– Это прелестная Патриция Уоллис, – пояснил он, пожимая руку Хосидо. – Саманта – она…
Он замолк, когда обнаженная рука легла на его рукав.
– Саманта перед вами, – продолжал он, глядя на нее.
Но Саманта уже обратилась к Патриции:
– Привет, Патти. Похоже, Бойден тебя ищет.
Подбородок Патриции едва заметно дернулся.
– Спасибо. Прошу меня извинить.
Не потрудившись посмотреть ей вслед, Саманта предложила руку Хосидо и, в свою очередь, поклонилась.
– Вы, должно быть, мистер Хосидо. Рик несколько раз проклинал ваши редкостные деловые качества.
Пожимая ее руку, Хосидо усмехнулся.
– Вы так же очаровательны, как утверждает Рик. Ричард, это моя жена, Миядзаки. Боюсь, ее английский…
– Bonsowa-ru, – вмешалась Саманта, протягивая руку миссис Хосидо. – Добрый вечер.
– Bonsowa-ru. Вы… говорите по-японски?
– Hai, Wazuka.
– Превосходно! – воскликнула миссис Хосидо. – Я тоже немного говорю по-английски.
– В таком случае мы прекрасно поладим, – улыбнулась Саманта.
Пока женщины болтали и пересмеивались, Хосидо сделал Рику знак пройтись по комнате. Он сжал руку Саманты и отошел.
– Ваша Саманта – человек замечательный, – заметил Мацуо, нежно улыбаясь собственной жене.
– Тут вы правы.
Владелец отеля вскинул брови.
– Вы ведь не знали, что она говорит по-японски.
– Понятия не имел, – хмыкнул Рик.
– Она также достаточно отважна, чтобы прийти туда, где все знают о ее аресте.
Чудесно!
– Да, тем более что прошлое ее отца – сплошное черное пятно, поэтому полиция повела себя слишком ревностно. Несчастная ошибка.
– Но вы сами признали пропажу очень ценной картины.
– Да, – спокойно подтвердил Ричард. – Еще одна несчастная ошибка, на этот раз со стороны вора.
– И вы действительно считаете, что сумеете вернуть картину?
– Так оно и будет.
– Смелое заявление.
– А я вообще очень смел по натуре.
И он никому не позволит обокрасть его и остаться безнаказанным.
– У меня предложение.
– Какое именно? – спросил Ричард..
– Приглашаю вас завтра на ужин. Без адвокатов и без жен. Только мы вдвоем. Может, мы сумеем прийти к соглашению, если посторонние не станут вмешиваться.
– Прекрасная мысль, Мацуо. Давайте в «Дэниелз» на Шестьдесят шестой в семь вечера?
– Я буду.
Они вернулись к дамам, пробиваясь через толпу богатой элиты, окружившей их. Глядя на Саманту, всякий посчитал бы, что она одна из них, высокорожденная принцесса, снизошедшая до своих подданных. И хотя жонглировать ее не просили, было ясно, что она настоящая волшебница.
Рик, усмехнувшись, вынул сотовый и набрал номер.
– Мария, постарайтесь заказать столик на двоих в «Дэниелз» на завтра в семь. Если возможно, угловую кабинку.
– Все сделаю, мистер Аддисон.
Ну вот, одно препятствие взято. Но сейчас его больше беспокоили дела Саманты.
За следующие два часа Сэм успела составить список полудюжины возможных покупателей Хогарта, а также вдвое больший список своих потенциальных жертв. Что же до того, кем мог оказаться босс Вайтсрайга… двое из присутствующих принимали краденое, но один специализировался на египетских древностях, а другой питал пристрастие к современному искусству. Значит, оставалось четверо, и ни в одном она не была уверена.
В каком-то смысле просеивать сквозь мысленное сито эту толпу оказалось куда труднее, чем влезать в чье-то окно и удаляться со шкатулкой драгоценностей. Труд физиономиста нелегок, Нужно оценить мишень, определить, где находится место работы… она проделывала это и раньше, но ее никогда не трогало, что о ней думают. В прежние времена Сэм всегда была замаскирована, буквально или фигурально, и роль, которую, играла, зависела от того, что она собирается добыть. Сегодня она здесь как Сэм Джеллико, интимная подружка Рика Аддисона. Она уйдет, как вошла, – через дверь и завтра останется тем же человеком.
– Да вы просто королева бала, – донесся до нее холодный голос Патриции.
Саманта видела, как Рик приветствовал свою бывшую, и каковы бы ни были ее личные чувства к Патриции, придется брать пример с него. В конце концов, именно он оскорбленная сторона. В те времена он был для нее всего лишь лицом с обложки и легендой среди взломщиков: человеком, который до этой минуты оставался неуязвимым для воров.
– Привет, Патти, – бросила она.
– В последний раз повторяю: ненавижу, когда меня называют Патти, – отрезала Бывшая, подплывая ближе. Сэм отметила, что ее белокурые волосы элегантно уложены, а черное с золотом платье от Донны Каран явно куплено не на распродаже.
– Я хочу объявить перемирие, прежде чем сложить оружие, – пояснила Сэм. – Рик сказал, что ты сегодня пришла одна.
– И что из этого? По-твоему, я не нашла бы спутника, если бы захо…
– Круто, – перебила Сэм. – Новая Патриция. Идет, куда хочет, уходит, когда пожелает. И никакие мужчины ей ни к чему.
– Полагаю, что так.
Саманта шагнула к ней, рискуя получить стакан вина в лицо.
– Если хочешь знать, Бойден Лок искал тебя всю ночь. Лет семь назад он прошел через крайне неприятный развод, и на сегодняшней вечеринке у него тоже нет пары.
– Он несколько стар для меня, не находишь?
– Ему сорок восемь. Я не пытаюсь, вас свести. Просто констатирую некоторые факты.
Патриция долго смотрела на нее, прежде чем выговорить:
– Я не заключаю перемирие. Но полагаю, это начало. При условии, что ты не пытаешься дурачить меня.
– То есть надуть?
– Американцы, – пробормотала Бывшая. – В общем, да.
– О нет. Ни в коем случае.
Лок определенно не ее тип мужчины: слишком тщеславен и помпезен, следовательно, весьма подходит Патти.
Рик, все это время беседовавший с Локом и. Трампом, отошел и направился к женщинам. Богат как Крез, старомодный фрак, черные волосы, ласкающие, воротничок, и синие-синие глаза. Неудивительно, что большинство женщин в этой комнате не сводили с него глаз, Она тоже наблюдала за ним. Но по другим причинам. Да, он красив. И к тому же чертовски сексуален, умен, как ни один ее знакомый, мужчина, обладает редкостным чувством, юмора и обожает барбекю.
– Хотелось бы мне знать, что тут происходит, – протянул он со своим шикарным британским акцентом, – поскольку при виде вас обеих вместе я пугаюсь до полусмерти.
