Семь человек (четверо в форме ВМС США, двое – в форме Королевского флота и один – в форме кригсмарине ФРГ) видели мир через экраны, слышали через наушники, отвечали через микрофоны либо щелкая тумблерами. Их задачей было связать датчики и оружие (или, как называли это производители, сенсорные и орудийные системы) крейсера «Райт» и восьми других кораблей натовского оперативного соединения CT-59, патрулирующего сейчас Северную Атлантику в ста километрах к западо-северо-западу от Скапа-Флоу.
–Гидролокационный контакт,– сообщил оператор и нажал кнопку; на одном из больших экранов высветилась карта района. Дружественные корабли были показаны зеленым, недружественные – белым.– Похоже на ракетно-торпедную ПЛ… Опускаю звукоприемники. Ага. Дизельная.
На экране рядом с символом вражеской подлодки появились циферки.
–Она поворачивает,– сказал мичман.– Почему мы не…
–Мы не в рубке,– ответила главный дежурный офицер, капитан-лейтенант Королевского флота Сьюзен Белл.
Репитер машинного отделения показывал быстрое изменение числа оборотов. Советская подлодка приблизилась к символу «Райта», затем скользнула перед ним.
Оператор систем связи щелкнула тумблером:
–БИЦ «Райта» – «Гламоргану», вражеская подлодка курсом перехвата. Подтвердите.
Она прикрыла микрофон рукой:
–Эта сволочь пойдет на таран.
–Похоже на то,– беспечно ответила Белл.
Советская подлодка действительно пошла на таран. Зеленый и белый значки наложились. Сигнальное табло зажглось красным.
–БИЦ «Райта» – оперативному соединению, «Гламорган» протаранен. Будьте на приеме.– Связистка обернулась.– У них течь. Ждут, что в любую минуту отключится энергия.
–Она пропала с экранов,– доложил оператор систем обнаружения.– Дыра в радарном покрытии, двести восемьдесят – двести девяносто пять.
Ловко.
–Можно увеличить охват?– спросила Белл.
Все слишком возбуждены, подумала она, слишком готовы поздравить противника с успехом.
–Увеличиваю.
Хорошо, подумала Белл.
Щелк, щелк.
–Черт. Три воздушных объекта, движутся быстро. Откуда они взялись?
–Ракеты.
–«Уиквир» открыл огонь из «Фаланкса»,– доложил оператор орудийных систем. «Фаланкс» – зенитная пушка, выпускающая в летящую ракету облако пуль. Эффективная штука, что хорошо, потому что ракеты тоже очень эффективны.– Сбили одну. Вторую.
Снова то же чувство, будто все болеют за противника.
–Что третья?
–Попадание в «Уиквир».
–Радар по правому борту вырубило. БИУС видит два ракетных катера на горизонте. Мы стреляем.
В наушниках Белл раздался голос.
–Дежурный офицер «Райта»… Иду,– ответила она и сняла наушники, думая: «Ну вот, как раз когда война начала становиться интересной», а вслух сказала: – Меня сменяют. Оставайтесь на постах.
–Есть, сэр.
Капитан-лейтенант Белл обогнула стойки с оборудованием и вышла из полутьмы БИЦа в коридор. Свет резал глаза; она закрыла их рукой и взялась за стену.
Пол покрывала линолеумная плитка, стены были облицованы деревянным шпоном, люминесцентные лампы скрывались за рассеивающими панелями. Коридор выглядел обычным офисным. Таким он и был. Двери по обе стороны вели в другие игровые комнаты, в конце коридора располагалась рубка «корабля», из которого только что вышла Белл. Крейсер ВМФ США «Фрэнк Ллойд Райт» состоял из трех помещений в лондонском Центре командно-штабных игр.
Белл свернула за угол и вошла в комнату отдыха. Здесь был ковер, низкие столы, кресла в полиэтиленовой пленке и чайная тележка в углу. Два лейтенанта, один американский, другой канадский, сидели, ослабив галстуки, и пили кофе из пластиковых стаканчиков. Оба были в темных авиационных очках, чтобы сохранить ночное зрение для игровых комнат.
–Как команда?– спросил американец.
–Пока что немного слишком азартна, но в целом нормально. Скоро их начнет тошнить за борт.– Белл глянула на аналоговые стенные часы, которые, как и все часы в Центре, были связаны с главным компьютером в подвале.– Время, господа.
–«Сходящии в море на кораблех»
[44], – сказал американский лейтенант.
Оба мужчины вышли со стаканами в руках. Американец сменял Белл на «Райте», канадец направлялся в комнату 41 – главную полетную палубу авианосца «Виксбург».
Белл заварила две чашки крепкого чаю. Как раз когда она добавляла молоко, дверь открылась и вошел Гарет Риз-Гордон. Белл протянула ему чашку.
–Доброе утро, Гарет.
–Доброе утро, Сьюз.– Риз-Гордон глянул на часы.– Самое время для чая. Супер.
Гарет Риз-Гордон был маленького роста, худой как щепка, с непропорционально большими руками и тонкими длинными пальцами. Старый шрам от уголка глаза до уголка губ придавал его тощему лицу вечно ехидное выражение. Его нельзя было назвать по-настоящему уродливым, однако собеседники по большей части невольно отводили от него взгляд. Соломенные волосы липли к голове, будто намоченные дождем. Он был в песочном твидовом пиджаке, саржевых брюках и поношенных коричневых ботинках; Риз-Гордон всегда носил безликую одежду безликой расцветки и покроя.
–Трудная ночь?– спросила Белл.
–Особые процедуры для предстоящей операции,– ответил Риз-Гордон. У него был мягкий голос с намеком на мелодичный валлийский акцент.– Пять минут, чтобы все придумать, три ночи беготни с высунутым языком, чтобы осуществить. Сегодня боевое крещение.
–Дядя хочет увидеть малышку в деле,– сказала Белл.– Пруэтт ставит пять фунтов, что эта штука не заработает.
–Пари без подвоха?
–Это секретные сведения. Не пытайтесь подловить честную девушку, мистер МИ-пять.
–Фи. И я не получил квоту на этот сезон.– Он улыбнулся кривыми губами, глядя поверх чайной тележки.– Печенье осталось?
–Песочное.
Он окунул печенье в чай.
–А сам кабинет чародея вы уже видели?
–КОН-СВЕТ?– Белл мотнула головой.– Только схемы в инструкции. Как я понимаю, их всего два, и… Так вы этим занимались сегодня ночью? Везли его из Эдинбурга?
–Я мотался туда-обратно последние три ночи кряду. Вам надо только угадать, под каким наперстком горошина.– Риз-Гордон поднял чашку.– Чума возьми предателей и поезда дальнего следования.– Он допил остатки чая.– Теперь ваша очередь. Идем?
Они вышли из комнаты отдыха, сели в лифт. Риз-Гордон потер тыльную сторону ладони мозолистыми пальцами другой руки. Весь женский персонал Центра бурно обсуждал Риз-Гордона, и существовала сложная шутка про коробку презервативов «Дюрекс» с напечатанным на ней законом о гостайне.
