Недалеко отМиссулы, Монтана
Май 1923г.
Восемь лет ипять месяцев спустя
после гибели «Джозефины»
Мэриен иДжейми Грейвз шли потропинке надрекой, Мэриен впереди, Джейми позади, высокие длясвоего возраста, почти одинаковые, несчитая девчачью косичку. Светловолосые, худые, они мелькали между деревьями, через которые пробивались косые лучи солнца, густые отпыли ипыльцы. Оба были вбайковых рубашках икомбинезонах, заткнутых врезиновые сапоги, купленные норвежкой Берит, экономкой дяди. Сапоги громко шлепали поногам. Гап-гап-гап.
Дальше сидел дядя Уоллес сакварельными красками иблокнотом плотной бумаги, куда он переносил реку, деревья игоры. Там, где наводе искалах отсвечивало солнце, он оставлял крошечные пустоты белого. Осознанно Уоллес воспринимал сейчас лишь направление взгляда икисточки. Рисуя, дядя непомнил, что когда-то ему вручили двух маленьких воспитанников ион выпустил их вдикую природу, какпару собак, точно зная, что они вконце концов вернутся. Еслибы он переживал задетей, то немогбы рисовать, стало быть, он непереживал.
Еще дальше, вкотловине древнего ледникового озера, где расположена Миссула, унизовья притока, носившего название Рэттлснейк, стоял дом встиле королевы Анны, сфронтонами, застекленной верандой икруглой башенкой. Внем обитали Уоллес, близнецы ипочти всегда– Берит, изовсех сил старавшаяся предотвратить полный разор. Хотя снаружи дом имел запущенный вид– краска отслаивалась, нехватало досок,– астарая мебель совсем износилась, она следила затем, чтобы покрайней мере некопилась пыль ивсе было выдраено иначищено. Назаднем дворе находилась конюшня наодно стойло– длясерого мерина покличке Фидлер– ифлигель, куда Уоллес пускал друзей, когда они ссорились сженами илиуних кончались деньги.
Рэттлснейк бежал мимо дома, поджелезнодорожным мостом, впадая затем вреку Кларк Форк, которая пересекала город итекла дальше насеверо-запад. Вто время Кларк Форк заканчивалась возере Панд-Орей, здесьже сливались Блэкфут, Биттеррут иТомпсон, заозером начиналась река Колумбия, впадавшая вТихий океан.
Помнению Уоллеса, вода всегда течет кчему-то большему.
–Новедь нет ничего больше океана,– сказала как-то Мэриен.
–Небо больше,– ответил Уоллес.
Близнецы знали, что, если идти дальше потечению, будет старая хижина, потом полоса белого потока, апотом– самое восхитительное– покореженный ржавый «Форд» соткрытым верхом. Взависимости оттого, какстояла вода, он иногда оказывался наберегу, аиногда наполовину погружался вреку.
Узкая, врытвинах тропинка могла пропустить только пешехода иливсадника. Какмашина очутилась вреке, оставалось загадкой. Уоллес незнал. Берит незнала. Богемствующие университетские друзья Уоллеса строили фантастические догадки, новконечном счете незнали тоже.
Пройдя хижину, Мэриен иДжейми заторопились, хотя оба старались этого непоказать. Руки оставались вкарманах, осанка наводила намысль онеторопливой прогулке, ноноги зашагали быстрее. Обоим хотелось, сев затреснутый руль «Форда», «поводить» машину. Второй обычно изображал механика, бандита илислугу– тоже замечательные роли, ноне такие великолепные, какводитель. Изредка, дляразнообразия, машина превращалась вкорабль, иони крутили руль, играя вто, что заштурвалом их отец. Иногда корабль тонул, иони вместе сним.
Дети знали, что говорили обих отце, излились, что поего милости им приходится довольствоваться участью детей знаменитого труса. Мать вих играх нефигурировала никогда.
Они обогнули последнюю излучину ирванули бегом, размахивая худыми руками, толкая друг друга нарытвины икамни (гап-гап-гап). Новыбежав из-за деревьев, вместо того чтобы одолеть финальный отрезок, оба замерли.
