—И второе. Сейчас над Аракором дежурная бригада срочно разворачивает всю наличную спутниковую группировку, чтобы та была способна непрерывно смотреть на наш сектор, Одновременно расконсервируется весь наземный наличный мобильный спасательный комплекс, но это история долгая, да и займётся он скорее всего упавшим основным телом, так как никакой уверенности, что сброшенное малое тело является спаскапуслой или посадочным модулем, нет и не будет.
Ковальский скривился, как от попавшего в рот кислого, потом выдохнул облако белого пара и продолжил, тоном куда более спокойным:
—Место падения станции слежения триангулировали успешно, и туда сейчас начинают выдвигаться два ближайших отряда, и если бы не этот буран, нам бы там делать было нечего. Однако в текущих условиях мы можем оказаться на точке куда раньше. План такой — прежним порядком движемся по направлению чуть южнее точки падения в обход лавиноопасного участка, как только над нами пройдёт спутник, он ретранслирует приказ покинутому глайдеру пересечься с нами вот в этой точке.
В воздухе мелькнула детальная карта местности, на которой был серебристой нитью отмечен их новый маршрут, заканчивающийся искрой цели.
—Дальше нам полчаса лёту и мы на месте. Оборудование кое-какое вы захватили, надеюсь, оно нам пригодится. В пути главное — максимальное внимание и неукоснительное исполнение команд. Будьте готовы действовать в любой момент максимально быстро. Вопросы?
—Почему нам нельзя дождаться глайдера здесь, мы же на этом ничего не выиграем.
Морока снова подтвердил своё прозвище. Джон невольно сделал шаг в сторону, лишь бы уйти подальше из поля зрения Ковальского. Даже в тёмной трубе мехового капюшона его глаза нехорошо сверкнули.
—Потому что здесь такие директивы.
После этих слов все начали молча собираться. Джон перевесил два контейнера на грудь, чтобы меньше болтались при ходьбе, получше закрепил магнитные карабины, потом подумал, и заправил в напоясные гнёзда биосьюта два запасных баллона с водой и пищей. Ковальский подошёл к каждому и с какой-то только ему известной целью поколдовал с их спецподошвами. По всему выходило, эта прогулка могла затянутся.
Между тем четверть горизонта с востока до севера уже затянула мрачная дымка — облачности как таковой не наблюдалось, видимо, снежные вихри поднимал с земли ветер. Если порывы достигнут ста метров, управление глайдером станет невозможным — гасители не смогут справиться с переменной подъёмной силой и машина просто врежется на своей немалой скорости в снег. Со всеми вытекающими печальными для экипажа последствиями.
Будем надеяться, что ветер этот сюда заглянул ненадолго. По крайней мере, дуть он будет почти в спину, всё легче идти будет.
Джон заметил, как Ковальский тоже, как они, захлопнул лицевой щиток биосьюта, окончательно затерявшись в недрах капюшона, став похожим на зачем-то закутанную в шкуры человекоподобную машину. Он один из них, похоже, относился к надвигающемуся бурану так серьёзно. Стоило к его мнению прислушаться.
Когда когорта уже была готова выступать, Ковальский ещё некоторое время продолжал стоять на месте, то ли вслушиваясь, то ли вглядываясь во что-то, известное только ему одному. И это нечто ему не нравилось.
Наконец, он молча двинулся вперёд, на ходу отращивая на подошвах знакомые снегоступы, в руках же его появился сантиметровой толщины упругий прут с рукояткой, тут же намертво приросшей к его правой перчатке. Помахав этим устройством «делай, как я», Ковальский быстрым шагом направился под небольшой уклон в направлении на юг, используя занятую руку как третью точку опоры.
Когорта быстро разобралась с амуницией, нашла у себя на поясах предусмотрительно розданные им устройства, удобно ложащиеся в ладонь, из которых тут же выскочил тот самый прут.
Первые же донёсшиеся до них порывы ветра объяснили, зачем это нужно — палка успешно самозакреплялась даже в рыхлом снегу и служила отличной опорой, при необходимости мгновенно обретая жёсткость, и не мешало перемещаться, свободно покидая снег, как только рука уходила вперёд.
Джон успешно приспособился к новой манере ходьбы, но ураган всё усиливался, и временами начинало казаться, что вот сейчас он полетит носом в снег, ветер в спину мешал даже сильнее, чем мог бы помешать встречный, но трость-снегоход делала своё дело, так что с ней они в итоге двигались вперёд куда быстрее, чем позволяла открытая поверхность при таком буране.
Растянувшаяся цепочка самопровозглашённого спасательного отряда шла след в след, постепенно погружаясь в текущую мимо позёмку, ветер швырял в небо уже целые хлопья выпавшего накануне снега, обнажая плотный слой старой слежавшейся ледяной крупы, покрывавшей склон. Вокруг стремительно темнело, серая мгла затянула небо, ветер больше не усиливался, но стал порывистым, с очередным рывком всё больше скрывая впереди идущих. Поставленный первым Экхарт тяжело дышал в канале, сам же Ковальский сместился в хвост, и теперь периодически давал оттуда отрывистые команды, то вдруг поворачивая их цепочку под острым углом вверх или вниз по склону, то приказывая остановиться и к чему-то прислушиваясь.
Джон пару раз и сам расслышал какой-то низкий протяжный хруст, но доносился он откуда-то издалека и Ковальского явно не беспокоил. Что такое они обходили и что пережидали, Джону осталось непонятным.
Когда они постепенно начали смещаться левее по склону, выбираясь на покатый гребень, ветер вновь усилился, снизив видимость до едва десятка метров, так что в итоге пришлось остановиться, чтобы скрепить пояса фалом. Показывая, как работать с карабинами, Ковальский вновь подал голос:
—Если что, не бойтесь падать, снегоступы вам не дадут далеко откатиться, но помните, пролетев всего пару метров, можно заработать неприятное растяжение даже с вашими армированными связками, а помощи тут ждать неоткуда. Так что вперёд, скоро гребень. И повторяю — предельное внимание, я знаю, вы устали, но — до финиша ещё далеко.
На этом инструктаж закончился.
Джон присмотрелся к фалу, тот был собран из многозвенных, в десятую долю миллиметра, металлизированных плетений моноволокна, при резком скольжении в захвате карабина они намертво вцеплялись друг в друга. Страховка. Джон принял к сведению условия игры и молча пошёл дальше, только выкрутил, поморщась, на максимум уровень подачи кислорода в настройках кондиционера. Дыхалки ему уже явно не хватало.
Усталость давно куда-то отступила, лишь стали тягучими и пустыми мысли, и с этим надо было что-то делать. Сделать шаг, потом ещё один, выровняться после удара ветра в правый бок, выдернуть из снега трость, потом снова сделать шаг. Повторить до состояния полного отупения.
По мере уплотнения снежного покрова ботинки биосьютов постепенно убирали площадь опоры, зато подошвы снизу снова приросли к пятке, стали куда жёстче и с каждым шагом всё сильнее покрываясь острыми, вывернутыми внутрь и наружу шипами, словно когти впивавшимися в ледяную корку.
Джон который раз с усилием оторвал глаза от собственных ног, пытаясь высмотреть впереди голову колонны. Как только у Экхарта здесь хватало сил пробивать когорте дорогу, тот по-прежнему напряжённо, но равномерно дышал в общем канале, зачем-то оставив его включённым. Видимо, он ничуть не лучше остальных ориентировался в обстановке, просто механически исполнял приватные распоряжения Ковальского. До сведения остальных тот их доводить, видимо, не считал нужным.
