За четырьмя ярусами консолей, обращенными к экрану, сидели офицеры, тыкая в клавиатуры, словно куры на птицефабрике. В машинном зале по одну сторону зеленых экранов программист Пруэтт (сменивший покойную капитан-лейтенанта Сьюзен Белл в пробной эксплуатации системы КОН) наблюдал за загрузкой мыслей в охлаждаемые фреоном механические мозги. Тремя этажами выше репортеры и популяризаторы, прошедшие особую проверку и получившие особый допуск, пили кофе с пончиками, держа наготове блокноты и портативные компьютеры, чтобы в прямом эфире комментировать самый дорогостоящий на сегодня натовский потешный бой.
А сразу под репортерами устраивались в креслах высшие флотские чины, только что с брифинга за бранчем. Директор Центра Ламберт, в наушниках и с микрофоном на лацкане, стоял перед ними, чувствуя себя школьным учителем.
Он сохранял это чувство почти двадцать минут, направляя внимание джентльменов на то, отвечая на вопросы про се и звоня вниз с требованием пояснить это. «Я и забыл,– с горечью думал Ламберт,– до чего это мучительно скучно. Как только Белл не сошла с ума…» И тут он сознательным усилием выбросил из головы эту мысль.
В 11:04 по Лондону / 06:04 по летнему североамериканскому восточному времени, следуя подсказке UNICOM 1 у себя ухе, Ламберт сказал:
–Следующий этап учений – навигационный, во время которого…
Загудел сигнал звукового предупреждения об атаке, отключив линию Ламберта. На экране появился красный символ ядерного взрыва, полукруг на треугольнике, похожий на рожок с мороженым. Затем второй, третий, четвертый.
Экраны данных потемнели. На табло нарисовалась бегущая строка: ЭТО НЕ УЧЕБНАЯ ТРЕВОГА ЭТО НЕ, и оно тоже погасло.
–Господи,– выговорил один из американских адмиралов,– о господи…
–Отключите трансляцию в комнату прессы,– сказал директор по каналу SPECCOM.– Отключите их полностью. Нет, занавес можно пока не закрывать… они увидят на экране не больше нашего. И соедините меня с машинным залом по Юни-2… Пруэтт? Это Ламберт. Что происходит? Нет, я сейчас спущусь.
Зрителям Ламберт сказал:
–Боюсь, у нас программный сбой. С вашего позволения, я пойду узнаю, что можно сделать. Мы очень скоро заново подключимся и продолжим.
–Мистер Ламберт,– очень тихо сказал британский адмирал,– там в море не компьютерная модель, а настоящие корабли с командой. Исправьте все поскорее.
Ламберт кивнул. Заходя в лифт, он очень тихо сказал дежурному офицеру:
–Следите, чтобы они не подняли шум.
В машинном зале полдюжины техников столпились вокруг стола, заваленного руководствами, схемами и распечатками; полдюжины программистов лихорадочно работали за мониторами.
Когда вошел директор Ламберт, Пруэтт поднял голову и сказал:
–Он перешел в полностью автоматический режим.
–Как это понимать?
–У нас все исправно. Это не поломка. Или, если поломка, машина ее прячет.
–Что вы хотите сказать?– спросил директор.
–Что я хочу сказать?– Пруэтт взорвался.– Что я хочу сказать?! Чертов мейнфрейм проводит чертовы учения сам по себе, вот что я хочу сказать, черт побери! Ламберт сделался пунцовым и отступил на шаг.
Пруэтт поднял мятую кипу распечаток:
–Все идет как положено, только мы этого не программировали.
–У кого был доступ?– спросил Риз-Гордон, возникший как будто из стены.
–Послушайте, мы даже не знаем, софт это или железо.
–У кого был доступ?– повторил Риз-Гордон.
–У программистов, у техников, у инженеров,– в отчаянии ответил Пруэтт.
Риз-Гордон сказал:
–Порой я так горжусь своей принадлежностью к системе безопасности моей страны, что могу только блевать.
Запищал пейджер. Риз-Гордон поднес его к уху:
–Да. Здесь? По чьему указанию? Ладно.– Он повернулся к Пруэтту: – Попытайтесь сократить список имевших доступ до населения шести ближайших к Лондону графств, хорошо?
Риз-Гордон встретил Николаса Хансарда у главной проходной.
–Вы главный по безопасности?– спросил Хансард.
Вид у него был взволнованный и запыхавшийся.
–Сейчас да,– ответил Риз-Гордон.– Мы в данную минуту довольно заняты. Что у вас за дело, доктор?
–Пропала моя знакомая. Я подумал, это может быть важно. Я только что узнал, что она работает здесь, и…
–Кто?
–Эллен Максвелл.
–Твою ж мать через левое плечо…
Хансард глянул удивленно. Охранник на проходной тоже. Риз-Гордон схватил телефонную трубку:
–Машинный зал. Немедленно.
Хансарду срочно выписали пропуск и протащили его по коридорам Центра в наблюдательное помещение второго этажа, которое переоборудовали во временный штаб по чрезвычайной ситуации, подключив терминалы и перебросив туда часть разведчиков и руководства. Хансард увидел путаницу проводов и людей по колено в рулонах распечаток. И все смотрели на него с неким почтительным ужасом.
–Какая-нибудь информация проходит?– спросил Риз-Гордон.
–Ничего,– ответил кто-то.
Хансард сказал:
–Мне оставили записку, где сказано, что ее убьют…
Он не стал договаривать.
Человек в темном костюме оглядел Хансарда с ног до головы и спросил с американским акцентом:
–Что вам удалось узнать про агентскую сеть Беренсона, доктор Хансард?
–Что?!
Говорящий умолк. Риз-Гордон обратился к человеку в темном костюме – церэушнику? аэнбэшнику? Да какая разница!
–Полагаю, нас всех вы просветить не хотите?
Американец занервничал:
–Более или менее общеизвестно…
–Что значит «общеизвестно»?!– взорвался Хансард.
–Послушайте, некоторые здесь не допущены к информации такого уровня секретности.
–А вы к чему допущены, сукин сын?– заорал Хансард.– Рафаэль все-таки был прав. Вы все друг с другом повязаны, все друг за другом шпионите…
–Рафаэль?– переспросил американец.– Извините, сэр. Я не знал, что вы входите…
–Я не вхожу,– ответил Хансард.– Так что не говорите мне ничего, идет?
Риз-Гордон сказал:
–Сомневаюсь, что сеть еще существует. Ребятки из Москвы всерьез пытались убрать миссис Максвелл несколько дней назад, убили двоих наших знакомых. Вряд ли они допустили такую же промашку с остальным.– Он повернулся к Хансарду: – Сейчас нам нужно понять, что этот маленький сюрприз…– он указал на огромный компьютерный экран снаружи, совершенно черный, если не считать ядерных символов,– имеет целью. Мы в растерянности, да, но это само по себе не цель.
