–Ах-найз сказал, что приедет вместе с очень давним и хорошим другом и просил показать этому другу все, что возможно, за один день,– с явным упреком в тоне на отличном русском языке пояснила, улыбаясь, Оюун.
–А что значит «ах-найз»?– полюбопытствовала Клава.
–«Ах» переводится как брат, а «найз»– друг. Причем такому сочетанию научил нас всех сам Матвей. Нам нравится называть его просто Ах-Матвей. А он смеется, когда к нему так обращаются, говорит, что такое впечатление, словно им постоянно восхищаются в издевательском тоне,– рассмеялась Оюун.
Они поговорили совсем недолго, обсудив втроем детали завтрашнего экскурсионного дня, и, тепло попрощавшись с Оюун, Клавдия с Матвеем поднялись на свой этаж и направились к своим номерам, расположенными, как выяснилось, через стену друг от друга.
–Ну что, Клава,– остановившись у двери ее номера, произнес свои пожелания Ладожский,– тебе завтра хорошего дня и ярких впечатлений. Встретимся вечером, когда вернешься в гостиницу.– И попрощался:– Спокойной ночи. Да завтра.
–До завтра,– повторила она за ним, отпирая дверь своего номера.
Клавдия искренне считала, что ни за что не сможет заснуть. Ну, во-первых, потому, что по московскому времени еще совершеннейшая рань, а во-вторых, ее переполняли впечатления и эмоции, вызванные долгим и откровенным разговором с Матвеем, и хотелось прокрутить в голове еще разок всю их продолжительную беседу в деталях… Но стоило ей принять душ и упасть на огромную, мягкую кровать, как практически мгновенно Клавдия просто выключилась, не успев толком додумать какую-то очень умную и правильную мысль, посетившую, как водится, перед самым сном, когда нет уже никаких сил.
Все, отбой– если этой важной, предательской мысли очень надо, то придет она еще раз, а если не надо, то и «печки с ней ваши лавочки…».
Утром завертелись-закружились дела экскурсионные, и понесли они Клавдию к величественному монументу Чингисхана с осмотром всех известных достопримечательностей по пути.
С Матвеем Клавдия встретилась вечером, вернувшись в гостиницу и прямиком отправившись в ресторан, где он ее ждал на ужин. Но начали они не с трапезы, а с небольшой, неожиданно возникшей почитай на пустом месте дискуссии, темой которой стала финансовая независимость Клавдии Юрьевны, выяснившей, что, как оказалось, Матвей Андреевич оплатил вперед все ее экскурсионные расходы, то бишь: аренду машины, услуги Оюун и ее мужа, билеты в парк и на монумент и даже обед Клавдии и ее экскурсоводов в одном милом этническом кафе.
–Я вполне платежеспособна, Матвей,– принялась строго выговаривать ему Клавдия, как только села за столик,– и в состоянии сама за себя расплачиваться.
–Ты мой друг и моя гостья, я тебя пригласил,– напомнил ей Ладожский.
–Вот именно, друг, а не…– непонятно с чего завелась Клавдия.
–Подожди, Клав,– останавливающим жестом предотвратил Матвей очевидное намерение дамы продолжить словесное нападение,– не накручивай лишних мыслей, «не плоди сущностей», как говорят физики. Как уважающий себя мужчина, я считаю, что только так правильно, и на этом мы закончим нашу дискуссию.– И, подчеркивая бессмысленность дальнейшего обсуждения этого вопроса, переключил ее внимание на другую тему. Ну, по крайней мере попытался переключить:– Расскажи лучше, как тебе экскурсия. Как Чингисхан?
Клавдия не ответила сразу. Помолчала, побуравила его взглядом, посопела не очень довольно и выдохнула, отпуская все свои выступления за воинственный феминизм куда подальше.
–Ладно,– согласилась она с неизбежным, не удержавшись и таки попеняв немного вдогонку:– Ты как Васька, ей-богу, тот тоже постоянно своими мужскими принципами размахивает и брови хмурит, когда ему кажется, что его безупречную брутальность что-то там поцарапало.– И подчеркнула для острастки:– Но хочу тебе сказать: мне это далеко не всегда нравится. И далеко не всегда я принимаю его мужские шовинистские проявления. Поэтому в следующий раз, если ты там что-то решишь сделать и предпринять, руководствуясь своими правилами и внутренними законами-установками, сначала, будь любезен, уведоми меня об этом, чтобы я не попадала в неловкие ситуации.
