—Придур конченый…
—Подругу свою уйми,— вдруг звучит прямо надо мной.
В эту самую секунду я точно знаю, что обращаются не к Карине, не к подоспевшей Ксюше и не к кому-то еще, а именно ко мне.Я слишком много раз слышала этот голос, чтобы засомневаться. Низкий, произносящий слова так, будто делает им одолжение.Забываются и боль, и растекшаяся тушь, и унижение.Мне не показалось. Не показалось. Тень — это был он.
Мы не успеваем встретиться глазами, потому что уже в следующее мгновение Адиль замахивается и ударяет обидчика в лицо. Без разговоров и с удовольствием, как делал это всегда.
—Сейчас охрана их разнимет,— слышу я дрожащий шепот Ксюши рядом и обхватываю ее руку, помогающую подняться.— Вставай, Даш. Поехали отсюда.
Глава 2
—Спорим, не так ты хотела отметить свой день рождения?— горько усмехаюсь я, размешивая молочную пену в чашке с капучино.— Очень жаль, что так получилось.
—В караоке было шумно, а здесь хотя бы поговорить нормально можно.— Ксюша обводит рукой пустой зал кофейни.—Спокойствие и тишина. Дима скоро приедет?
—Да, уже выехал.
Поморщившись, пробую шевелить ногой под столом. Испанский стыд. Сходила, называется, с подругами в караоке. Платье испачкано, макияж растекся, ноет копчик, и теперь мне минимум неделю придется хромать.
—Как ты, Даш?— понизив голос, спрашивает Ксюша.
Я знаю, о чем она, но все равно предпочитаю включить дуру.
—Думаю, у меня просто небольшой вывих. Мазь должна быстро помочь. Дима когда на футболе ногу подвернул, уже через неделю снова бегал.
—Я не про это.
Конечно, Ксюша спрашивает про Адиля и про то, как я себя чувствую после встречи с ним. Только она и мама знают, что со мной творилось после его неожиданного отъезда. Как я сутками лежала на полу и, обняв колени, выла, что не хочу без него жить.Как от еды отказывалась и целый месяц не появлялась на учебе, за что меня едва не отчислили из университета, поступление в который стоило мне кучу нервов и бессонных ночей. Первая любовь, она такая — не знающая полумер, сбивающая с ног, забирающая тебя всю. Тогда мне действительно казалось, что с его отъездом жизнь подошла к концу. Это теперь я знаю, что нет.
—Ты про Адиля? Да я даже разглядеть-то его толком не успела. Узнала по голосу.
—Там потом охранники набежали,— ни к чему сообщает Ксюша.— Разняли их. Думаю, с ним все в порядке.
Опустив глаза, тихонько смеюсь.
—Мне без разницы. Я больше не собираюсь переживать о последствиях его очередного мордобоя.
Чувствую на себе пытливый Ксюшин взгляд и, желая ответить ей тем же, воинственно вскидываю подбородок.Можешь смотреть сколько хочешь. Мне действительно по фигу.
—Дима звонит,— указываю я на ерзающий по столу телефон, первой прерывая нашу игру в гляделки.— Подъехал, наверное.
Дима сообщает, что припарковался у входа, однако секунд через тридцать сам заходит в кофейню. Кивает Ксюше в знак повторного приветствия и, положив руки на талию, разворачивает меня к себе.
—Что там у вас случилось, зай? И что с лицом? Ты плакала, что ли?
Я ничего не стала ему объяснять, когда звонила,— сказала лишь, что подвернула ногу, и попросила забрать.Сейчас понимаю, что предпочла бы вообще не обсуждать недавний инцидент, а очутиться дома в кровати и поскорее уснуть, чтобы стереть из памяти этот день.
—В машине, ладно?— Слабо улыбнувшись, я касаюсь губами его подбородка и оборачиваюсь к Ксюше.— Ты куда сейчас?
Перекинув через плечо цепочку сумки, она шутливо пожимает плечами.
—Вернусь в караоке, чтобы оплатить счет, а дальше решу. Честно говоря, тоже с огромным удовольствием поехала бы домой. В двадцать шестой раз любое празднование начнет надоедать.
Мы втроем выходим на улицу, иДима помогает мне сесть в машину. Нога жутко болит, но я намеренно не жалуюсь, чтобы не давать ему повод смотретьвзглядом «Я же говорил». Дима изначально был против караоке, потому что там«собирается пьяное быдло» и «это точно не место для девичника». Я и без того чувствую себя униженной, чтобы вытерпеть малейший упрек.
—У нас мазь есть или лучше в аптеку заехать?— спрашиваетДима, выруливая на пустынную ночную магистраль.
—Есть,— киваю я, уставившись в окно.
В голове оживают голоса: визгливо-скандальный Дианы, грубый, с угрозой — того ублюдка с танцпола и небрежно-холодный Адиля. «Подругу свою угомони». У меня вообще-то имя есть. Если он, конечно, его не забыл.
—Убавь, пожалуйста, кондиционер,— прошу я, растирая предплечья, покрывшиеся гусиной кожей.— Холодно.
Дима выставляет нужную температуру и после опускает ладонь мне на колено.
—Рассказывай уже, зай. Как ты ногу подвернула?
Пожевав губу, я перевожу взгляд на лобовое стекло. Такое даже пересказывать неприятно. Унизительно.
—Мы пошли танцевать… Я, Диана и Карина. К Диане парень пристал, и она ему нагрубила. Он — ей в ответ. Я хотела ее увести, пока чего-то серьезного не случилось, и подошла как раз в тот момент, когда он ее толкнул. Диана влетела в меня, и я упала. Ногу в туфлях подвернула и копчик ушибла.
—Пиздец!— зло выплевывает Дима, повернувшись ко мне: — Ну и чего ты молчала, зай? С этой вашей овцой одни неприятности… Дура, блядь. А тому мудаку надо ебальник раскрошить.
Я незаметно прочищаю горло, чтобы голос звучал естественно.
—Там был Адиль. Он все видел и… В общем, он этого парня ударил.
Тиканье включенного поворотника не смолкает даже после того, как мы проехали нужный перекресток. В повисшей тишине оно кажется особенно громким.
—Робсон говорил, чтоАдиль здесь,— наконец произноситДима. Его тон неестественно сухой и безэмоциональный.— Странно, что вы встретились в караоке.
—Обычное место для девичника,— бормочу я, несколько раз проводя пальцами по смятому подолу.
Мысли проносятся в голове со скоростью гоночного болида. Роберт знал, что Адиль в городе? Дима тоже? И давно?
—Вот и я о том. Для девичника обычное, а он-то что там забыл?
—Намекаешь, что это не совпадение?— огрызаюсь я.— Считаешь, мы заранее договорились?
Дима хмурится.
—Да с чего ты взяла-то? Я тебя ни в чем не обвиняю. Просто удивляюсь.
—У тебя не бывает просто,— шепчу, снова отворачиваясь к окну.
—Зай, давай не будем ругаться, ладно?— Дима успокаивающе поглаживает меня по голому колену.— Завтра с утра тебя в травмпункт отвезу. Хочешь, вкусняшек каких-нибудь закажем?
Я мотаю головой. Нет, не хочу.
—Роберт в выходные к себе позвал,— продолжает он.— Хочешь поехать?
—Можно.
