–Есть какие-то правила?– неуверенно спросил Майя.– Можем ли мы разрезать узел, или это считается оскорблением?
Ошет приподнял брови, непроизвольно дернул ушами, и стальные кольца звякнули.
–Нет нужды, ваша светлость. Потяните за золотую бусину. Узел развяжется.– Он помолчал, потом добавил:– Несечо – это ценный дар, всегда.
На конце ленты действительно была укреплена золотая бусина. Майя сначала подумал, что это просто украшение.
«Еще один шанс почувствовать себя полным невеждой»,– сказал он себе и потянул за ленту. Несмотря на слова садовника, он почему-то удивился, когда узел мгновенно развязался. Он снял со свитка ленту и несечо и быстро сунул их в карман, боясь услышать, что нарушает протокол.
–Благодарим вас,– обратился Ксевет к садовнику.– Вы можете идти.
Ошет кивнул Ксевету и отвесил Майе низкий поклон.
–Ваша светлость.
–Благодарим вас, Ошет,– сказал Майя и вовремя вспомнил, что нужно улыбнуться. Потом развернул пергамент.
Письмо было написано уверенным почерком, некрупным, четким, с красивыми завитушками. Явно не рукой секретаря. Майя прочел вслух первую строку: «Нашему дорогому родственнику, светлейшему императору Эдрехасивару VII». Он поднял взгляд от письма и потрясенно уставился наКсевета.
–Родственнику?
На этот раз даже Ксевет растерялся.
–Посол не связан кровными узами сАваром.
–Должно быть, он имеет в виду нашу бабушку со стороны матери,– предположил Майя.– Но мы даже не знаем ее имени и ничего не знаем о ее семье.
–Он никогда прежде не упоминал ни очем подобном,– холодно заметил Ксевет.
–Вряд ли прежде это можно было счесть политическим капиталом,– ответил Майя. Он тоже хотел говорить презрительно, но унего не получилось. Его слова прозвучали безрадостно.– Что ж, посмотрим, что нужно от нас нашему родственнику.
Письмо было коротким.
Нашему дорогому родственнику, светлейшему императору Эдрехасивару VII. Приветствуем Вас.
Выражаем Вам глубочайшие соболезнования и заверяем Вас в том, что Бариджан не намерен настаивать на заключении торгового соглашения, по поводу которого мы вели переговоры сВашим покойным отцом. Мы от всей души надеемся на то, что в ближайшем будущем нейтральные отношения между Бариджаном иЭтуверазом перейдут в дружеские.
Ваш покорнейший слуга
Ворджис Горменед,
Посол Великого Авара
при дворе императора Этувераза.
Майя с надеждой взглянул наКсевета. Он чувствовал, что тщательно подобранные слова имеют некий скрытый смысл, но немог понять, чего добивается посол.
Ксевет перечитал текст несколько раз, нахмурился и сказал:
–Интересно, получил ли посол Горменед одобрение своего правительства, прежде чем отправить это письмо.
–Вряд ли у него было на это время,– заметил Майя.
–Да,– сказал Ксевет.– Вот именно.
–Значит, вы считаете…
–Всем известно, что Великий Авар высоко ценит решительность и инициативу – когда они приводят к успеху. Мы осмелимся предложить вашей светлости ответить послу, чтобы его отказ от претензий по торговому договору стал документально подтвержденным фактом.
Майя уже уяснил: все, что говорит император, должно быть задокументировано.
–Неужели этот торговый договор был таким невыгодным для нас?
–Если Горменед считает, что вы будете рады отказаться от него – да,– откровенно ответил Ксевет.– Мы наведем справки в канцелярии Свидетеля по иностранным делам и попросим предоставить нам текст.
–Да, сделайте это, пожалуйста. И посоветуйте нам, как ответить нашему… родственнику.
–Да, ваша светлость,– кивнул Ксевет и начал фразу за фразой разбирать письмо дипломата.
Без пяти десять Бешелар поднялся со стула и объявил:
–Ваша светлость, идут наши сменщики.
–О, слава богам и богиням,– буркнул Кала и подавил зевок.
Молодые эльфы – тщательно одетый, чопорный лейтенант гвардии и неряшливый маг с рассеянным взглядом – во многом оказались похожими наПервых Ноэчарей. Тем не менее, мантия второго мага была новее, чем уКалы – не такой выцветшей. И прическа смотрелась аккуратнее. Майя заметил, что новый лейтенант, Телимедж, боится Бешелара не меньше, чем императора, в товремя как маза Даджис беспокоился лишь о том, чтобы Кала отправиться отдыхать.
–Не волнуйтесь,– пробормотал Кала, снова делая над собой усилие, чтобы не зевнуть.– Возможно, я ирассеянный, Даджис, но нежелезный. Ваша светлость.
Майя отпустил воина и мага, отогнав безумную мысль попросить их остаться. Бешелар иКала нуждаются в заслуженном отдыхе,– напомнил он себе. А он, Майя, не должен вести себя, как ребенок, оторванный от матери, не должен бояться своих новых телохранителей.
«Кроме того, тебе следует возблагодарить судьбу за то, что ты ненадолго избавился отБешелара»,– мысленно упрекнул он себя и обернулся к секретарю.
До начала аудиенции они успели поработать еще с двумя письмами. Наконец, из-за двери донесся стук каблуков, шорох одежд и голоса, означавшие запоздалое прибытие вдовствующей императрицы Ксору Драджаран.
Благодаря Ксевету Майя представлял, чего следует ожидать, и сумел сохранить невозмутимость. Ксору Драджаран остановилась на пороге между телохранителями и подняла вуаль тщательно отрепетированным жестом, достойным оперной дивы. Ксевет был прав, сравнивая вдовствующую императрицу с куклой: она была маленькой и хрупкой, на лице в форме сердечка сверкали огромные глаза редкого темно-синего цвета. Майя также отметил, что вдове отца не больше двадцати лет.
Вспомнив Хесеро Неларан, Майя понял, что Ксору одета кричаще и безвкусно. Видимо, при личной встрече она хотела подчеркнуть свой статус при помощи наряда, считая, что оскорбительных намеков недостаточно. Ее жакет был густо расшит серебряными нитями, отчего напоминал белые императорские одежды, которые она уже не имела права носить. Волосы, убранные в модную прическу со множеством пучков и переплетающихся косичек, выглядели бы лучше без блестящих черных бусин величиной с ноготь большого пальца. Майе неприятно было смотреть на них – они напоминали ему жуков.
Кроме того, он обнаружил, что совершенная красота молодой женщины, которую он заранее невзлюбил, волнует его меньше, чем грация Хесеро.
Он неторопливо поднялся с кресла, чтобы поприветствовать вдову отца, и она коротко кивнула ему. Она не выказала никаких иных знаков уважения к императорской персоне, иМайя по-детски обрадовался, заметив неприязнь на лицах Телимеджа иДаджиса.
Ксору осмотрелась, и ее взгляд задержался наКсевете.
–Кто это?
