Энди тряхнула головой, собираясь с мыслями. Она подняла подбородок и уперлась им в свою свободную руку. У нее не было других идей, кроме как вернуться к своему списку.
—Почему ты послала меня искать Клару?
—Сучка отказывалась говорить со мной, когда у нее еще шарики за ролики не заехали, а Эдвин угрожал нажаловаться на меня моему инспектору по надзору. Я надеялась, что, когда она увидит тебя, в ней проснутся какие-то воспоминания. А потом я могла бы схватить тебя, и ты бы выдала мне всю информацию, и все были бы счастливы. Но на пути встал Эдвин. Знаешь, впрочем, что? Пусть идет на хрен за то, что взялся за дело Джейн и избавил ее от тридцатилетнего срока.— Паула пихнула горсть чипсов себе в рот.— Твоя мать участвовала в заговоре с целью убийства твоего деда. Она видела смерть Александры Мэйплкрофт. Она была рядом, когда Четвертаку всадили пулю в сердце. Она помогала перегонять наш фургон на ферму. Она была с нами сто процентов времени, на каждом этапе пути.
—Пока не ушла,— сказала Энди, потому что именно за это ей хотелось цепляться.
—Ну да, но мы успели взорвать Чикагскую товарную биржу до того, как все закончилось.— Она заметила непонимающий взгляд Энди.— Это место, где осуществляются товарные сделки. Фьючерсы, опционы. Слышала о таком? А Ник уже был на пути к Манхэттену. Там они его и поймали, когда он пытался взорвать Фондовую биржу. Это было бы восхитительно.
Энди, как и все остальные, видела, как самолеты врезаются в небоскребы, и как грузовики впечатывают в асфальт прохожих, и еще много других ужасов в том же духе. Она знала, что подобные атаки совсем не выглядят восхитительно, а еще — что вне зависимости от того, что все эти безумные группировки пытаются разрушить, оно выстраивается заново, становясь только выше, крепче и лучше.
Поэтому Энди решила спросить Паулу о другом:
—Так почему я здесь? Что ты хочешь от моей мамы?
—Долго же ты добиралась до этого вопроса,— отметила та.— У Джейн есть кое-какие бумаги, которые подписывал твой дядя Джаспер.
Дядя Джаспер.
Энди никак не могла привыкнуть, что у нее есть семья, хотя совсем не была уверена, что Квеллеры — это та семья, которую она бы хотела иметь.
Паула продолжила:
—За последние двенадцать лет Ник шесть раз ходатайствовал о досрочном освобождении.— Она смяла пакет чипсов и бросила его в мусорную корзину.— И каждый хренов раз Джаспер хренов Квеллер забирался на трибуну, нацепив свою идиотскую форму Военно-воздушных сил и значок с флагом США, и начинал причитать о том, как Ник убил его отца, заразил его брата, лишил сестры и прочие охи и ахи.
—Заразил его брата?
—Ник не имел к этому никакого отношения. Твой дядя был педиком. И умер от СПИДа.
Энди передернуло от этого дикого слова.
Паула хмыкнула.
—Это ваше поколение со своей политкорректностью.
—Это ваше поколение со своей гомофобией.
Паула хмыкнула снова.
—Господи, если бы я знала, что у тебя отрастут яйца после того, как тебя подстрелят, я оказала бы тебе эту услугу еще в Остине.
Энди на секунду закрыла глаза. Ей уже было плохо от этих грубых перепалок.
—Что в этих бумагах? Почему они так важны?
—Мошенничество,— Паула приподняла бровь, наблюдая за реакцией Энди.— «Квеллер Хелскеар» выкидывала пациентов на улицу, но продолжала брать с государства деньги за их содержание.
Энди ждала продолжения, но, по всей видимости, его не предполагалось.
—И?..
—В каком смысле «и»?
—Я могу прямо сейчас зайти в интернет и найти десяток видео про то, как бедных и стариков вышвыривают из больниц.— Энди пожала плечами.— Больницы просто извиняются и выплачивают штрафы. Иногда они даже этого не делают. Никого не выгоняют с работы, кроме, может быть, охранника, который просто выполняет приказы.
Паулу, очевидно, ошарашило такое легкомыслие.
—Но это все равно преступление.
—Ладно.
—Ты вообще газеты читаешь, новости смотришь? Джаспер Квеллер хочет быть президентом.
Энди сомневалась, что обвинения в мошенничестве его остановят. Паула до сих пор играла по правилам 80-х, когда кризисные команды и политтехнологи еще не так плотно вошли в обиход. Все, что нужно будет сделать Джасперу,— это пару раз публично покаяться, немного поплакать, и после этого он станет популярнее прежнего.
Паула скрестила руки на груди. Вид у нее был очень самодовольный.
—Поверь мне, Джаспер посыплется, как только повеет скандалом. Единственное, о чем он печется,— это репутация семьи Квеллер. В наших руках он станет марионеткой.
Энди казалось, что она все-таки чего-то недопонимает, и она стала рассуждать вслух:
—Ты увидела мою маму по телевизору. Ты наняла человека, чтобы он с помощью пыток узнал у нее, где хранятся документы. И теперь ты держишь меня ради этих бумаг в заложниках, потому что рассчитываешь использовать их, чтобы шантажировать Джаспера и добиться досрочного освобождения Клэйтона-Ника?
—Это не квантовая механика, девочка.
Это была даже не занимательная физика.
Как ее мать могла связаться с этими идиотами?
Паула с упоением заговорила:
—Я все подготовлю для Ника, когда он выйдет. Мы подберем картины, правильную мебель. У Ника такой хороший вкус. Я не стала бы даже пытаться заниматься этим без него.
Энди вспомнила казенную безликость, царящую в доме Паулы. Двадцать лет в тюрьме, почти десять — на свободе, а она все еще хотела, чтобы Клэйтон Морроу говорил ей, что делать. Она спросила:
—Это Ник подбил тебя на это?— Она вспомнила кое-какие ее слова.— Вот почему ты не убила меня, да? Потому что я его дочь.
Она улыбнулась.
—Видимо, ты не настолько тупая.
Завибрировал телефон.
Паула порылась в пакете и нашла треснувший одноразовый телефон. Она подмигнула Энди, прежде чем ответить.
—Что такое, дура ты конченая?— она вскинула бровь.— Мотель «Портер». Знаю, место знакомое. Номер 310.
Энди подождала, пока она захлопнет телефон.
—Она уже в пути?
—Она здесь. Видимо, использовала квеллеровские миллионы, чтобы арендовать самолет.— Паула встала. Поглубже заткнула пистолет за пояс.— Мы в Вальпараисо, в Индиане. Я подумала, что тебе будет интересно увидеть место, где ты родилась.
Энди уже сжевала себе весь язык. Теперь она принялась за щеку.
—Дура конченая была слишком хороша, чтобы гнить вместе с обычными заключенными. Эдвин сторговался до того, что ее посадили в окружную тюрьму «Портер». Она все время провела в одиночке, ну и что? Зато не нужно волноваться, что какая-то сука пырнет тебя заточкой за то, что ты назвала ее жирной.
