«Тебе не повезло, старина Леймен, — в который раз
подумал Роджер, — лучше бы Боб Вильяме убил меня в тот вечер в Мехико.
Тебе очень не повезло, толстый негодяй, что я остался жив. И я собираюсь это
доказать».
— Мне приказано уговорить вас не предпринимать никаких
активных действий до завтрашнего утра, — негромко сказал агент.
Он не стал кричать, и это был хороший знак. Он просто
говорил с таким расчетом, чтобы его услышал Роджер.
— Я не могу ждать, — признался Роджер, — они
могут уйти.
— Рано утром специальная группа захвата ФБР будет в
Мехико, — сказал агент, — эти люди никуда не уйдут.
— Как вас зовут?
— Майкл.
— У меня с ними личные счеты, Майкл. Они убили и сожгли
всех моих людей. Живьем сожгли. Я не могу ждать до утра. Это мое личное дело.
Агент помолчал, потом, показав на чемоданчик, сказал:
— Здесь все, что вы просили.
— Вы не будете меня уговаривать? — усмехнулся
Роджер.
— Не буду. Если я могу чем-то помочь, можете сказать
мне. Хотя я понимаю, что в этих условиях вы не совсем доверяете и мне.
— Спасибо. Но вы уже мне помогли.
— Роджер, — позвал его агент, — это серьезное
дело. Вы уверены, что справитесь в одиночку?
— Нет, но я должен попытаться.
— Вы могли бы подождать до утра.
— У вас есть дети, Майкл?
— Есть, двое сыновей.
— У меня они тоже есть. У моего заместителя, которого
убили в Мехико, тоже были дети. Я не смогу смотреть в глаза своим детям, если
сегодня не попытаюсь. Я не смогу смотреть на себя в зеркало по утрам, когда
буду бриться. Я буду себя презирать.
— Удачи вам, Роджер, здесь все, что вы просили, самого
лучшего качества, — сказал Майкл и, повернувшись, пошел обратно.
Роджер подошел, поднимая чемоданчик. Уже выходивший из
помещения Майкл вдруг, вопреки всем правилам, повернулся и позвал его:
— Роджер!
— Да, — выпрямился он.
— Вы можете всегда ходить с чисто выбритым лицом. Вам
так больше подходит. Удачи вам.
— Спасибо, Майкл, — улыбнулся Роджер Робинсон.
Теперь он спокойно раскрыл чемоданчик. Здесь было все, что
он просил. Это были самые необходимые в его ситуации вещи. Он поднял голову и
еще раз подумал, что старина Леймен напрасно не убил его в Мехико.
Возвращался он в прекрасном настроении. Словно этот
неизвестный агент ФБР вдохнул в него жизненную веру, без которой невозможно
существование человека. Словно он подарил ему надежду на будущее. Роджер
чувствовал себя победителем. Не всех удалось купить или запугать Эдгару Леймену
и его покровителям. Не все были на стороне этого задыхающегося мерзавца.
Он приехал на квартиру к одному из братьев своих агентов.
Леймен мог выйти через центральный аппарат ЦРУ на местную сеть агентуры и
установить наблюдение за каждым домом его агентов. А брат, уехавший на три года
в Европу, имел пустую квартиру, и агент охотно предоставил ключи резиденту ЦРУ.
Роджер, приехав туда, долго мылся под душем, словно стирая из памяти последние
воспоминания о том страшном дне, когда его обожгло взрывом собственного офиса.
Он готовился к этой самой важной для него ночи.
Ровно в восемь часов он сделал три звонка своим агентам,
среди которых был местный полицейский чиновник, работавший в аппарате
министерства внутренних дел. Очевидно, информация, полученная им, его полностью
удовлетворяла, так как он уселся перед телевизором, жадно поедая холодные
сандвичи. По телевизору шли последние новости. Внезапно диктор напомнил о
покушении на жизнь американского дипломата несколько дней назад. Показал разгромленную
квартиру Боба Вильямса, сгоревшие автомобили, выбитые стекла.
— Сегодня в пять утра, не приходя в сознание,
американский дипломат Боб Вильяме скончался, — сообщил диктор, —
врачи констатировали смерть в результате внутреннего кровоизлияния…
— Нет! — закричал Роджер. — Нет! Сандвич упал
на пол.
— Значит, ты, Эдгар Леймен, не жалеешь никого, —
задыхаясь, пробормотал Роджер, — ты даже своих не жалеешь. И тот, кто
стоит за тобой, тоже не собирается никого жалеть. Что же, тогда и я не буду
жалеть никого.
Теперь в запасе у него была длинная ночь. Он знал, где ему
искать Эдгара Леймена. Знал, как искать. И знал многое остальное. Он не знал
только одного — какой секрет скрывали все эти многочисленные убийства. И именно
его он собирался узнать.
Глава 28
В этот день Бернардо должен был получить новую инвалидную
коляску. При одной мысли об этом настроение резко портилось, и он проклинал все
на свете — генерала Чернова, уговорившего его поехать в Испанию в качестве
жениха, руководство Службы внешней разведки, позволившее неизвестному снайперу
узнать о его появлении уже через несколько часов после встречи со своей
«супругой», Жоакина, заказавшего ему явно для дальнейшего издевательства новое
инвалидное кресло, свою несчастную судьбу, сделавшую его, разведчика-профессионала,
посмешищем в глазах окружающих. Только Инес оставалась вне объектов его гнева.
Он не хотел признаваться даже самому себе, что эта женщина нравилась ему все
больше и больше.
Правда, их отношения оставались такими же, как и в день их
знакомства, — ровными, спокойными и без лишних эмоций.
Инес по-прежнему ночевала на диване в гостиной, а он
по-прежнему спал на огромной двухместной кровати в спальной комнате. Иногда он
вспоминал ту ночь, когда умер Альфредо. Она вошла в его комнату. Ничего не произошло,
они выпили всего лишь по бокалу вина, но воспоминание о той ночи было
сладостным утешением его ночных грез. Но не более того. В дополнение ко всем
несчастьям, Инес любила купаться в море и загорала на пляже. А он, прекрасный
пловец и спортсмен, вынужден был сидеть в своей проклятой коляске, словно
старик, наблюдая за резвящейся вокруг молодежью. Бернардо иногда клялся, что
дальнейшую жизнь посвятит поискам того неизвестного снайпера, который стрелял в
него в Мадриде. Из Эль-Фуэрте приходили неутешительные новости, полиция
продолжала поиски неизвестного убийцы.
Рано утром марокканец уехал в аэропорт получать заказанный
груз, а Инес снова ушла на пляж, словно в насмешку над несчастным Бернардо,
который вынужден был сидеть в своем кресле. Он решил не ходить с ней в этот
день на пляж. Настроение было окончательно испорчено, и он остался один в своем
роскошном номере.
Габриэла с удовольствием взялась составить компанию Инес
Контрерас, и обе женщины ушли на пляж рано утром. А Бернардо остался сидеть на
балконе с бутылкой рома, словно старый бродяга, решившийся нагрузиться до
основания. И, нужно отдать ему должное, долгое пребывание в Советском Союзе
явно пошло ему на пользу. Ни один потомственный латиноамериканец не сумел бы
принять такое количество спиртного, у него просто бы отказала печень. Но
длительные возлияния среди своих товарищей по курсам Высшей школы КГБ сделали
из Бернардо закаленного человека. Теперь бывшие земляки могли ему только
завидовать.
