш. Рада за тебя, за вас. Очень сильно рада…».
Олег протягивает руку Адилю, но мама и тут опережает. Выпустив меня, повисает на его шее и по очереди чмокает в щеки. Голос дрожит и срывается, глаза мокрые. «Поздравляю, мой хороший. Отличным ты будешь папой. Береги уж их, ладно? Дети это большое счастье».
Отстраняется и то ли засмеявшись, то ли всхлипнув, трет скулы Адиля.
—Помадой испачкала… Ну и ладно. Я сегодня именинница и бабушка в одном лице. Мне можно.
Мы уезжаем спустя полчаса, после того эмоции за столом немного стихают. Мама не обижается, что рано, все понимает. Что нам хочется побыть с этой новостью вдвоем.
—Ты как?— спрашивает Адиль, когда мы останавливаемся на затяжном светофоре. Развернулся, взгляд внимательный.
Я то ли улыбаюсь, то ли никак не могу перестать улыбаться.
—Я хорошо. Очень хорошо.
—Мне походу надо что-то с речью делать, да? Ребенок с детства должен к нормальным словам привыкать, а не к дворовым.
Я сжимаю его руку. В этом весь Адиль. Не изменяющий себе, но готовый становиться лучше для тех, кто ему дорог.
—Как хочешь. Ты кстати не ужасно разговариваешь. По-крайней мере, «ложить» от тебя я уже давно не слышала.
Светофор переключается на зеленый, машина снова трогается. Мне чудится, что Адиль делает это осторожнее, чем раньше. Будто в салоне находится что-то хрупкое.
—Мать твоя так обрадовалась,— глухо произносит он, поглаживая мою руку.— Думал, задушит.
—То ли еще будет,— смеюсь я.— Добро пожаловать в семью.
