Ортема едва заметно пожал плечами, дав понять, что слышал лорда – однако Майя подумал, что он не разделяет его мнения.
–Итак, нам повезло, и мы схватили колдуна. Несмотря на то что он был одноглазым, он дрался как наджкрейс – это такая степная кошка, которая охотится по ночам. Позже мы узнали, что таково действительно было его прозвище. Наши воины проявили сообразительность и неубили его. И верно, сородичи приложили немало усилий к тому, чтобы вернуть своего колдуна. Прежде они не торговались так ни закого и низа что.
Ортема смолк и сделал большой глоток вина.
–Но такого рода переговоры продолжаются довольно долго, а тем временем мы взяли на себя заботу о пленном, желая убедиться в том, что с ним хорошо обращаются. Простые солдаты считали его отвратительным существом, выродком. И многие рыцари разделяли это мнение.
–Но не вы,– мягко заметил Майя.
–Ваша светлость,– ответил Ортема, пожимая плечами.– Нас тоже не раз называли гнусным отродьем.– И он указал на свои необычные оранжево-красные глаза.
–Но это же просто…– начала дач’осмин Лантевин и смолкла.
–Смешно?– сухо спросил Пашавар.– Многие болтали насчет «гнусности» и«кощунства», когда четвертая супруга Варенечибеля родила ему ребенка.
–Пожалуйста,– вмешался Майя, испугавшись, что Пашавар окончательно смутит гостей,– мы хотели бы дослушать историю капитана Ортемы.
–Ваша светлость,– поблагодарил Ортема, наклонив голову; казалось, он был доволен.– Мы не думаем, что Наджкрейс Дейн полностью доверял нам, но он немного смягчился, видя, что мы заботимся о нем, и однажды мы спросили у него, почему его народ называет нашу крепость «Памятником Смерти». Долгое время он молчал, и мы решили, что он не ответит – он очень редко отвечал на вопросы. Однако, наконец, он произнес: «Потому что она построена на наших мертвых» ихищно усмехнулся. Мы до сих пор помним эту усмешку и его острые зубы, такие же, как у всех степных варваров. «Еще мы называем ее “Кости Мертвецов”»,– добавил он. И вот, наконец, ваша светлость, мы поняли, что это не метафора. Крепость Анмур’тэйлейан была построена на большой скале – такие отдельно стоящие скалы разбросаны по восточным степям – и, честно говоря, мы вполне понимаем наших предшественников, которые выбрали это место для крепости. Такое местоположение выгодно с точки зрения обороны, что редко для степи. Но основатели крепости не знали одного – а если и знали, то мы подозреваем, что им было все равно. По обычаю, наджморхатверас относили своих умерших на вершину этой скалы и оставляли там, чтобы кости обглодали стервятники и кошки-наджкрейс. Наджкрейс Дейн рассказал нам, что юноша должен был провести три дня и три ночи на скале с мертвецами, чтобы его считали взрослым мужчиной.
–Мы выстроили замок на их улимейре?– в ужасе переспросил Майя.
–В общем, да, ваша светлость.
–Неужели это единственная скала во всей степи, подходящая для их варварских ритуалов?– фыркнул Пашавар.
–Дело не вэтом,– резко возразил Майя и удивился самому себе. Еще сегодня утром он не поверил бы, что осмелится говорить с лордом в таком тоне.– ВКето тоже есть кладбище, но могилы, находящиеся вУнтэйленейзе’мейре, не менее священны для нас.
–Вы правы,– мрачно отозвался Пашавар.
–Но если все было так, как говорил колдун,– спросил Майя,– почему мы не вернули им кладбище?
Гости в шоке уставились на императора.
–Ваша светлость,– невнятно пробормотал Ортема. Ему с трудом удавалось подыскать слова, которые не оскорбили бы императора.– Все не так просто…
Пашавар с присущей ему бесцеремонностью перебил капитана:
–Вы согласились бы признать поражение в войне, которую начали не вы, и вкоторой погибли тысячи эльфов?
–Но тех, кто начал эту войну, давно нет в живых,– возразил Майя.
–Ваш покойный отец предпринимал многочисленные попытки заключить мир,– сказал Лантевель.– Но варвары – да-да, Ортема, наджморхатверас – отказывались.
–Понятно,– кивнул Майя,– и кто вел эти переговоры, нынешний Свидетель по иностранным делам или его предшественник?
После короткого неловкого молчания Ортема овладел собой.
–Ваша светлость, если мы просто уступим наджморхатверас, они будут считать города, расположенные в пустынных землях, своей добычей, как это было до постройки Анмур’тэйлейана. А жители этих городов – ваши верные подданные, они заслуживают того, чтобы их защищали.
Майя не успел ответить: дач’осмин Лантевин негромко, но состальными нотами в голосе заметила:
–Нам кажется, что эта дискуссия была бы более уместна вМичен’тэйлейане или Вервен’тэйлейане, чем в нашей столовой.
–Разумеется,– сказал Майя.– Мы просим нас извинить.
Снова повисла напряженная пауза. Майя вспомнил, что императору не пристало извиняться. Меррем Ортемо храбро заговорила:
–Наш отец – мэр города Воренджессар, который находится в западной части бесплодных земель. Мы помним рассказы нашей бабушки о набегах Эврессай, и мы можем заверить вашу светлость в том, что у вашей светлости нет более преданных подданных, чем жители Воренджессара и соседних городов.
–Благодарим вас, меррем Ортемо,– произнес Майя.– Мы должны тщательно обдумать эту сложную проблему.
Женщина дала ему возможность сменить тему.
–Выходит, ваш родной город был основан раньше Эджо?
–О да, ваша светлость.– Она улыбнулась, иМайя увидел длинные острые зубы, как у волка. Ортема говорил, что такие зубы были у степного колдуна.– Наш клан и клан нашей матери долгие сотни лет живут в бесплодных землях. Там всегда кто-то жил, еще до того, как было найдено золото, и туда пришли эльфы. Просто сейчас жителей стало намного больше.
Золотая лихорадка Эджо послужила безопасной темой для беседы до конца ужина. Даже осмеррем Пашаваран оттаяла и рассказала историю об одном из братьев своей бабки, который отправился на север в поисках золота, но вместо золота открыл минеральные источники Дайано.
–Это принесло ему гораздо больше денег, чем любая золотая жила, но даже в преклонном возрасте он отправлялся на разведку, когда появлялась возможность. Однако он так никогда и ненашел золота.
–Наша матушка ездила вДайано на воды,– сказала дач’осмин Лантевин.– Это не продлило ей жизнь, однако значительно облегчило боли, и заэто мы всегда будем благодарны богам.
Майе пришло в голову, что источники Дайано, возможно, помогли бы Ченело исцелиться, и он потерял нить разговора. Его охватил напрасный гнев на отца, который никогда не позволил бы жене отправиться на воды.
Лантевель отвлек его от мрачных мыслей.
–Ваша светлость, правильно ли мы поняли, что вы приостановили переговоры по поводу брака эрцгерцогини Вэдеро?
Уши Майи непроизвольно дрогнули, и серебряные серьги негромко зазвенели.
–Наша сестра в трауре.
