— Не беспокойтесь, мисс Эви, — ответил он. — Вряд ли я смогу забыть, что вы тоже участвуете в этом. Никто из нас не забудет.
После напряженной обстановки в приюте политический чай у тетушки Хаутон показался удручающе скучным. Эви помогала сочинять дурацкие политические лозунги в рифму с именами кандидатов, но все ее мысли были заняты рисунками, которые она аккуратно свернула и засунула за подвязку чулка. Теперь они неприятно царапали ногу, постоянно напоминая, как же ей хочется остаться одной хоть на несколько минут, сесть и рассмотреть их снова, в отсутствие гогочущей любопытной детворы.
— Твой брат прислал записку, — сказала сидящая рядом тетушка Хаутон, пока Эви вымучивала слова, рифмующиеся с «Фокс». — Он в восторге, так как Веллингтон наконец согласился приватно пообедать с нами в пятницу.
Снова Сент.
— Боже мой! — воскликнула Эви для виду, хотя новость ее ничуть не удивила. — Только мы и Веллингтон?
— Не совсем. Еще Алвингтон и… Сент-Обин тоже к нам присоединится.
— Гм. Интересно. Не думала, что Сент-Обин интересуется политикой.
— Я тоже так не думала. Виктор отнес его внезапный интерес к некоторого рода сговору с целью погубить его карьеру, но…
— Какая чепуха!
— …но все же решил воспользоваться случаем ради еще одной встречи с Веллингтоном.
Маркиза отвернулась, чтобы ответить на вопрос одной из леди, затем снова повернулась к Эви.
— Знаешь, почему Сент-Обин так внезапно заинтересовался карьерой твоего брата?
Она действительно рисковала в конце концов отправиться в преисподнюю, и во всем был виноват Сент.
— Он приглашал меня на пикник, но могу уверить, что ничего не упоминал об этом. Не представляю, что он мог подумать, но, конечно же, нет никакого «сговора» между Сентом и мной.
— Сентом? — повторила ее тетя, удивленно изогнув бровь.
— Сент-Обином. Он попросил меня называть его Сентом. Полагаю, его все так называют.
Он также попросил ее называть его Майклом, и совершенно очевидно, что так его не называет никто. Но она вовсе не собиралась распространяться об этом, как и о сопутствовавших тому обстоятельствах.
— Ну что ж, каков бы ни был его интерес к тебе, поверь, не нужно поощрять его. Маркиз де Сент-Обин — порочный опасный человек. Совсем не тот, кто тебе нужен в жизни. В особенности теперь.
Эти слова привлекли внимание Эвелины, но прежде чем она успела попросить тетушку высказаться яснее, леди Харрингтон и леди Доувстон затеяли спор по поводу рифмы к слову «Раддик».
Эвелина пошевелилась в своем кресле, и рисунки снова защекотали ей ногу — Это собрание было ненужной, пустой тратой времени, а ведь ей еще необходимо было обдумать следующий шаг в своих действиях по воспитанию Майкла Холборо. Судя по его рисункам, он становился более восприимчивым. И судя по тому, как он рисовал ее, она могла надеяться, что он вскоре снова найдет способ увидеться с ней.
Глава 18
Ищу героя!
Байрон. Дон Жуан.Песнь I
[17]
— Ты арендовал целую ложу только для нас троих? — спросила Эви, когда брат предложил ей одно из двух кресел в первом ряду, а мать уселась рядом. Партер внизу был уже заполнен, и, казалось, ни одна ложа или кресло не будут пустовать сегодня. Нелепость огромных размеров ложи удивила девушку. Если Виктора и можно было обвинить в чем-то, то только не в легкомыслии и расточительности.
— Не совсем так. Я пригласил нескольких друзей присоединиться к нам, — ответил Виктор, усаживаясь в одно из задних кресел.
Подозрение шевельнулось в душе, когда Эвелина взглянула на пустое кресло рядом.
— Каких еще друзей?
— А, добрый вечер, Раддик, — раздался рокочущий голос лорда Алвингтона, раздвинувшего портьеры в глубине ложи. — Как мило с вашей стороны было пригласить нас сегодня. Кажется, тут ужасное столпотворение, а я уже уступил свою ложу моей чертовой племяннице и ее семье.
— Это было очень великодушно с вашей стороны, — похвалил Виктор, пожимая виконту руку.
— Леди Алвингтон! — воскликнула мать Эви певучим, приторно-сладким голосом, поднимаясь, чтобы расцеловать объемистую виконтессу в обе румяные щеки. — Вы слышали, что Веллингтон обедает у нас в пятницу?
— Да. Это такой прекрасный джентльмен.
Эви тоже поднялась, хотя никто не обращал на нее внимания, пока в ложе не появился Кларенс Алвингтон. Это объясняло наличие лишнего стула. Ее снова использовали как разменную монету в политической сделке. Скрыв под улыбкой свое неудовольствие, Эви присела в глубоком реверансе, а Кларенс, взяв ее руку, затянутую в перчатку, склонился к ней.
— Вы как прекрасное видение сегодня, мисс Раддик, — протяжно сказал он.
— В самом деле, — сказала леди Алвингтон. — Откуда у вас это ожерелье, дорогая? Оно просто великолепно.
Эви коснулась рукой серебряного сердечка с бриллиантом в середине. Ее так и подмывало рассказать им в подробностях, как к ней попало это ожерелье. Но не стоило все рушить только ради того, чтобы увидеть выражение их лиц.
— Это старинная фамильная драгоценность, — вместо этого сказала она, заметив при этом, как ее мать слегка нахмурилась. — Одна из бабушкиных, разве не так?
— Да. Да, полагаю, что так. — Едва удостоив дочь взглядом, Женевьева Раддик снова села. — Скажите мне, мистер Алвингтон, чем вы теперь занимаетесь?
— Очень любезно с вашей стороны спросить об этом, миссис Раддик. Недавно я занялся разработкой совершенно нового фасона галстука. — Кларенс, задрав кверху острый подбородок, продемонстрировал галстук, завязанный таким замысловатым способом, что, должно быть, они со своим слугой начали трудиться над ним с самого утра.
— Видите? — Устремив подбородок к небу, он старался, чтобы зрители как можно лучше разглядели его. — Я назвал это «Узел Меркурия».
Пока все присутствующие, захлебываясь от восторга, рассыпались в похвалах по поводу галстука Кларенса, Эвелина, одобрительно кивая, обратилась к более интересному занятию — разглядывала зрителей в соседних ложах. Через две ложи от них, дальше от сцены, расположились лорд и леди Дэр вместе с двумя тетушками Дэра и всеми его взрослыми братьями, кроме Роберта, который был ранен при Ватерлоо и последнее время редко появлялся на публике. В ложе по другую сторону сцены сидела Люсинда со своим отцом, генералом Барреттом, в компании его друзей, известных военных и политиков.
Свет начал гаснуть. Эви улыбнулась и, помахав рукой Люси, заняла свое место. Когда поднялся занавес, вспышка света привлекла ее внимание. Она стала вглядываться в расположенные рядом со сценой ложи, чтобы узнать, кто это смотрит на нее. Бинокль, нацеленный в ее сторону, опустился, открывая худощавое довольное лицо маркиза де Сент-Обина.
