Обида за то, что он фактически бросил меня одну, вспыхивает, но быстро тухнет, придавленная чувством вины. Он поделился с друзьями на эмоциях, потому что ему было плохо. Тоже ведь человек. Как его за это упрекать?
Тянусь к вину. Надеюсь, что со временем станет лучше. Сеня перестанет демонстративно скалить зубы, и все, кто знают о моем проступке, благополучно о нем забудут.
Делаю глоток. А пока придется терпеть. Никто ведь и не говорил, что легко будет.
—Вы не поругались?— шепчет Аня, наклонившись ко мне.— Оба какие-то зажатые.
—Да нет, нормально все,— отвечаю я как можно беспечнее.— Я просто устала немного за неделю.
А потом у Роберта звонит телефон. Он смотрит на экран, сосредоточенно сводит брови, а после просит Аню подвинуться, чтобы дать ему пройти.
—Ага, здорово,— слышится его удаляющийся голос.— А, ты по этому вопросу? Да, да, надо и срочно. Я ждал, что ты с утра позвонишь.
Я незаметно стискиваю под столом ладони и с опаской смотрю на Диму. Его взгляд замер на ободке пивного бокала, челюсть напряжена. Каким-то образом мы оба знаем, кто звонит Робсону. Может быть дело в его чуточку неловких интонациях, и в том, что у нет привычку выходить из-за стола, чтобы поговорить.
—С кем это ты разговаривал?— с подозрением щурится Аня, когда через пару минут он вновь опускается рядом.
Усмехнувшись, Роберт притягивает ее к себе и звонко чмокает в висок.
—Ревнуешь, что ли, дурешка? Знакомый один звонил. Забрать у него кое-что нужно.
—Вот только попробуй сейчас куда-нибудь стартани,— моментально ощеривается Аня, ударяя его по колену.— Ты мне и так выходные задолжал.
—Никуда я не поеду. Сам сказал завезет через полчаса. Я только забрать выйду.
У меня дико колотится сердце. Если это действительно был Адиль, то через полчаса он будет здесь. Я нервничаю, но вовсе не потому, что жажду его увидеть. Я уже сделала свой выбор, которому собираюсь следовать. Переживаю я из-за Димы, который, кажется, вообще перестал слушать о том, что говорит Андрей, и невидящим взглядом пытается просверлить стол.
Следующие полчаса походят на пытку: как я не пытаюсь вникнуть в нескончаемый рассказ Ани о байере, находящем все самые топовые новинки из мира моды по выгодной цене, мой разум сфокусирован лишь на том, что в любую минуту телефон Робсона зазвонит, сигнализирую о приезде Адиля. Приходится то и дело украдкой посматривать на Диму, чтобы следить за его реакцией. Он заказал вторую кружку пива и слушает треп Андрея и Сени о футболе без попытки принять в нем участие.
—Дим, не хочешь крылышек заказать на двоих?— окликаю я его, решив во что бы то ни стало не дать ему замкнуться в себе. Встретившись с ним глазами, с улыбкой поясняю: — Мне одной много будет.
—Заказывай себе, если хочешь. Просто не доешь,— без эмоций отвечает он, но заметив на моем лице тень обиды, добавляет уже мягче: — Я просто не голодный.
—А когда их принесут, ты первый полезешь ко мне в тарелку,— не сдаюсь я.
Кажется, у меня получается: невидимая стена, выросшая между нами с той минуты, как мы подошли к столу, трескается. Взгляд Димы оживает, возвращая мне человека, который был со мной всю эту неделю — заботливого, внимательного и любящего. Улыбнувшись, он кивает.
—Не исключено. Аппетит приходит во время еды.
Я поднимаю руку, подзывая официанта и с воодушевлением называю ему заказ. Крылышки с соусом барбекю — Диминым любимым. Сама я предпочитаю табаско.
