— Что по пацану? — медленно выдохнув, я продолжил разговор. — Вы уверены, что папашка посадил его в самолет? Или тоже ждать сюрпризов?
— Мы смогли взять билет на тот же рейс. Один из моих парней летит вместе с мальчиком. Это точно он. И... — Белов как-то странно замолчал, хотя я не перебивал и ни о чем не спрашивал.
— Договаривай!
— Денис Романович, мне Войтенков, тот самый охранник, что летит с Тимуром, прислал свежие фотографии мальчика. Могу вам сейчас отправить.
— Ты так говоришь, словно этот твой Войтенков может куда-то испариться из самолета и я без него не узнаю девятилетнего пацана. Единственного ребенка, который летит без родителей этим рейсом.
— Да, босс... Нет, босс. Он не испарится. — Сергей вел себя все более странно.
— Тогда не отвлекай. Фото можешь сбросить, запутаюсь — посмотрю. Сейчас времени в обрез.
— Конечно, Денис Романович, — закончил мой начбез.
Больше он ничего говорить не стал. Отключился. А спустя несколько секунд телефон мигнул, уведомляя о новом сообщении. Тяжелом, с прикрепленными файлами. И надписью: «Фотографии ребенка».
По-хорошему, стоило загрузить файлы и заранее познакомиться с Тимуром Мисюровым. Это был просто ребенок! Даже если он и унаследовал паршивый характер папаши, в свои девять пацан не мог представлять никакой опасности.
У меня не было желания пытаться заменить ему отца. А планы на его мать пока носили слишком туманный характер.
Нужно было глянуть! Чтобы узнать. Не пропустить мимо. Не ошибиться. Но палец завис над экраном, и я смалодушничал.
Прихватив сумку, вышел из кабинета. Дал водителю приказ везти в аэропорт. Проклиная питерские пробки, приехал как раз к посадке самолета. И охренел, увидев, как здоровенный лысый мордоворот за руку ведет ко мне ребенка.
Слегка напуганного. Тощего. Лопоухого. Похожего на меня в мои девять лет, словно мы близнецы-братья, потерявшиеся во времени.
***
Пару раз в жизни получал по лицу от женщин. Ощущения были так себе! Но Ее Высочество Елена Арсеньевна Абашева без рукоприкладства отправила меня в самый настоящий нокаут.
Не веря своим глазам, я долгую минуту смотрел на мальчишку, ее сына. Проветривал ротовое отверстие. И даже сочувствующий взгляд Войтенкова не способен был превратить меня из каменной фигуры в живого человека.
Подобное сходство просто не могло быть случайным! Нельзя родить от одного мужчины ребенка, похожего на другого!
Даже в сказках не было таких чудес. Вероятно, и с помощью генной инженерии нельзя было добиться зеркального сходства.
Но факт оставался фактом — передо мной стоял сын Елены, парень, который не мог быть моим. Совсем! Однако для подтверждения отцовства не требовался никакой тест ДНК.
Только отражение! И для пущей уверенности — пара старых фотографий.
Пока я ловил челюсть, мальчик неуверенно переступил с ноги на ногу и с тревогой в глазах уставился на меня:
— Здравствуйте, вы от мамы? Папа сказал, что здесь встретят.
Его взгляд прошелся по моему лбу, бровям, носу и остановился на подбородке.
— Да, это Денис Романович, — спас Войтенков. — Он знакомый твоей мамы. Она прислала его за тобой.
Тяжелая рука охранника легла мне на плечо и ободряюще сжала его. Это был первый случай, когда служба безопасности зашла так далеко, но я не отреагировал.
Нейроны в мозге отказывались создавать нужные связи. Сигнал терялся. А конечности по-прежнему казались неподъемными.
— Хорошо, а мы можем поехать к ней? Поскорее.
Парень нахохлился как воробей. Игра в гляделки, похоже, пугала его сильнее, чем меня.
— Денис Романович, мы поедем?! — чуть громче, чем нужно, спросил Войтенков.
— Да... — Я с трудом сглотнул.
— Тогда пойдемте к вашей машине!
Охранник качественно вжился в роль няньки для невменяемого босса и даже взглядом указал направление, куда нам нужно идти.
— Конечно...
Я понял слово «пойдемте» и слово «машина». Коридор тоже рассмотрел. Однако для того, чтобы оторвать ноги от пола, понадобилась еще минута.
К счастью, дальше стало чуть попроще. Легкие смогли разогнать кислород по крови. Зрение от туннельного вновь вернулось к нормальному человеческому.
В машине я сам сел рядом с Тимуром, отправив Войтенкова на переднее сиденье, возле водителя. А к середине пути в черепушке начали появляться первые вопросы к одной скрытной и таинственной княжне.
Костя встретил нас примерно с тем же выражением лица, что было у меня самого в аэропорту.
— Шахов... — Он оттянул горловину футболки и до хруста поворочал шеей. — Я, конечно, слышал о возможностях современных 3D-принтеров, но не знал, что с их помощью можно делать людей.
— Я тоже не знал. — Речь, как и ясное сознание, уже вернулась ко мне.
— Ты когда успел себя так качественно откопировать?
Словно хозяин квартиры не я, а он, Костя забрал из моей руки чемодан и кивком указал Тимуру, куда можно положить рюкзак.
— Судя по всему, десять лет назад.
— И что, ксерокс все это время был не в курсе? — Друг задумчиво почесал лоб.
— До сего дня ни сном ни духом. — Мой взгляд остановился на белой как мел Елене, которая уже обнимала сына. — Но, надеюсь, сейчас меня кое-кто просветит... Расскажет, как это я так умудрился. И почему не знал столько лет.
***
Как бы ни хотелось встряхнуть Елену или устроить ей допрос... А лучше всё вместе! Но эти планы пришлось отложить до вечера.
Будто тоже все понял, Тимур отказался отлепляться от матери. Не позволяя нам хоть на минуту остаться наедине, он каждый раз находил новые поводы быть рядом.
Рассказывал о закрытой школе, о друзьях, с которыми пришлось расстаться. Пугливо косился в мою сторону. А перед ужином предложил Елене забрать тарелки с едой и уйти в гостевую спальню.
От бессилия руки опускались. Хотелось биться головой о стену. Словно зверушка, учуявшая опасность, Костя внезапно вспомнил и про диван в офисе, и про мою секретаршу, которая «готовит кофе как богиня».
К вечеру, когда Тимур, наконец, лег спать, я умудрился пройти почти все стадии отрицания и распробовать все оттенки гнева.
Не успокоили ни пробежка, ни холодный душ. Но стоило Елене выйти из комнаты, где заснул наш сын, сесть напротив меня, — спокойно, с прямой спиной и гордо задранным подбородком, — и все эмоции, как на маятнике, резко отшвырнуло от злости к растерянности.
— Это Мисюров запретил тебе сообщать мне правду? — спросил я вместо заготовленных вариантов «Как ты могла?» и «Какого черта молчала?».