Отталого снега река поднялась, имашина глубоко ушла вводу; колеса ито, что осталось отпанели пола, затопило. Ошметки передних колес зацепились закамни, хотя ине очень крепко. Кузов покачивался наводе.
–Будет больше похоже, что мы ведем, она качается,– сказала Мэриен.
–Аесли оторвет?– спросил Джейми.
–Боишься?
–Нет, просто нехочу утонуть.
–Здесь неутонешь. Это всего лишь речка.
Джейми ссомнением посмотрел наводу. Гладкая коричневая середина реки бугристая, неспокойная, из-за камней вводе истремительных, холодных, напирающих снизу потоков покрыта белыми барашками.
–Можно поиграть вхижине,– помялсяон.
–Боишься,– процедила Мэриен.
Вместо ответа Джейми бросился вводу. Вода заливалась всапоги, ноон упорно брел вперед, какчеловек, который тащит засобой огромный камень. Обычно они плавали нагишом, номашина крайне неприятна длякожи: сплошное зазубренное железо, отслаивающаяся ржа, задубевшие клочки кожи иобрывки отсыревшей шерсти, цепляющиеся кпроржавленным пружинам. Вобщем, всапоги залилось, все промокло. Джеймс поставил тяжелую ногу наподножку изабрался наводительское сиденье. Тормозной рычаг торчал изводы, кактростник.
Мэриен непонравилось, что машина двинулась подлегким весом Джейми, что белая вода пнула бампер, какУоллес, когда его «Кадиллак» застревал вгрязи.
–Неиди сюда!– крикнул Джейми.– Яникому нескажу, что ты трусиха.
НоМэриен зашла вреку. Быстрое течение, неровное дно– она развела руки, удерживая равновесие. Ледяная вода плескала ей всапоги.
–Пересаживайся,– сказала она Джейми, добравшись домашины.
–Ты всегда водишь. Обойди.
–Тут слишком глубоко.
–Тогда перелезь.
Когда Мэриен схватилась закрай провалившегося заднего сиденья, машина накренилась иправое переднее колесо оторвалось откамней. Она отпустила руки, бултыхнувшись обратно вреку. Корпус машины развернуло, так что вода ударила прямо вбок, ипол ушел вниз. Джейми, разинув рот, смотрел, какего колесница покачнулась иплавно двинулась кглубине иболее свободному течению. «Форд» медленно кружился ибороздил воду, радиатор постепенно исчезал подводой.
Далеко он неуплыл. Кактолько колеса опять нащупали камни, наДжейми хлынула вода. Мэриен бегала поберегу, звала его. Бледная голова пропадала иопять появлялась надводой, гладкая, маленькая, ее уносило все дальше. Струдом удерживая равновесие наскалистом берегу, Мэриен поскользнулась ина мгновение совсем потеряла брата извиду. Задыхаясь, пригибаясь подветками деревьев, она обежала излучину. Джейми сидел напесчаной балке итяжело дышал, снего стекала вода, комбинезон потемнел иотяжелел, сапоги куда-то делись. Он встал наноги ииздал дикий, торжествующий вопль, какой она слышала только увзрослых мужчин. Потом топнул ногами, взял сземли камень, швырнул его вреку ираскинул костлявые руки. Ее затопила жуткая зависть. Это она хотела быть тем, кто выжил.
Оссининг, Нью-Йорк
Август 1924г.
Год итри месяца спустя
Когда Эддисон вышел заворота Синг-Синга, его уже ждал адвокат, Честер Файн, ввечно мятом костюме-тройке, погруженный вкнигу, которую держал вруке. Честер прибыл изгорода поездом итакже поехал обратно, уже вдвоем сГрейвзом, оба молча смотрели наускользающий Гудзон. Много лет Честер был единственным посетителем Эддисона. Как-то ранним воскресным утром явился Ллойд Файфер, ноЭддисон отказался выйти кнему. Позже служащий втюремной лавке уведомил, что Ллойд положил наего счет сорок долларов, однако Эддисон благоразумно непотратил деньги. Ллойд прислал также несколько писем (их Эддисон выбросил нераспечатанными) ипредложил купить его дом позавышенной цене, очем Честер сообщил однажды ввоскресенье.
