Во время допроса Виталий Андреевич вел себя очень достойно: не повышал голос, не торопил нас, предоставляя возможность подробно вспомнить все, что было, а когда Маша снова стала клацать зубами, то сам набросил ей на плечи плед. В общем, оказался «добрым» полицейским, хотя его манеры и поведение могли быть четко отточенной схемой ведения допроса. Сначала будет мягко гладить, а потом больно бить. Однако ни мне, ни Маше скрывать было нечего.
Маша рассказала, что вскоре после нашего с Аней ухода Дмитрий внезапно решил продолжить банкет и вернулся за стол. Перед этим он поспал совсем немного, и, конечно, никто не смог бы протрезветь, подремав всего полчаса. Артур в тот момент находился на кухне один, попивая коньяк и зависая в телефоне. Маша попробовала снова уложить отца спать, но тот сопротивлялся, и она решила оставить его в покое. Тем более что, по ее словам, Артур в скором времени собирался отправиться на боковую. Значит, решила она, вероятность ссоры между братом и отцом минимальна.
Сама Маша тоже решила отдохнуть. Она привычно расположилась у себя в комнате и даже успела задремать, но вдруг услышала из коридора громкий крик брата.
—Словно его там резали,— вспомнила она.— Орал, как бешеный.
Девушка вышла в коридор и увидела ужасную картину: на полу лежал отец, признаков жизни он не подавал. Рядом с ним на коленях стоял брат. Его футболка и руки были в крови. Она закричала: «Что ты наделал?!» Увидев сестру, Артур крикнул, что никого не убивал, а лишь пытался сделать отцу массаж сердца. Он же попросил вызвать «Скорую», что девушка тотчас и сделала. В полицию она не обращалась. Но вместе с медиками прибыли и полицейские, хотя Маша их и не вызывала. Она не знает, кто это сделал. Возможно, соседи.
—Если в службу «Скорой помощи» поступает вызов о серьезном ранении, то они обязаны сообщить нам,— объяснил Северский.— Так что соседи здесь, скорее всего, ни при чем. А что, раньше были прецеденты?
—Были,— призналась Маша.— Несколько раз папа и брат так сильно кричали друг на друга, что соседи вызывали полицию. Но я не знаю, кто именно вызывал. Со стороны все такие вежливые, улыбчивые.
Она продолжила. После появления полицейских начался сущий кошмар. Врачи прямо в коридоре оказывали срочную помощь Дмитрию, который, как выяснилось, был еще жив. А Артур только и твердил, что он не убивал. Потом его повели на улицу, в лифт он заходить отказался, пошли по лестнице, а из дверей выглядывали соседи. Перед Машей стоял трудный выбор: остаться с отцом или быть рядом с братом. Выбрала брата, потому что увидела, что отца собираются отправлять в больницу. Брат постоянно пытался что-то сказать, но в ответ получал удары от полицейских. Когда Артур понял, что его подозревают в попытке убить собственного отца, он совсем потерял разум. Кричал, вырывался, пытался драться с полицией.
Этот момент я и застала, приехав к дому на такси.
Северский внимательно слушал Машин рассказ, изредка что-то помечая в протоколе допроса. Поговорив с ней, дал прочесть документ и попросил поставить подпись. Девушка безропотно выполнила его просьбу.
—Я могу идти?— спросила она.
—Куда, Машенька?— поинтересовалась я.
—Уберусь на кухне.
—Иди, конечно. Я скоро.
Итак, очередь дошла и до меня. К этому моменту Маша уже ушла на кухню, и я на всякий случай прислушивалась к звукам, наполнившим этот дом. Девчонка пребывала в жутком стрессе, могла учудить что-нибудь.
Мы со следователем остались наедине. Я честно рассказала обо всем, что случилось днем. О покупках, об Ане. И о том, как мы оказались в баре.
—Примерное время совершения преступления как раз совпадает с тем, когда вы баловались коктейлями,— заметил Северский.— Так что алиби у вас есть. Поздравляю.
—Стойте-ка,— не поняла,— это, конечно, замечательно, но разве происшествие случилось не раньше по времени? Маша сказала, что отец проспал всего ничего, а потом снова вернулся к столу.
—После этого Маша отправилась спать и провела в постели почти три часа,— напомнил Северский.— Не путайте меня и себя. Мне было важно знать о месте вашего пребывания в момент покушения.
—Вы мне навязываете алиби?— удивилась я.— Впервые с таким сталкиваюсь.
—Просто я видел вас в этот момент в другом месте,— резонно заметил Северский.— Не будь мы с вами в одном месте, я бы непременно вписал ваше имя в список подозреваемых. Считайте, что вам чертовски повезло. Но если вдруг какие-то данные окажутся неверными или вы что-то упустили, то мы непременно поднимем эту тему позже. Очень советую ничего не скрывать.
—Нечего мне скрывать,— устало вздохнула я и потерла вновь занывший висок.— Аня, если я правильно понимаю, тоже автоматически исключается из числа подозреваемых?
—Та самая разухабистая подруга, которая была с вами в баре? Если речь о ней, то я бы ее тоже допросил.
—На каких основаниях?— не поняла я.— Со мной все ясно, я сама напросилась, а она-то при чем?
—Она тоже была сегодня в этой квартире. Могла что-то заметить.
Он снова принялся заполнять протокол.
—Могу сейчас позвонить подруге и попросить ее приехать,— сообщила я.— Все равно я должна ей сообщить о случившемся.
Северский оторвался от писанины.
—Оставьте ее контакты, иначе мы тут до утра просидим.
—Дмитрий Замберг и она были коллегами, вели общий бизнес. Эту семью Аня знает давно и хорошо. Не хотите по горячим следам? Не вопрос. Но позвонить ей я обязана.
Не глядя в его сторону, я взглянула на экран и увидела шестнадцать пропущенных звонков. И все от тети Милы. Блин, и как же я могла забыть о ней? Она не просто волновалась — она с ума сходила, пока мы с соседкой в тепле и уюте уминали стейки.
И, конечно же, телефон стоял на беззвучном режиме, поэтому ни одного звонка от тетушки никто в этом доме не услышал и не сообщил Ане о том, что я забыла телефон. А потом Замбергам и вовсе не до этого стало.
Аня, как ни странно, ответила на звонок сразу. Правда, тоном, не сулящим ничего хорошего.
—Что-то срочное?— рявкнула она.— Я тут заснуть пытаюсь!
—А по голосу и не скажешь. Не кричи,— попросила я.— С твоим Димкой случилась беда. Приезжай к нему сейчас же.
—О чем ты?
—Приезжай, тебя ждет полиция.
Северский покачал головой.
—Да что такое-то? Откуда ты это знаешь? Ты-то тут при чем? Куда ты вляпалась? Что там с Димкой?
—Вот на месте и узнаешь.
И я отключилась. Прекрасно зная подругу, представила, как она подскочила на кровати, стала одеваться, путаясь в джинсах, и материться. Она такая, да. Перезванивать не будет, потому что всю важную информацию уже получила. Прилетит сюда быстрее, чем кажется, чтобы убедиться во всем лично. А потом, наверное, прибьет меня. Ну ничего страшного. Я тоже не выспалась, у меня болит голова, а завтра куча дел. Будем квиты.
