—Ну так главного покериста сегодня нет,— то ли в шутку, то ли всерьез оправдываетсяРоберт, забирая из рук Ани открытую бутылку.— Вот Сеня настольные игры и предложил.
—А что он так? Пришлось срочно отлучиться в казино?
Я мечу раздраженный взгляд в Диму. Да сколько можно? Он даже не пытается скрывать свой сарказм.
К счастью, Роберт не поддерживает его настрой и, пожав плечами, отвечает так, будто ничего не заметил:
—Не знаю. Я ему предлагал приехать, но он отказался.
—Может, матери хуже стало,— подает голос Сеня, не поднимая глаз от разложенных перед ним карточек.— У нее лютый пиздец с головой.
—Я тоже слышал.—Это уже Андрей.— Жопа, конечно. И никуда ведь не денешься. Мать. Он у нее живет походу, да?
Я стискиваю себя руками. Перед глазами встает лицо мамы Адиля, ее бегающие глаза и рассеянная улыбка. «Лейла, если меня все-таки уведут, забери деньги и купи ковер. Ты же хотела».
—Вроде да.
—Ну ладно, зато у него тачка наконец-то появилась.—Поместив карточку на нужное поле, Андрей издает трескучий смешок.— Если совсем тяжко будет, сможет в ней переночевать.
Меня словно отхлестали по щекам — так сильно они вспыхивают. Семь лет назад каждый, кроме, пожалуй, Робсона, считал нужным ковырнуть Адиля за то, что у него не было машины. В нашей компании со временем они появились у всех, и это как-то само собой стало негласным атрибутом крутизны и успеха.
Воспоминания накатывают как волны остывающего по осени моря: леденят ступни, заставляют ежиться и покрываться мурашками. «Давай до дома тебя подвезу,— предложил как-то Артур, когда мы всей толпой вышли из кальянной, и тут же с усмешкой спросил: — Или тебя Адиль пешком встретит?
Не передать, как было неприятно. Это услышали все. Только разозлилась я тогда не на бестактность Артура, а на Адиля.Мне тогда девятнадцать было — возраст, когда хочется быть не хуже, чем остальные. Сеня на четвертом курсе у отца на фирме стал работать и зарабатывать первые деньги, Робсон точку по ремонту сотовых открыл, которая тоже начала приносить доход.Артуру родители первую машину еще в восемнадцать подарили, а у Андрея мать областным депутатом выбрали, и с тех пор проблем с деньгами у него не было.
Адиля я тогда, конечно, дождалась, но всю дорогу до дома с ним не разговаривала. И когда он, не выдержав, рявкнул:«Блядь, скажи уже, в чем дело?», вылила на него все. Как стыдно перед друзьями за то, что яединственная, кому приходится ходить пешком, и что в кальяной пришлось сидеть одной, потому что у него не бывает денег, чтобы со мной ходить…
—Хорошо, что у твоей матери с головой все в порядке, да, Андрей?— чеканю я не своим голосом.— А то кто бы тебе тендеры на строительство выигрывал.
Сердце стучит, к горлу подкатывает тошнота. Кажется, в эту секунду на меня смотрят все. Да и наплевать… А то возомнили себя… Всему же есть предел.
—Зай, ты чего?— Дима обнимает меня, пытаясь развернуть к себе.
Я уворачиваюсь.
—А что я? Нет, правда интересно. Пусть Андрей расскажет, как ему в двадцать лет удалось купить квартиру на набережной и сделать в ней дорогущий ремонт, не проработав ни дня.
Аня выразительно таращит глаза, всем видом давая понять: «Все, все, хватит».
—У тебя ПМС, что ли, Даш?— зло рявкает Андрей, побагровев от кончиков волос до шеи.— Чего ты, блядь, взъерепенилась?
—Андрюх…— Поморщившись, Дима выставляет вперед ладонь, призывая его не усугублять, и после тянет за локоть меня: — Зай, пошли прогуляемся. Ты чего-то перевозбудилась.