Поймав Сенин взгляд, с вызовом вскидываю бровь.У тебя проблемы? Это улыбка Димы придала мне смелости. Вместе мы со всем справимся. Осуждение можно пережить. И кем вообще возомнил себя Сеня? Оплотом морали? Десницей Бога?
И стоит мне только отвлечься и перестать с замиранием сердца ждать неизбежного, как оно происходит. Причем куда хуже, чем я могла себе представить. Адиль не звонит Роберту, чтобы предупредить о своем приезде. Он решает зайти внутрь.
Я даже не понимаю, на что обратила внимание первым: на его появление в дверях бара, либо на то, как чересчур резко поднялся Робсон,— настолько быстро паника мной завладела. И Роберт явно такого поворота не ожидал.
«Пусти скорее,— раздраженно цыкает он на Аню, которая непонимающе крутит головой по сторонам.
От закрутившейся внутри воронки испуга я испытываю приступ дурноты. Дима тоже заметил новоприбывшего, и его ладонь, державшая кружку, теперь сжата кулак.
Роберт успевает перехватить Адиля на половине пути к столу. Он собирался подойти к нам. Чем он только думал? Я ведь его предупредила, что Дима в курсе всего. И что остальные тоже.
—Ты же сказал, что позвонишь,— долетает до меня смущенный голос Роберта, которому явно не по себе. Тяжело оставаться дипломатом, когда в буквальном смысле находишься между двух огней.
Взгляд Адиля поднимается к его плечу, находит меня и следом чиркает по тому, кто сидит напротив. По Диме.
Я сжимаю зубы. Пошел ты. Я пришла поговорить, но не получила взамен ничего, кроме доказательства, что тебе и без меня отлично живется. Ты не смеешь меня осуждать.
—Я звонил несколько раз, но у тебя телефон недоступен,— отвечает он, возвращаясь глазами к Роберту. Запускает руку в куртку и протягивает ему небольшой конверт, который Робсон сразу же прячет его в джинсы.
—Спасибо тебе огромное, бро,— искренне благодарит он, сжимая плечо Адиля.—Реально очень выручил.
—Ладно, звони.— Сглотнув, я прячу глаза, потому что взгляд Адиля снова падает на меня.— У тебя же калька есть уже? Я выписку свою тебе попозже скину. Посмотри сначала, а потом уже решай.
—Понял,— Робсон тянет к нему ладонь.— Давай по поводу этого завтра пересечемся.
Адиль пожимает ее, и вместе с этим движением комок, застрявший у меня в груди, начинает растворяться. Сейчас он уйдет и катастрофа, которой я так опасалась, минует. Робсон вернется за стол и, отпустив пару шуток, разрядит обстановку. Он это умеет. И я обязательно его поддержу.
Гневное шипящее «сука», произнесенное голосом Димы, заставляет меня дернуться и уставиться на него. Позвоночник дерет озноб. На его лице багровеют такие же пятна, как и в день, когда я ему призналась.
Дура. Рано стала радоваться.
Скомкав салфетку и отшвырнув ее в сторону, Дима резко поднимается.
—Уебок! Ты охерел здесь появляться?
Адиль, успевший развернуться к выходу, останавливается. Его лицо, еще недавно выглядевшее расслабленным, приобретает свое фирменное пренебрежительное выражение.
—Ты это мне?
—Дим…— успеваю прохрипеть я перед тем, как он встает.
—Димас, хорош, а,— миролюбиво басит Роберт, преграждая ему путь.— Не будем другим мешать отдыхать. Если вам есть, что обсудить — назначьте встречу тет-а-тет.
Сеня тоже встает, демонстрируя готовность в любую секунду кинуться на помощь другу. «Чего это он?— растерянно роняет Аня.— Они поцапались?». Я не могу пошевелиться. Тело сковало параличом и только бешеный стук сердца, вибрацией отдающийся в груди и ребрах, напоминает о том, что я все еще жива.
