–Я сейчас заварю нам горяченького, но сначала выкладывай: что случилось?
–Просто взгляни.
Одри передала телефон и наблюдала, как Джилл изучает эффектную фотографию Бриджет и Тома, смотрящих друг другу в глаза. Под снимком располагалась статья одной из общенациональных газет. Название гласило: «Скорбящая мать обрела любовь с убийцей сына».
–О, нет. Именно этого я и боялась,– прошептала Джилл, держа телефон в трясущейся руке.– Я без конца проверяла страничку Бриджет. Вдруг она разместила новые фотографии со свадьбы. Но мне и в голову не пришло искать в газетах.
Одри протянула руку, намереваясь взять свой телефон, но Джилл не отрываясь смотрела на фотографию. Одри понимала подругу. Она и сама была потрясена. На снимке Бриджет выглядела лет на тридцать пять, не больше. Одежда в бледно-золотистых тонах очень ей шла. А Том – настоящий красавец. Он так мужественно смотрелся в темно-синей рубашке с распахнутым воротником. Одри отметила и новую прическу: стильно зачесанные назад волосы.
Фотограф поймал очень удачный момент. Между Томом и Бриджет буквально ощущалось электричество, и, глядя на снимок, зритель невольно завидовал… Редко кому доводилось испытать такую неприкрытую страсть, которая кипела между этими двумя.
Джилл смотрела на фотографию как под гипнозом. Одри деликатно забрала у нее телефон и принялась зачитывать статью вслух.
«Десять лет назад Бриджет Уилсон думала, что жизнь кончена. Ее восемнадцатилетний сын Джесс умер в результате единственного удара, нанесенного ему лучшим другом Томом Биллингерстом, тоже восемнадцати лет. Шесть месяцев назад Бриджет и Том тайно поженились – церемония бракосочетания была специально организована в Ноттингемской тюрьме Ее Величества. И теперь Бриджет замужем за убийцей Джесса.
Как удалось скорбящей матери проделать столь длинный путь из мрака отчаяния, в котором она пребывала несколько лет назад? Как можно влюбиться в человека, который так бессердечно отнял у твоего сына жизнь?
–Том был важной частью этого пути,– ответила Бриджет корреспонденту «Daily Mail».– Мы оба стали участниками программы восстановительного правосудия. Меня не могли не тронуть искренность и раскаяние Тома, но больше всего он нуждался в том, чтобы я, мать Джесса, простила его. Со временем мы сблизились и полюбили друг друга. Поначалу мы не думали о женитьбе, но это стало естественным шагом к началу совершенно новой, совместной жизни после его освобождения».
–Просто нет слов!– взорвалась Джилл, разом вернувшись к реальности.– Выставили Тома… виноватым! Все было не так! Он не хотел убивать Джесса, он…
–Джилл, послушай,– мягко перебила Одри.– Это еще не все.
«Теперь Биллингерст – тихий мужчина двадцати восьми лет. Заботит ли его разница в возрасте с супругой?
–На мой взгляд, возраст – лишь цифра. Я ни с кем не ощущал такой близости, как с Бриджет. Всепрощающая, благородная душа. Я буду вечно благодарен ей за то, что позволила мне попросить прощения. И теперь хочу лишь одного – до конца своих дней пытаться искупить свою величайшую вину перед ней.
Бриджет и Том приобрели симпатичный новый дом в престижном районе Ноттингемшира. А как насчет будущего? Что планируют супруги на ближайшее время?
–Том вскоре займет ответственную должность в моем благотворительном фонде «Наши сыновья». В ходе публичных бесед он станет говорить о собственном покаянии и о том, как важно признаться, что виновен,– и самому себе, и мне как матери Джесса,– сообщила нам Бриджет.
–Я буду рассказывать молодым людям о необходимости задуматься о своих родителях: что они говорили, как воспитывали. Когда-то я и сам не осознавал, что мое собственное воспитание отчасти ответственно в недостатке у меня эмпатии и неспособности видеть дальше своих желаний и нужд,– добавил Том.
–Я хочу помочь Тому исцелиться после травмирующего детства,– продолжила Бриджет.– Настало время расправить крылья и взлететь, освободившись от родительского гнета, столько лет тянувшего его вниз».
Одри вложила в руку Джилл бумажный носовой платок. Та удивленно на нее посмотрела, не осознавая, что по щекам текут слезы.
–Мне больно видеть, как ты страдаешь, но я должна была тебе это показать. Ты бы не вынесла, если бы услышала от посторонних или наткнулась на статью сама.
–Я не знаю, что сказать.– Джилл вытирала глаза.– Неужели все эти годы я была ужасной матерью?
–Нет! Абсолютный пасквиль, а не статья. Кликбейт, дешевая сенсация, чтобы заманить людей на сайт.
–Значит, на самом деле Том обо мне… о нас так не говорил?
Одри заправила тяжелые каштановые волосы за уши.
–Кто знает? Скорее всего, его слова переврали, но, пожалуй, тебе стоит поговорить с сыном.
–И что я ему скажу? Ты еще не знаешь самые смачные детали, но… пятничный вечер приятным не назовешь. Я там кое-что сказала, и не жалею, но мы с Томом после этого еще не созванивались.– Джилл расправила плечи.– И спасибо, что показала статью.
Одри взяла ее за руку.
–У меня сердце разрывается. Ты отказывала себе во всем, чтобы сохранить мир в семье, так готовилась к возвращению Тома. Я очень злюсь на него за эти слова. Хочется пойти туда и…
–Нет-нет! Не надо. Это не твоя битва.
Глаза Одри засверкали.
–Неужели они настолько бессердечные люди, чтобы говорить в интервью такие вещи, даже не задумываясь о твоих чувствах? Что произошло в пятницу? Что ты им наговорила?
Джилл прикрыла глаза, словно пытаясь защититься от воспоминаний о пятничном вечере.
–Это длинная история, а голова у меня просто раскалывается. Скажу одно: теперь я еще больше убедилась, что Бриджет неискренна. Весь дом увешан фотографиями Джесса, а лицо Тома почти отовсюду вырезано.
–Что?!
–Она затеяла какую-то нездоровую игру: прикидывается преданной женой, но ясно, что в глубине души по-прежнему винит Тома. Я тебе все подробно расскажу, когда немного приду в себя.
–Про статью Роберту сама скажешь? Или давай я с ним пообщаюсь.
–Кажется, после того как я перед всеми его унизила, он со мной тоже не разговаривает,– грустно проговорила Джилл.– Так что пока забудь об этом.
–По-моему, тебе нужно сделать то же самое.– Одри встала.– Заварю-ка я нам с тобой чего-нибудь погорячее.
Они отправились на кухню, и Одри заметила побелевшие костяшки на руках подруги: Джилл так сильно сжала кулаки, что ногти наверняка больно впились в ладони. Ну уж нет. Одри не собиралась ни о чем забывать. Опубликовав эту статью, Бриджет Уилсон фактически объявила семье Тома войну.
Одри было до тошноты противно, что у Джилл за спиной творились грязные дела, о которых та даже не подозревала. Однако эту мысль пришлось сразу же отогнать. Джилл не простит, когда узнает, что натворила она, но отступать уже поздно. Одри зашла слишком далеко.
