—Можно угостить вас кофе?
—У меня уже есть, спасибо.
—Понимаете, предложив угостить вас кофе, я не думал, что вы поймете это буквально. Я скорее имел в виду: не возражаете, если я составлю вам компанию?
—Зачем?
Спец окинул ее удивленным взглядом.
—Только не говорите мне, что вы из тех, кто, оказавшись за границей, изо всех сил делает вид, что он не американец.
—Это как раз про меня.
—Вы меня невзлюбили.
—Да я вас почти не знаю, поэтому у меня пока нет причин любить вас или не любить. Но могут появиться.
—Так позвольте мне сесть, и у вас появится шанс составить мнение.
—Да ничего, вы и стоя вполне можете начать меня бесить.
—Но ведь за доброй порцией «ифс»
[64] это было бы куда удобнее.
—«Эфс»,— поправила она, произнеся первый звук как нечто среднее между «э» и «о».
—Что?
—Примерно так это произносится.
—Не язык, а хрен знает что, правда?
Спец сходил к своему столику и вернулся с яичницей и кофе. Потом подозвал официанта и заказал еще одну яичницу — для дамы.
—В компании-то куда как веселее,— сказал Спец девушке.
—Да уж,— сказала она.— Что вам нужно?
—А кто сказал, будто мне что-то нужно?
—Ну вы же ходите за мной по пятам.
—Вот уж нет. Вовсе я за вами не хожу.
—Тогда что вам нужно?
—Ну ладно, допустим, я хочу слегка за вами приударить.
—Зря теряете время.
—Почему?
—Я фригидна. По-моему, люди склонны переоценивать значение секса. Я пытаюсь направить свою энергию в другие русла. Чтобы быть выше всей этой постельной возни.
—Ничего себе.— Спец покачал головой и улыбнулся.
—Что не так?
—Обычно такую ахинею несут только старики, которым никакого секса уже не светит, и малолетки, которые еще не пробовали.
Девушка залилась краской.
—Я не собираюсь обсуждать с вами свою интимную жизнь.
—А почему бы и нет? Неужели у вас есть занятие поинтереснее?
—Почему бы вам просто не забрать свои «ифс» и не вернуться за свой столик?— предложила девушка.
—Понять не могу: вы ведь такая симпатичная. Совсем не похожи на лесбиянку.
—Вообще-то вас это совершенно не касается, но я не лесбиянка. И приберегите свои комплименты для тех, кто на такое клюет.
—Но вы действительно красотка.
—Вот уж нет. У меня десять килограммов лишнего веса, кривые зубы, волосы как проволока, и стоит мне только снять очки, как вы превратитесь в бесформенный кусок желе. Немножко не те качества, от которых мужики теряют голову.
—У вас потрясающее тело, если мне будет позволено так выразиться.
—Не будет позволено. Мы ведь даже незнакомы. Ваши слова оскорбительны и ставят меня на один уровень со свиной грудинкой.
—Ваша беда в том, что вы ни черта не смыслите в мужчинах. Так откуда ж вам знать, что им нравится?
—Мне об этом рассказывали, причем довольно часто.
—Да полная хрень это все,— возразил Спец.— Люди сами понятия не имеют, чего хотят, пока не столкнутся с этим нос к носу. Допустим, мужчина трубит направо и налево, что мечтал бы трахнуть Мэрилин Монро, хотя прекрасно знает, что никогда этого не будет и что к Монро ему и на пушечный выстрел не подобраться. Но должен же он о чем-то трепаться, вот они все об этом и треплются. А встреть он цыпочку погрудастее, хоть явно и не королеву красоты, так ему большего и не надо, лишь бы только она была не прочь его ублажить. Если выбор стоит так: оседлать эту телочку или пойти домой и погонять шкурку, он в ста процентах случаев проголосует за телочку. Уж можете мне поверить.
—В ваших устах это звучит так романтично…
—Погонишься за романтикой,— сказал Спец,— и глазом не успеешь моргнуть, как окажешься без гроша и в дерьме. Секс с романтикой не уживутся. На этом все и прокалываются. И тому, и другому свое время и место, нужно только не путать одно с другим, и все дела.
Принесли вторую порцию яичницы. Девушка намазала кусочек багета маслом, сверху положила джем и со здоровым аппетитом налегла на яичницу, попутно отхлебывая кофе, пока не остыл. Черт возьми, до чего же Спецу нравилось смотреть, как женщины едят. Он придерживался теории, что как люди едят, таковы они и в постели. Увидишь девицу, которая жеманно возит кусок по тарелке,— даже не дергайся в ее сторону. Эта же умяла весь хлеб и высунула язычок, чтобы слизнуть прилипшие в уголке рта крошки. О да, эта сгодится.
—А вы лихо чешете по-французски, да?— снова заговорил Спец.
—Учила язык в школе. И вот приехала сюда в отпуск на пару недель, потихоньку осваиваюсь.
—А чем вообще занимаетесь?
—Я секретарша в страховой компании. Довольно увлекательная работенка.
—А я — продюсер фильмов.
—Ага, так я и поверила.
—В мире полно чернокожих продюсеров.
—Да я не о том.
—Пока по мелочи, занимаюсь не известными широкой публике независимыми проектами. Всякое малобюджетное барахло. Хотя в скором времени планирую расширяться.
—Сняли хоть что-нибудь, о чем бы я слышала?
—Видели тот фильм с Марио ван Пиблзом? «Вооруженный отряд»
[65] называется? Это я его продюсировал. В старые времена в Америке была чертова уйма черных ковбоев, но про них обычно умалчивают. Мы с Мелвином оба почувствовали, что пора рассказать об этом миру. А сюда я приехал на фестиваль.
—Ваш фильм попал в конкурсную программу?
—Нет, но всегда полезно покрутиться там, где деньги. Тут же полно толстосумов. А я как раз пытаюсь наскрести на новый проект. Ну, сами знаете, как оно бывает.
—Знаю, а как же,— согласилась она.— Вчера я заметила, что вы слушали айпод. А какую музыку?
—Оперу.
—Оперу?!— опешила девушка.
—Вчера крутил Паваротти. Сегодня — очередь Хосе Каррераса, а завтра — Пласидо Доминго. Три великих тенора. А вы любите оперу?
—Моя мама часто слушает Андреа Бочелли.
—Ваш Бочелли, извините за грубость, полное дерьмо. Никакая это не опера, просто какой-то слепой макаронник пытается обдурить публику, мол, он оперные партии исполняет. Он у меня уже в печенках сидит. Ну, я ему сочувствую, конечно, слепота и все такое, но у парня ни умения управлять собственным голосом нет, ни подачи. Хотите настоящей оперы — я дам вам совет, что стоит послушать.