–Постараюсь, но не обещаю,– улыбнулся примирительно Ладожский и повторил попытку сменить тему:– Так что с экскурсией? Тебе понравилось?
–Мне понравилось,– кивнула, продолжая немного вредничать, Клавдия.– И впечатлило.– И, тут же позабыв о демонстрации своей независимости, совсем по-девчоночьи схлопнув ладошки в замок, поделилась эмоциями:– Слушай, он такой здоровый, этот их Чингисхан! Я, конечно, читала в инете, какие у него размеры, но одно дело– читать и фотки смотреть, и совсем другое– увидеть это вживую. Он как огромный дом! Сорок метров, это, скажу я тебе, до хрена как много!
Им принесли ужин, который заказал Матвей, предварительно обсудив с Клавдией ее предпочтения по телефону, пока она еще только ехала в машине, возвращаясь в гостиницу. Клава с удовольствием уплетала достойный ужин и увлеченно рассказывала, делясь впечатлениями:
–Сначала мы остановились возле Зайсана, и я пофоткалась у танка на постаменте, а Оюун мне про него все рассказала. Дальше мы поехали в парк Горхи-Тэрэлж. Там вышли из машины и провели втроем обряд задабривания природы. Прикольно, между прочим. Ну ты про это все знаешь. Потом посмотрели на яков, мы с Харгалом полазили по скалам, он меня подстраховывал, а Оюун громко давала объяснения снизу. Съездили к «Черепахе», полазили вокруг нее. Кстати, все эти каменные образования поразительно похожи на такие же на нашем Алтае. Потом мы побродили по юрте с сувенирами. Я купила всякие интересные штучки для коллег, подруг и своим, взяла бы больше, но Оюун остановила, сказала, что для меня приготовили сувениры.– И она поинтересовалась, не делая паузы и не меняя интонации:– Кто приготовил и где, хотелось бы знать?
–Там, куда мы с тобой отправимся сразу после ужина,– не удержался, улыбнулся этому ее боевому тону все еще в русле за свою самостоятельность Матвей,– а приготовили мои братья и их семьи. Я всех предупредил, что привезу своего давнего друга.
–Позабыв, как и с Оюун, упомянуть, что этот друг женского пола?– уточнила иронично Клавдия.
–Нет, Аяну я сказал, что это та самая Клавдия, о которой я им с Ерденом рассказывал, когда мы были подростками. И о тебе, и о твоей бабушке Софье Михайловне, которая так помогла моей семье. Они помнят.
–Ни фига себе,– серьезно поразилась Клава,– с чего бы им помнить, про какую-то далекую девочку и ее бабушку из России, да когда это было-то? И было-то мимолетным явлением в твоей жизни.
–У нас хорошая память,– улыбнулся Матвей и подтолкнул вопросом дальше ее повествование-отчет:– После Горхи-Тэрэлжа, надеюсь, Харгал отвез вас в кафе его знакомого?
–Отвез, конечно,– уверила энергично Клавдия.– Еще как отвез, всю дорогу только о нем и говорил, постоянно многозначительно напоминая жене, чтобы та это дело не забыла и не потащила нас в дорогой ресторан. Видимо, у них эта тема предмет давних споров. Но не суть. Завалились мы в то самое кафе, и накормили нас там под самое горло. Очень вкусно, особенно эти хушууры, монгольские чебуреки, и какой-то удивительный вкусный чай к ним. Ну а потом был Чингисхан. Честно говоря, эстетически он меня не потряс, так себе скульптурка с точки зрения искусства, но размеры– это да, поддавливают масштабом. Все осмотрела, везде пофоткалась, «себяшки»– селфи сделала, на лифте на шею лошади поднялась, с высоты осмотрелась. Ничего особенного: степь да горы вдалеке и юрты. Доводилось мне видеть места в России куда как более величественные и захватывающе красивые. А так интересно. Люди, которые этот памятник возводили и музей в нем организовали, явно немного переборщили с гигантоманией. Этот сапог огромный на первом этаже и кнут, вошедший в Книгу Гиннесса. Но мне понравилось. Не жалею, что съездила. К тому же Оюун потрясающая рассказчица, она настолько увлекла меня своими экскурсами в историю, легендами и рассказами о реальных событиях, что я была просто заворожена. Огромное тебе спасибо, что смог договориться с ней о таком большом одолжении! Как я поняла, она очень занятой специалист и к тому же действительно очень уважаемый и известный человек. Многие люди, которых мы сегодня встретили, здоровались с ней с каким-то особым почтением.
