— И мне стало интересно, — сказала она так тихо, что он должен был напрячься, чтобы расслышать, — какую цену вы запросите за то, чтобы не закрывать приют.
Сент не дожил бы до своих лет, будь он дураком. Ясное дело, ангелочек что-то замыслил. С другой стороны, если эти планы включают их вдвоем и без одежды, он всецело за. Хотя…
— Я думал, что вас от меня тошнит.
— Ну да, я была очень рассержена.
— А теперь вы больше не сердитесь? — Он не пытался скрыть скептицизм в своем голосе.
— Я не понимаю, как вы можете закрыть приют, — медленно сказала Эвелина. — Ваша мать…
— Ради Бога, — прервал он, — если мы говорим о совращении, не упоминайте мою мать.
— Мои извинения, — сказала она с нервной гримасой. — Мне это внове.
— Что?
— Вы… вы собираетесь заставить меня сказать это?
Он подошел к ней ближе, уже не так торопясь выставить ее вон. Неожиданно для себя.
— Да, именно так, — ответил он и поцеловал ее.
Эвелина, без сомнения, собиралась что-то предложить ему!
Если она удачно выберет время, он согласится на все, что она скажет. Даже простой разговор с ней об этом сильно возбуждал. Плоть его твердела и причиняла страдания. Конечно, он внимательно выслушает, какими словами она выскажет свое предложение. Из своего жизненного опыта он знал, что существует много способов уложить женщину в постель. Как и множество способов избавиться от приюта.
Сент поднял голову, но Эвелина удержала его, поднявшись на цыпочки и зарывшись нежными пальцами в волосы. Она притянула его голову для нового поцелуя. Он обнял ее за талию и прижал к себе.
— Ты все же должна произнести это, Эвелина Мария, — прошептал он. Ее чертовы классы были ближайшим укромным местом, которое пришло ему на ум. Двери там не запирались, но ведь все эти оболтусы думали, что она ушла. — Скажи это.
— Я… — начала она затаив дыхание, не отрывая взгляда от его рта, — я хочу знать, откажетесь ли вы от своего плана снести приют, если… если я…
Могучий Люцифер! Порой и в компании ангелов можно испытать разочарование.
— Если ты примешь меня в свое лоно, — прошептал он, осторожно доставая заколку из ее волос. Водопад золотистых волн с лимонным ароматом заструился из его рук.
— Да.
Сент покачал головой, вытаскивая другую заколку.
— Скажи это.
С пылающими щеками, с губами, уже распухшими от его поцелуев, крепко прижатая грудью к его груди, Эви, чистый ангел, застонала.
— Если я приму тебя в свое лоно, — прошептала она.
Хотя ему с большим трудом удавалось мыслить логически, он все же понял, что формулировка требований Эвелины относительно приюта оставляет ему законное пространство для маневра.
— Это сделка, Эвелина.
— Только не здесь, — сказала она, задыхаясь, когда он погладил ее груди. — Дети…
— Как насчет одного из твоих небольших классов?
Он снова завладел ее ртом, убежденный, что ему никогда не приходилось испытывать такую жажду. Конечно, он страдал от почти трехнедельного воздержания, но эта страсть, эта сила желания была внове. И для удовлетворения своих потребностей он желал только ее, а не какую-нибудь безымянную, безликую женщину.
— Нет. О, Сент… Более уединенно. Пожалуйста.
Она даже не могла изъясняться связными предложениями.
— Зал заседаний совета.
— Подвал, — возразила она. — После завтрака, и…
— Подвал так подвал, — согласился он, взяв ее за руку и увлекая к лестнице. В этот момент ему подошел бы и клочок голой земли.
— Но мои волосы, — запротестовала она.
— Мы спустимся по черной лестнице. Никто тебя не увидит.
В бывшей казарме в подвал можно было спуститься двумя путями — из кухни и через старое помещение администрации. Сент взял в холле лампу и открыл дверь в кабинет.
— Ты уверена, что это не подойдет? — спросил он, снова крепко прижав ее к себе для нового поцелуя.
Слава Богу, она решила уступить, потому что он не знал, сколько еще времени смог бы выдержать, не превратившись в буйнопомешанного.
— Окна, — с трудом выговорила Эвелина, вцепившись в лацканы сюртука.
— Я собираюсь заставить тебя кричать от удовольствия, — прошептал он.
Если бы они задержались здесь чуть дольше, Сент, всегда гордившийся своим самообладанием, был бы не в состоянии идти. Он снова взял ее за руку и вывел через дальнюю дверь на лестницу.
Как только они спустились в подвал, Сент прижал ее спиной к каменной стене, впившись в губы страстным горячим поцелуем. Наконец-то они только вдвоем, у них есть почти час, пока кухонная прислуга не начала готовить завтрак.
— Эвелина, — простонал он, целуя ее шею, и расстегивая ворот платья, чтобы поцеловать плечо.
— Извините меня, Сент, — прошептала она, тяжело, учащенно дыша.
Обняв Эви за талию, он крепче прижал ее к себе.
— За что ты извиняешься? — прошептал он, снова целуя ее.
— Это для вашей собственной пользы.
— Что…
Позади него раздались шаги, и Сент резко обернулся, но тут что-то тупое и тяжелое обрушилось ему на голову. Он едва успел выговорить проклятие и мешком свалился на каменный пол.
Эвелина с ужасом смотрела на распростертого у ее ног маркиза де Сент-Обина. Она не могла шевельнуться, не могла произнести ни слова, не могла ни о чем думать. Теперь им уже некуда было отступать. Но она все еще была охвачена чувствами, которые пробудил в ней Сент. Ей хотелось бы остаться наедине с ним в подвале, чтобы он выполнил свое обещание заставить ее кричать от удовольствия.
Рэндалл опустил дубовую ножку от кровати.
— Ну вот, весь год мне хотелось сделать это.. Стряхнув с себя нервное оцепенение от пережитого потрясения, Эви встала на колени.
— Он еще дышит! — воскликнула она, с облегчением опустившись на пол.
Хотя Сент-Обин раздражал ее, она не желала ему смерти. Даже сама мысль об этом заставила ее ощутить странную… пустоту от воображаемой потери.
— Ясное дело, он еще дышит, — раздраженным тоном сказал Рэндалл, очевидно, недовольный тем, что Эвелина могла усомниться в его способностях в области разбивания голов. — Давайте отнесем его в темницу, пока Носатая Нелли не спустилась в подвал воровать яблоки.
— Носатая Нелли? — переспросила Эви, откидывая волосы со лба Сента. Струйка крови сочилась возле его уха, и она проверила еще раз, бьется ли у него сердце. Он выглядел таким… невинным и беспомощным, со спокойным лицом, лишенным обычного цинизма. Беспомощный, невинный и прекрасный. Самый прекрасный мужчина, которого она когда-либо видела.