Я позволяю себя увести, потому что прогуляться действительно не помешает и потому что действительно перевозбудилась. Но на ум как-то само собой приходит, что Адиль на месте Димы уже бил бы морду Андрею за одно лишь предположение, что у меня может быть ПМС. Даже странно, что сейчас я думаю об этом без содрогания. Потому что первое время была абсолютно счастлива от того, что Дима привык решать конфликты мирным путем.
Глава 12
Дима ласково обнимает меня сзади и, глубоко вздохнув, трется носом о шею.
—Чем это так вкусно пахнет? Омлет?
—С сыром и зеленью,— подтверждаю я, встряхивая сковороду.— Если для завтрака будет мало, то могу сделать еще бутерброды.
—Нет, отлично. Давай кофе сварю. Тебе как обычно с молоком?
Наверное, это со мной что-то не так, раз я периодически к нему цепляюсь.Если бы идеальные люди существовали, то Дима был бы максимально к ним приближен. Он чуткий и умеет заботиться. К примеру, Роберт, при всех его положительных качествах и любви к окружающим, никогда не сподобится сварить для Ани кофе или помочь ей убрать со стола. В его понимании это не мужское занятие. А Дима пожалуйста — и тарелки в посудомойку не поленится убрать, и на готовке не настаивает.Если я устаю, сам предлагает заказать еду на дом. На первый взгляд, это вроде бы мелочи, но именно они позволяют по-настоящему чувствовать себя женщиной.
—Какие планы на сегодня?
Машинально напрягшись, я подношу ко рту чашку с кофе.
—Хочу в ателье брюки сдать и перед работой к отцу заехать.
—К отцу?— Взгляд Димы за секунду теряет благодушие и становится узнаваемо цепким.— Ты что-то зачастила. Неделю назад ведь была.
Хотя ничего особенного он не сказал, нервные окончания оживают, распространяя по коже противный аллергический зуд. Да, Дима прав: так часто к отцу я действительно не езжу, но это не мешает ощущать неконтролируемое раздражение. По изменившему тону, по тому, как пристально он следит за моей реакцией, я знаю, что в данный моментДима меня подозревает.
—Я уже говорила, что в прошлый раз забыла передать отцу письмо. Возможно, в нем что-то важное, поэтому я решила передать его как можно скорее.
Дима делает нетерпеливый вдох, от которого трепещут его ноздри,— так выразительно он демонстрирует свое отношение к сказанному.
—И что там?— его голос становится насмешливо-саркастичным.— Письмо изПенсионного фонда или предложение кредитной карты?
—Не знаю, потому что в чужую почту не привыкла заглядывать,— отвечаю ему в тон.— Интересно, с каких пор мне нужно твое одобрение, чтобы съездить в гости к отцу?
—Встречный вопрос: почему твое желание стать образцовой дочерью проснулось, лишь когда в тот же домпереехал твой бывший?
Я чувствую ревущую злость и одновременно самое настоящее бессилие. Злость, потому что, сам того не заметив, Дима фактически назвал меня плохой дочерью. Бессилие — потому что его ревность вымотала. Минуту назад он был самым внимательным и чутким мужчиной на свете, но стоило появиться намеку на потерю контроля, и Дима готов смести все на своем пути.
—Не тебе судить о моих отношениях с отцом.—На эмоциях я резко поднимаюсь со стула, для чего-то зажав в руке чайную ложку.— Твои родители никогда не страдали алкоголизмом, и ты понятия не имеешь, каково это — вытирать блевотину с пола и умирать от страха, когда кто-то по ту сторону двери грозится тебя убить, если посмеешь ему не открыть. Считаешь, тебе известно, какими должны быть нормальные отношения между детьми и родителями? Прекрасно! Вместо того чтобы осуждать меня, позвони своим матери и отцу и поблагодари их за то, что каждую неделю имеешь возможность уезжать от них с улыбкой! А меня судить не смей, ясно?!
