В конце длинного зала маячили двое мужиков, прилаживая на стену какой-то аппарат. Одним из работяг оказался искомый инженер-полковник, неузнаваемый в робе и кепке. Впрочем, с инструментом и телефонным кабелем управлялся ловко.
—Здравия желаю, Максим Максимович.
—А, Сергей Палыч, здорово,— Кузнецов протянул согнутое запястье,— прости, руки грязные. Как, кстати, твоя клешня?
—Отлично. Я у вас в долгу.
—Оставь, глупо. Вот, видишь, последний цех телефонизируем.
—В стороночку попрошу,— второй работяга, хромой парень, помощник мастера, отодвинул Акимова в сторону и побрел, разматывая кабель.
—Помочь, Вася?— спросил Кузнецов.
—Управлюсь,— заверил тот.
—Солидно,— признал Акимов, оценив телефон.— Это к чему такое пойдет? Городской?
—Нет, конечно. Выведем в диспетчерскую, на пульт. Чтобы не бегать лишний раз, сообщит вон поммастера, он и просигнализирует. Ему и хромать недолго. Так по минуте и простои сокращаются… чего лишний раз суетиться?
—Да уж, суетиться вроде бы ни к чему,— повторил Акимов, не без изумления рассматривая аппарат, ни много ни мало бункерный телефон «Сименс».— Откуда это такую роскошь достали?
—Это-то? Да все оттуда же. Было больше, осталось немного,— небрежно отмахнулся он,— отличный агрегат, взрыво- и пылезащищенный. Умели, злодеи.
—И кабеля…
—И кабеля. Да,— спохватился Кузнецов,— ты ко мне, видать?
—А, да,— как бы тоже опомнился Сергей,— товарищ полковник, тут отношение пришло, по алиментам, с вашего бойца увээр, счетовода в части пока нет, командир посоветовал к вам… Ваша Галина Ивановна нужна, очень. В части, сказали, нет такой. Как быть?
—Кто сказал?— уточнил Кузнецов, тщательно, по пальцу, по суставам, протирая руки.
—Завгар,— сказал Акимов и понял, что в очередной раз сплоховал.
—Н-д-а-а-а,— протянул тот, с некоей укоризной,— откуда ж знать ему, Сергей Палыч? Он торчит себе в гараже и знать ничего не знает. А что за отношение?
Сергей, достав бумагу, показал. Кузнецов, сдвинув брови, изучил:
—Подлец Лапин. Добро. Я полковнику Константинеру передам, возьмет на контроль, нахлобучку организует. Не беспокойся, проработает, заставит и долг погасит, и в Кишинев отпишет: они на связи с тамошними. Об исполнении доложу тебе лично.
—То есть, получается, не работает там Галина-свет Ивановна, так, что ли?— спросил опер.
—Ах, эта. Трудилась она, не числилась,— рассеянно пояснил полковник. Тщательно вытерев руки, он бережно уложил в планшет лапинские документы,— без оформления… муж не разрешал, что ли, работать. А счетовод позарез был нужен.
—Платили ей или она из любви к военным?
Кузнецов глянул с укоризной:
—Греху брата своего посмеялись? Стыдно.
Акимов смутился.
—Конечно, платили ей. Как всегда, из собственного кармана командования.
—А теперь?
—Теперь не платят, ибо не работает. Пропала, с той самой поры, как мы с тобой познакомились, она и не появляется. Может, стыдно стало, может, боится. С утра как отправил ее на электричке,— он усмехнулся,— из ночного санатория, так и не видел.
—Максим Максимович!— крикнул Василий сверху.— Давайте!
Кузнецов снял шоколадную, тяжеленькую трубку, дернул рычаг книзу, произнес начальственно:
—Алло? Диспетчерская? Пару пива и раков. Прием.
Повесив трубку, удовлетворенно погладил аппарат:
—Машина типа зверь, кристальная чистота звука, слышно как за спиной. Давно пора ей нормальную диспетчерскую, чтобы работали люди, а не бегали по снабжению, может, и будет время подумать.
Спустился сияющий Василий, слетел как на крыльях:
—Ох и славно, а?— и крикнул куда-то в цех:— Товарищи! Телефон работает!
—Хватит вопить, Василий Саныч,— ответила женщина за ближайшим станком, продолжая колдовать на нитях основы, как будто на арфе играя,— что с влажностью, глянь, обрывы участились.
«Красиво, как в метро. У Веры прямо обновка на обновке,— изучая удивительный, невиданный доселе гигрометр, думал Акимов,— неплохо она так устроилась: сама наверху заседает, а он тут у нее работает. Любопытно, откуда только все это — телефоны, кабеля? Так, отставить, адресочек-то не забыть этой загадочной особочки».
Важный Василий Саныч между тем водружал себе за спину ранец прибора. Акимов в неисчислимый раз за последний час удивился: «Это ж не жука травить, это спецоборудование. Чего только у этого снабженца в закромах нет. Бесценный товарищ».
—Сейчас порешаем,— солидно пообещал поммастера, шикарными движениями расправляя шланг.
—Серьезная битва за победу в соцсоревновании,— заметил Акимов.
—Разве как-то иначе можно?— холодно спросила женщина за станком, и Сергей увидел, что одной руки нет у нее, пустой рукав ушит.
—Понял теперь?— серьезно, вполголоса спросил Кузнецов.— Чтобы таким вот труд облегчить, ничего не жалко.
—Да… но, все-таки, к нашему вопросу. Адресочек Галины не откажетесь дать?
—С чего это мне отказываться? Тоже, военная тайна: первая Мещанка, дом пять, квартира три. Яковлевы. Привет от меня передавать не стоит, сам понимаешь.
Сергей заверил, что да, понимает.
Сверху послышался галдеж, топот многочисленных ног — собрание расходилось. Вскоре сверху донесся стук каблучков, и голос, от которого у Акимова сердце зашлось, позвал:
—Максим Максимович, дорогой! Зайдите, пожалуйста, ко мне.
Он головы не поднял, сдержался. Кузнецов, чуть подмигнув, похлопал по плечу, шепнул, проходя:
—Не кисни. И умная женщина не более чем баба.
И отправился на зов.
Глава 23
С вечера предупредив Сорокина о предстоящей поездке (детали разговора с Кузнецовым он решил не обсказывать), Акимов поехал в центр с тем расчетом, чтобы прибыть к восьми утра,— кто-то же должен быть дома в ранний час? Искомое строение — бывший доходный дом с гербом над аркой, неподалеку от Ботанического сада,— отыскал быстро, позвонил в нужную квартиру. Никто не ответил. Пока Сергей соображал, как лучше поступить, хлопнула дверь подъезда, послышались неторопливые шаги, и на площадку поднялся добродушного вида старичок, похожий на всех дедов такого типа, то есть на Михаила Иваныча Калинина.
Акимов поспешил поздороваться:
—Доброе утро.
—Доброе,— подтвердил старик и тотчас огорошил:
—Вы из прокуратуры?
—Э-э-э-э. Нет, а почему…
Однако на этот раз сыщицкая фортуна внезапно решила подыграть Сергею. Старичок заговорил сам, без намеков и наводящих вопросов:
