– А я Теодор Франциск Холверт, – вежливо представился новый владелец замка, обращаясь неизвестно к кому, – ректор Академии Последнего Шанса.
– Прекрасно, – с энтузиазмом откликнулся голос, – педагогика — это замечательно, это очень достойный труд, мой юный друг! А где же находится это, несомненно, достойное учебное заведение? И что вы делаете здесь?
– Здесь я осваиваюсь, – абсолютно честно сказал Теодор.
– Зачем? – в голосе слышалось искреннее недоумение.
– Жить здесь буду, – по-прежнему не говоря ни слова лжи, ответил молодой человек, – вот, привыкаю, порядок навожу.
– Какая восхитительная чушь! – голос по-прежнему очаровывал своими интонациями и тембром, но сквозь бархатистую томность проскользнули нотки неуверенности, чуть ли не паники. – Это абсолютно исключено! Этот замок совершенно, стопроцентно непригоден для жилья! И вообще, – он снова приобрёл гипнотизирующую мягкость, – вас наверняка ждут студенты, эти милые крошки, жаждущие знаний. Разве вам не пора вернуться к ним и забыть об это месте навсегда?
– Не пора, – Теодор, чувствуя в глубине души даже сочувствие к неизвестному собеседнику, сказал, – дело в том, уважаемый Хантер Макферс Кеннет Скотт О’Тул Миллер, что я не могу вернуться к своим, как вы их назвали, «крошкам». А знаете, почему?
– Нет, – сердито ответил голос, – и не хочу. Впрочем, за то, что вы с первого раза запомнили и правильно произнесли моё имя, так и быть, я готов вас выслушать.
– Академия будет здесь, – громким шёпотом сообщил Теодор, будучи готовым к любой реакции, вплоть до падающего на голову потолка. Мало ли, какой этот голос силой обладает. – Понимаете?
В ответ в кабинете повисло тяжёлое молчание, не прерывающееся вообще никакими звуками. Затем откуда-то сверху раздался неожиданно тонкий писк и в руки Теодора — причём в самом что ни на есть прямом смысле этого слова — свалилась здоровенная летучая мышь.
Зверёк не шевелился и вообще не подавал никаких признаков жизни, поэтому Теодор аккуратно положил его на пол. Откуда в совершенно пустом помещении могла взяться летучая мышь? Да ещё и днём.
– Эй, – молодой человек осторожно ткнул зверька пальцем, – ты живая?
– К сожалению, – открыв один глаз, произнесла мышь тем самым глубоким баритоном, с которым Теодор беседовал последние несколько минут. – Умоляю, скажите, что это была шутка! Ну пожалуйста, прошу вас, скажите, – тут голос задрожал, а потом почти сорвался в истерику, – что это была. Просто! Идиотская!! Шутка!!!
– К сожалению, это чистая правда, – Теодор, прищурившись, посмотрел на зверька, – в соответствии с указом его величества именно здесь будет основана Академия Последнего Шанса. В течение ближайшей недели начнут прибывать будущие преподаватели, технические служащие, работники кухни и прочий персонал. А студенты, хотя правильнее будет назвать их кадетами, так как в основном это будут молодые люди, прибудут через полгода.
– Через полгода? – мышь открыла оба глаза и заметно приободрилась. – Так что же вы сразу-то не сказали! Тогда всё в порядке!
– Почему? – Теодор удивлённо взглянул на разом повеселевшего мыша — или как его правильно назвать — и старательно придавил в душе нехорошие подозрения.
– Да вы же тут и недели не выдержите, не то что полгода, – мышь уже полностью пришёл в себя и его голос приобрёл прежнюю вальяжность, – а я снова останусь в тишине и покое.
– Должность хотите? – неожиданно для себя самого спросил вдруг Теодор.
– Я?! – мышь, собравшийся взлететь, хотя ему это было очень непросто из того положения, в котором он оказался, чуть не свалился снова в обморок. – Какую?
– Важную, – молодой человек был совершенно серьёзен, – моего секретаря.
– И как вы себе это представляете? – мышь оценивающе оглядел Теодора. – Не зря я сказал про умственные способности. Всё оказалось ещё хуже, чем я думал.
– Вы же обладаете более чем солидными магическими способностями, – Теодору самому ужасно нравилась его идея, – мы могли бы найти оптимальный вариант сотрудничества.
– Секретаря? – помолчав, уточнил мышь. – Серьёзно?
– Абсолютно, – будущий ректор был полон энтузиазма, – мне одному не справиться. А вы будете моим помощником в местных, так сказать, реалиях.
– А вот возьму и соглашусь! – сверкнул глазками мышь. – По рукам! В смысле — по лапам!
– Договорились, – Теодор осторожно пожал тонкую, даже хрупкую лапку мыша, – меня в таком случае можешь звать на «ты» и просто Теодор. Ну или при посторонних — господин ректор.
– А я тогда просто Кеннет, – мышь потряс головой и, вскарабкавшись на плечо Теодора, устроился там. – Чего стоишь? Давай мебель возвращать.
– Слушай, Кеннет, – вдруг задумался Теодор, – а ты давно в этом замке живёшь?
– Ну, как тебе сказать, мой друг, – мышь вольготно развалился на плече у нового ректора и был настроен достаточно миролюбиво, – это ведь для кого как. Кому-то двести лет могут показаться вечностью, а для кого-то, например, такого совершенного существа, как я, они всего лишь краткий миг…
– Никогда не думал, что летучие мыши так долго живут, – Теодор насмешливо посмотрел на довольного мыша, – то есть ты живёшь здесь уже двести лет?
– Во-первых, я не просто летучая мышь, я эполетовый крылан, – произнёс Кеннет так значительно, словно сообщил о том, что он является представителем древнейшей королевской фамилии, – а во-вторых, я магически усовершенствованное существо, так что попрошу учитывать это.
– Слушай, а вот просто ответить на вопрос ты не мог? – Теодор тяжело вздохнул.
– Что ты имеешь в виду? – мышь развернул одно крыло, полюбовался на него, снова сложил и покосился на молодого человека.
– Вот смотри: это могло выглядеть очень просто. Я спросил, как давно ты живёшь в замке. Ты мог ответить: двести лет. Всё.
– В смысле — всё? – мышь растерянно переступил лапками, слегка царапая Теодору плечо. – Просто короткий вопрос и конкретный ответ? Так что ли?
– Да, – будущий ректор пожал плечами, – как тебе такой вариант на перспективу? Я задаю вопрос, а ты отвечаешь.
– А поговорить? А философские аспекты? А всестороннее обсуждение и тщательный анализ? Ты что, предлагаешь мне обойтись без всех этих совершенно необходимых любому мыслящему существу моментов? Теодор, ты же ректор! От тебя ли я слышу такие несерьёзные предложения? Стыдись, мой примитивный друг, стыдись! Но ничего, – переведя дух, сказал Кеннет, – я сделаю из тебя человека, настоящее свободно мыслящее существо.
– Не надо, – поспешно отказался Теодор, – давай это оставим на потом. Когда мы всё обустроим, я готов долгими зимними вечерами заниматься с тобой совершенствованием себя.
– Точно? – Кеннет заглянул ему в лицо бусинками глаз. – Ну хорошо, допустим, я тебе поверил. О чём ты задумался?
