И почти сразу через головы латников полетели ручные гранаты. Потому что их подпирали гренадеры, каковых полагалось по взводу на полк. Только тут их поставили сразу всех. Кучей.
—Что это?— спросил Антуан.— Что они кидают?
И тут ряды швейцарцев смешались, окутавшись пороховым дымом. А до наблюдателей стали доносится негромкие хлопки и отголоски криков.
Латники же давили.
Просто сминая потерявших порядок и всякое устройство швисов. Отдельные бойцы не могли отражать давление трех-четырех противников во фронт в своих полулатах. Одну пику отклонил — остальные достали. Кто в лицо, кто в ногу.
Взрывы же убивали, калечили, глуши и пугали баталию.
Латники же продолжали давить.
Шаг.
Шаг.
Шаг.
А через их головы продолжали лететь гранаты.
И на глазах изумленных наблюдателей достаточно скромный отряд русских выдавливал без каких-то особых усилий швисов с моста.
—Вот так просто?— улыбнулся Антуан.
—А ты хотел сошествия ангелов с мушкетонами?— пошутил Карл.— Вчера подвыпив ты и совсем страх божий потерял в своих фантазиях.
—Но… проклятье! Ну это же очевидно! У него же были эти гренадеры! Я же знал! Он их для штурма укреплений специально завел. С ручными гранатами. Там они хитрые, но поначалу просто полые чугунные шары были, начиненные порохом да с фитилем.
—Мы опять мыслили не о том и не так,— улыбнулся Фридрих, видя, как латниками с хризмой на щите сминают как гнилую репу швейцарскую пехоту Папы.
—А что там тылы?— поинтересовался курфюрст Саксонии.
—У швисов? Уже пришли в волнение. Они ведь видят это. Вон как стоят — на склоне.
—Сейчас как с моста выйдут тяжелее станет.
—Да. Видимо.
Но оказалось не так.
Выйдя с моста, латники с пиками заняли более широкий фронт. Хоть и не сильно — между искусственными руинами расширение было небольшим. Однако это позволило развернуться и гренадерам. Отчего те смогли разом обрабатывать большую площадь.
Минута.
Вторая.
И… все…
Швейцарцы побежали.
Все-таки сказывалось, что это были молодежь в основном, не имевшая закалки в битвах.
—Однако господа.— заметил Антуан, глядя на песочные часы.— От начала атаки до бегства неприятеля прошло минут десять не больше. Это я вам скажу — одна из самых быстрых побед Иоанна.
Впрочем, никакой радости эта новость не принесла в стан союзников. Все эти аристократы выглядели крайне раздосадованными и какими-то обреченными. Тем более, что было видно — пехота короля заняла оборонительные позиции для защиты уже от них. То есть, Иоанн прекрасно все понимал, включая соблазны…
Глава 10
1485 год, октябрь, 28. Мульвиев мост, предместье Рима
Иоанн медленно и как-то нехотя вошел в круг, образованный знатными персонами. Подошел к небольшому столику. И сел на довольно роскошное кресло, которое зачем-то таскал в своем обозе Папа Иннокентий VIII. Тот сидел напротив в таком же. Оба были гостевыми. Садиться в кресло как-то особо подчеркивающее его статус он не рискнул.
Король Руси внимательно посмотрел на визави. А потом максимально серьезно произнес на латыни:
—Рассказывай.
—Что?— несколько растерялся тот от того начала беседы. Ни каких формальных формул приветствия. Сразу что-то странное… и не понятное…
—Как что? Как ты докатился до жизни такой?
—Что прости?
—Кеша, ты дурак?
—Кто? Почему?
—Это я у тебя спрашиваю. Сидишь. Глазками хлопаешь. И мычишь чего-то. Сказать нечего? А я ведь эту встречу так ждал. Ночи иной раз не спал. Особенно когда чернослива переедал на ночь. Сажусь я значит в отхожее место и думаю — как ты там. Жив ли? Здоров ли?
—Это какая-то шутка?— напряженно, стараясь не выдавать раздражения поинтересовался Папа.
—Ну давай без шуток.— холодно усмехнулся Иоанн.— Я пришел предъявить Святому престолу обвинения перед людьми и Богом.
—Перед людьми и Богом?— удивился Папа.— Не слишком ли много ты на себя берешь? За преступления перед Богом ты не в праве меня судить. Это дело церковного суда.
—Церковного? Ошибаешься. Ибо сказано кесарю кесарево, а богу божье. То есть, на земле правит кесарь, а на небе Бог. И там,— вознеся глаза к небу,— тебя будет судить Бог, а здесь — кесарь. То есть, светский правитель. Вся власть от Бога, а потому светский правитель поставлен Всевышним блюсти среди прочего порядок и законность на земле. Правитель, не священник. Ибо священник поставлен на землю для того, чтобы наставлять людей на путь истинный, ведущий к спасению их души и помогать им по нему пройти. Разве нет?
—Священник может править…
—Нет.— резко перебил его Иоанн.
—Что?
—Священник не может править. Это функция светского правителя. Если лицо духовное начинает править, то технически не может исполнять функции лица духовного. Они взаимно исключают друг друга. И ты, дружок, прекрасно это знаешь. Но, как и многие Папы, включая твоего предшественника, рвался не роль духовного наставника выполнять, а стяжать земли, богатства и фарисействовал. То есть, при сохранении внешней формы утратил внутреннее содержание.
—Это не тебе решать.— прошипел Папа.
—А я считаю, что мне. У тебя есть возражения?— холодно спросил Иоанн, доставая кинжал.— Так я тебя отправлю к высшей инстанции и там ты сможешь оспорить мое решение. Попытаться оспорить.
Папа нервно сглотнул, но промолчал.
—Святой престол виновен в том, что организовал серию покушений на меня. То есть, люди, которые должны помогать другим преодолевать грех и отступать от него, творили самолично страшные злодеяния.
—Это еще нужно доказать.
—Кому нужно?— усмехнулся Иоанн.— Ты верно забыл — я здесь судья. И мне эти доказательства уже давно предоставила моя служба безопасности, проведя тщательное расследование. Или ты хочешь превратить суд в софистический диспут? Тогда я тебе отрежу язык, и мы продолжим. Хочешь? С софистами ведь только так и нужно беседовать, чтобы людям голову не морочили.
Тишина.
—Хорошо. Идем дальше. Святой престол виновен в том, что организовал покушение и убил короля Польши и Великого князя Литовского Казимира — моего тестя. Святой престол виновен в том, что организовал покушение и убил короля Неаполя Фердинанда и его наследника. Святой престол виновен в том, что обманом ввел Фердинанда Габсбурга в заблуждение и организовал поход на крестоносца, надеясь ударить его в спину во время выполнения обета. Святой престол организовал нападения мусульман Турана на обращенную мною в христианство степь северного Причерноморья и Поволжья, дабы вернуть ее в ислам. Пожалуй, что пока хватит. Так-то преступлений сильно больше. Что скажешь?
