–Все так,– согласилась с ней бабуля.– Правда, не настолько очевидно и банально, как видится на первый взгляд. Но не стану утомлять тебя своими размышлениями и выводами, а скажу просто: этот твой Влад личность хлипкого человеческого замеса, потому и оказался слабым для любви. Да к тому же трусоват. А как известно, скупой платит дважды, дурак трижды, а трус постоянно. Впрочем, как я понимаю, сильной душевной привязанности и глубоких чувств к нему ты не испытывала, поэтому и переживать не о чем.
–На этом и закончим, аминь,– закрыла тему Клавдия.
Проваливаясь снова в сон под гул самолетных турбин, она улыбалась, видя перед своим мысленным взором недовольно приподнятую бабушкину бровку, когда внучка, завершив беседу, лишила ту возможности порассуждать от души на тему современного поколения, испорченного западными ценностями.
Клава с Матвеем проспали весь первый перелет и проснулись, когда стюардесса разбудила их перед посадкой. Пересадка с рейса на рейс снова, как и при перелете в Монголию, была короткой, но они успели походить-побродить, и Клава даже сделала несколько асан в каком-то тихом, уединенном уголке, где не было людей, под удивленно-восхищенным взглядом Матвея. Потом легко перекусили в кафе, практически не разговаривая: состояние у обоих было несколько пришибленное– от недосыпа, перегрузок и обратной перемены часовых поясов.
Поэтому, сев в следующий самолет, они снова достаточно быстро заснули и проспали почти весь полет, пробудившись минут за сорок до посадки.
–Когда мы встретимся?– спросил Матвей о самом насущной для него теме.
–О-о-о,– протянула безнадежно-расстроенно Клавдия,– у меня неделя забита под завязку, и следующая тоже. Даже выходного не будет, я же перенесла на него своих пациентов, чтобы улететь. Да и в госпитале надо поработать.
–Кстати, о госпитале,– вспомнил Матвей.– Мне бы встретиться с твоим Василием, пообщаться.
–Зачем?– подивилась Клава.
–Ну как,– пояснил Ладожский,– он же снайпер, а мы работаем с обмундированием, тканями и приспособлениями, разработанными для спецподразделений. Обсудить тему, выяснить, что и как им удобней и нужней.
–А-а-а…– протянула, поняв, о чем речь, Клавдия.– Ну я могу обратиться за разрешением к главврачу,– неуверенно предположила она.
–Да я получу разрешение через Министерство обороны,– отказался Ладожский.– Но подумал, что надо бы спросить у самого Василия, согласится ли он со мной встретиться и обсудить этот вопрос.
–Ну конечно, согласится, даже не сомневайся,– с горячностью уверила его Клава.– Но, если тебе будет так спокойнее, я его спрошу.
–Спроси,– кивнул он и переключился на другую тему:– Так когда все-таки встретимся?
–И где?– рассмеялась Клава.
–Ну, где– это решаемо, главное, чтобы возможность была.
–А у тебя как дела обстоят с возможностью?– поинтересовалась Клавдия.
–Да так же, как и у тебя,– легко рассмеялся Матвей.
–Тогда будем решать по мере возникновения окон в рабочем графике,– предложила Клава.
–Остается только такой вариант,– согласился Матвей.
В этот раз им пришлось ждать получение багажа. Если в Монголию они летели налегке, лишь с ручной кладью, то обратно везли кучу всяких сувениров и подарков. В основном везла, разумеется, Клавдия, но и Матвей кое-что прихватил для себя. Ну, не повезешь тот же ковер в багажной полке самолета, это пусть и маленький, но все-таки ковер, а помимо него набралось еще целых три сумки. Вот и ждали.
А когда получили и двинулись через зал регистрации к одному из выходов, ближе всего к которому находилась стоянка, где оставил на эти четыре дня свою машину Матвей, то подивились толпам народа, стоявшим длинными, змеевидно изогнутыми очередями на регистрацию и перемещавшимся по всему зданию аэропорта.
–Куда это, интересно, народ ломанулся?– поинтересовалась удивленно Клавдия, ни к кому конкретно не обращаясь, просто рассуждая вслух.
–Так мобилизацию же объявили,– объяснил какой-то пожилой, простецкого такого вида дядька, оказавшийся в этот момент рядом с ними.
–И что?– не поняла из его объяснений причины скопления народа Клавдия.
–Бегут,– просто ответил мужичок, пожав плечами.
–Бегут…– потрясенно повторила за ним Клава, обводя зал совсем иным взглядом.
Матвей с Клавдией улетали в самом конце сентября из страны, которая находилась в одном политическом и военном состоянии, а вернулись в страну, в которой не просто изменились эти два состояния, а началась совсем иная реальность, иная, жесткая ситуация, словно метлой выметавшая из себя «пассажиров», как назвала бегущих в те дни из России Софья Михайловна.
Матвей донес всю поклажу Клавдии до двери ее квартиры, поцеловал страстным, многообещающим поцелуем и убежал, сославшись на ожидавших его маму с сестрой. Не задержался, чтобы даже поздороваться с Софьей Михайловной, понимая, что это не на пять и даже не на десять минут.
Встреча Клавдии с родными прошла громко, бурно и радостно. Бабушка Софья Михайловна дивилась, охала и ахала, принимая подарки, особо впечатлившись ковром, который сразу же «приватизировала», а Пашка обалдел от уздечки с серебряными украшениями и кнута, украшенного в той же стилистике, собравшись чуть ли не прямо сейчас мчаться в конюшню и наряжать Грига. Поговорить толком и рассказать о впечатлениях у них не получилось, поскольку Клаву буквально вырубало– непонятно, кстати, почему, спала же вроде всю дорогу. И тем не менее отложили все разговоры и демонстрацию видеоотчета на завтра и разошлись по своим комнатам.
Всю ночь, разорванную и перелопаченную обратной сменой часовых поясов (а еще каким-то излишне взбудораженным, нервозным состоянием, обусловленным необъяснимым ожиданием чего-то непонятного, неприятного, что вот-вот, кажется, должно случиться), Клавдия промучилась, то проваливаясь в сон, то подхватываясь и пугаясь, что проспала все на свете.
Еле поднялась утром, пуще прежнего ненавидя будильник, разбудивший ее, и поплелась в кухню: сначала кофе– и только потом все остальное. Знала наверняка, что в таком состоянии иначе никак не получится.
–Плохая ночь?– спросила Софья Михайловна, посмотрев на внучку, вошедшую в кухню.
–Ужасная: толком не спала, дергалась, подскакивала,– пожаловалась Клавдия.
–А вчера была бодра, весела и взбудоражена.– Махнув Клаве рукой, чтобы она садилась, Софья Михайловна принялась за приготовление ей кофе и продолжила свою мысль:– Из чего я сделала вывод, что ваша с Матвеем поездка прошла более чем удачно.
–Замечательно она прошла, бабуль,– призналась Клава,– просто волшебно.
–И…– протянула Софья Михайловна, понуждая внучку продолжить признания.
–И похоже, что у нас теперь вроде как роман,– призналась Клава.
–Это очень хорошая новость,– порадовалась за Клаву бабушка,– я надеялась на такой результат вашего вояжа и даже молилась.– И спросила:– И что вы намерены делать дальше? Как жить-поступать?
