И эта же ущербность теперь заставляла Рэда сильнее беспокоиться о возможной нестабильности остальных.
В боевых выходах из всего их выпуска они оставались лучшими, и даже вечно хмурящиеся в сторону Рэда штатные психологи закрывали на фоне их успехов глаза на многое, втроём им было хорошо вместе и во время отпусков на Базе, Джон вообще души не чаял в Юле, с которой их свёл один случай на полигоне. Юля в неформальной обстановке тепло относилась к ним обоим. Джон, замечая это, под саркастическим взглядом Рэда даже временами собирался окончательно лишить того возможности болезненно-редкого интимного общения с близкой им обоим женщиной, то есть попросту говоря собраться с духом и предложить Юле стать его женой.
Рэд при этом без обиняков ни на что подобное не претендовал, ему самому было временами неловко от такого вольного Юлиного представления о счастливом времяпровождении в компании двух молодых мужчин, в том же, что Юля однажды решит остепениться, он отнюдь не был так уверен, что же касается формального брака… тут Рэд пребывал и вовсе в сомнениях. Юля в этом совершенно не разделяла пасторальных понятий Джона, на её родной Изолии Великой столь банальный способ фиксации отношений был не в почёте.
В любом случае, манипулы их класса были слишком редки, разбрасываться подобным человеческим материалом никто бы ни стал. Ни СПК, ни соответствующие службы Планетарного Корпуса, ни лично начальник службы подготовки Капитан КГС Ивец-Менн ни за что не позволили бы вот так запросто разрушить ценный боевой расчёт. Когда же им троим пришло долгожданное определение об успешном завершении курса подготовки с получением статуса полноправных оперативников СПК, вопрос решился сам собой. Так они в итоге и жили, служили и сражались. Каждый — со своими тараканами в голове.
Рэд тряхнул потяжелевшей после долгого пути головой, вновь сосредотачиваясь на окружающей действительности. Внутреннему взору предстала размытая масса спешащих людей, никому до них дела не было, ощущалось лишь лёгкое внимание знакомых уже «напарников» в лице местных наёмников, слухи здесь действительно распространялись очень быстро. Справа и слева от него теплотой своих эмоций грели Рэда его товарищи по манипулу «Катрад». Нужно чего-нибудь выпить, и окружающий мир тут же станет обратно съёживаться, оставив всё окружающее жить своей жизнью, без его, Рэда, ведома. Так всегда было легче. И проще.
«Ладно»,— сказал про себя Рэд, а вслух добавил:
—Сейчас налево, трёхэтажный сруб.
Лишнее замечание, Юля уже и без того почуяла на конюшне свою любимицу, целеустремлённо направляясь на задний двор. Возможно, несколько излишне целеустремлённо.
—Там что-то не то!— крикнула она уже на бегу.
Прибавив скорости, оперативники завернули за угол, где и наткнулись на двоих нервных ухарей, от которых так и несло злобой и страхом. Услыхав гневное ржание своих коней, разбираться долго не стали — громилам придётся пару суток помучаться головной болью. Подельники же этих двоих, ничего не подозревая, продолжили с приглушённой бранью свои попытки вывести Сфинкса из стойла, Мерлин же и Эрис гневно похрапывали и никого к себе не подпускали, то и дело опасно лязгая зубами в сторону незадачливых конокрадов. Лошади, разумеется, были специально подготовлены и слушались только своих хозяев, так что старания жалкой компании были напрасны, единственно — по злобе они могли что-нибудь с лошадьми сотворить, терять же благородных животных оперативникам не хотелось вовсе.
Стелющимся, но стремительным шагом, даже не уходя в экшн, Рэд и Джон тут же разом вплотную подобрались к бандитам. Один из парней чуть не на метр подпрыгнул, когда над его ухом прозвучали слова Рэда:
—Вы чо, гоцы, все гнилушки просадили?— он прекрасно усвоил навыки использования очередного коверкающего язык жаргона.— Не в ту масть играете. Будет вам тут не хапа, а уборка.
Почувствовав на своём локте железные клещи чужих пальцев, второй бандит тут же утратил всякое желание куда-то прыгать, чуть присев на подогнувшихся ногах и залепетав, отчаянно моргая налившимися слезой глазами. Спустя мгновение он уже благополучно погружался в тёмное озеро беспамятства.
Впрочем, остальные его «братушки» тоже не избежали этой участи — уже через пару секунд оперативники брезгливо осматривали бесчувственные тела, тщательно изымая всё, что могло показаться оружием. Вернувшись и уложив незадачливых оставшихся на стрёме рядом с товарищами, Рэд направился к своему Мерлину, успокаивающе потрепав того по холке. Лошадей он любил. Они его не так часто разочаровывали.
Его внутренний мир по команде нехотя прянул наружу. Ага.
—Теперь придётся перебираться, это наш хренов лендлорд их на нас навёл.
—Тоже мне лендлорд,— фыркнула Юля, спокойно принявшись расчёсывать шикарную гриву своей Эрис,— да он сам теперь будет не рад, когда эти ребята вернутся к нему с расспросами, где тому удалось отыскать столь покладистых бобров. А уж нам теперь поди лучшие тарелки в заведении выделит. И бутылку южного за беспокойство.
—Да и где тут найдёшь место лучше,— Джон с выражением заметной неприязни на лице осматривал одного из конокрадов, не сильно ли тот приложился головой при падении.
—А вот придётся отыскать. Прорываться отсюда боем нам совсем не нужно.
Юля мгновенно посерьёзнела. Интонации Рэда она чувствовала идеально — когда тот просто ворчал, можно было вести себя свободно, но сейчас он требовал от остальных внимания. И обстоятельного ответа.
—Рэд, не перегибай. Торг — место дикое, однако чувство самосохранения хозяину всё-таки должно быть знакомо, теперь он — наш с потрохами. Так что съезжать мы отсюда не станем, а вот намекнуть, что нам всё известно — непременно намекнём.
Джон подумал и согласился, пожалуй, теперь за их лошадьми станут ухаживать, как за родной матерью, тем более что зловещего вида «намёки» у тигроглазой Юли выходили на загляденье.
—Ладно, пойдём, нужно сообщить Рихарду.
Когда они с Ковальским встретились вновь, Джон едва успел стать полноценным курсантом СПК. В тот день он снова, как в былые времена чувствовал себя зелёным новобранцем, только прибыв в расположение тренировочного лагеря, который базировался в самом сердце материка Окруд, что на безымянной Дзете Ориона-d.
За плечами были последние экзамены и чудовищный тест на физподготовку, перед глазами ещё мелькало заключение сержанта-инструктора Оденбери, всплывало в памяти предательское дрожание в коленках на приёмной комиссии. О их «проводнике» Ковальском он к тому времени и думать забыл, но в разношёрстной толпе успешно прошедших отбор кандидатов, очень собой гордых, но уже точно осознавших, насколько мало они знают и умеют, Джон выхватил глазами знакомую фигуру, отличавшуюся сутулой грацией кнута и тем отстранённым выражением лица, смысл которого удавалось разгадать лишь единицам.
Ковальский стоял в общем строю таким же, как и все они, курсантом СПК, но вместе с тем, все заметили, как с ним за руку здороваются страшные люди капралы и сержанты-инструкторы.
