Чешуя дополнялась легким шлемом. Открытым. Но с добротной круговой бармицей, закрывавшей лицо и оставляя открытыми только глаза.
В руках у каждого имелся щит. На вид — степной. Но приглядевший, султан заметил — нет. Это был клееный, деревянный круглый щит линзовидного профиля, обтянутый кожей и только декорированный под степной. На деле же куда как прочнее, легче и крепче.
Также отчетливо бросалось в глаза, что каждый всадник нес полностью единообразный комплекс вооружений. Легкое копье с широким наконечником, чем-то напоминая арабское. Тяжелую саблю с развитым эфесом, прикрывающим руку. А тут Иоанн не жадничал и внедрял добротный эфес корзинчатого типа. Ну и саадак с луком и колчаном полным стрел. На последнее султан обратил внимание особо. Ибо знал — это не самая простая задача.
Понятно — кроме этого еще кое-что встречалось. Где-то клевец, где-то кистень, где-то кончар и так далее. Но вот этот комплекс — присутствовал у всех. И выглядел будто этих степняков вооружали из арсенала в какой-то европейской армии.
Очень единообразно.
Чрезвычайно.
Что совершенно не походило на степь, в которой все традиционно было очень пестро.
С конским составом тоже занятно.
В основном степные лошади. Да. Но хорошо отъевшиеся, что говорило о подкорме овсом. Ну и кони получше тоже встречали, хоть и ограничено. Но раньше и такого в здешних местах не наблюдалось, по словам его советников. Во всяком случае — не в таком масштабе.
Перед ним была небольшая конная армия, но очень крепкая. И, судя по всему, крайне опасная. Он же стоял перед ней всего лишь с авангардом, оторвавшись от основного войска на пару дней пути. И затеяв драку сейчас — вряд ли бы даже успел сбежать. Так как в его авангарде хоть и хватало пышности, но такой добротности именно воинского снаряжения остро не хватало. Каждый был одет во что горазд. И больше налегал на шелка, чем на железо. На фоне обычных степняков — да, смотрелся авангард классно. Но на фоне этих ребят — нет…
—Как правоверные могли отказаться от Чингизидов?— наконец выдавил султан, после затянувшейся паузы. Почему он это спросил и сам не знал. Просто молчать стало как-то неловко.
—Они приняли Христа. А потому нужды в Чингизидах более не имеют.
—Христа?
—Да.
—Все?
—Все. Мой король дарит доброе воинское снаряжение только тем, кто принимает Христа.
—Но…
—Христос сумел убедить своих последователей добрым словом и делом. И мой король, по возможности, старается делать также.
—А если кто-то не внемлет доброму слову?
—Он бьет их палкой и повторяет добрые слова.— с абсолютно серьезным лицом произнес Даниил Холмский. За время общения с Иоанном он уже нахватался его шуточек.
Снова помолчали.
Глядя друг другу в глаза.
—Мы не желаем войны,— первым в этот раз нарушил тишину Холмский.— Иначе бы напали, не вступая в переговоры. Мы удивлены тем, что войско Турана так далеко забралось на север, в то время как рядом с его границами на юге сейчас огромные возможности.
—Возможности для чего?— спросил максимально нейтральным тоном султан.
—Для восстановления владений державы Тимура. Ведь Ак-Коюнлу сейчас дерутся с османами. И вот-вот столкнуться с мамлюками в дележе восточных пределов Великой Порты. Сил же драться и на западе, и на востоке у них не будет. И перед Тураном открывается шанс вернуть свои старые владения, что простирались до Тигра и Евфрата. Но ты тут. Это так странно.
Султан промолчал.
—Тебя, наверное, кто-то ввел в заблуждение, что мой король увел все войско на запад. Это, как ты видишь, не так. И по крепостям еще много воинов у него. Он ведь не мальчик, чтобы рисковать всем сразу.
Султан нервно улыбнулся.
Кивнул.
Буркнул через плечо:
—Мы уходим.
И отвернув коня, направился к своим людям. Его крайне раздражал этот человек, но драться с этим степным войском сейчас он не был готов. Требовалось для начала собрать свою армию в кулак. А то — расслабился. И его воины оказались растянуты на дни пути. Но…
В первую очередь он хотел пообщаться со своими советниками.
Теми самыми, которые рекомендовали идти сюда. Говоря, что ханы перейдут на его сторону без боя. Ибо утомлены властью Иоанна. Что-то на это было не похоже. Скорее наоборот…
—Он не уйдет,— произнес хан Синего ханства.
—Надо нападать сейчас.— согласился с ним глава Белого ханства.
—Разве так мы покажем свою силу?— удивился Даниил.
—Мы знаем, как воюет Туран. Если сойтись открыто — много людей положим.
—Наш король прислал вам легкие батареи.
—Странные штуки.
—Странные. Но они сумеют изменить ход открытого боя и наших многих не положим.
—Ты уверен?
—В этом уверен наш король. А ему я доверяю. Он ведь знал, что султан Турана выступил. И понимал, что в открытой битве вы можете быть даже разгромлены. Поэтому предпринял меры.
—Ну… разгромлены это нет…— нахмурились ханы.
—Армия Турана крепка. И она в былые годы много степных воинств уничтожила. Поэтому он предполагал даже такой исход. Вот и постарался все предусмотреть.
—Эти легкие батареи не выглядят угрожающе.
—Если они не отработают как надо, то предлагаю отойти и постараться ловить султана на переправах и маневрах. Но если отработают, то мы сможем разбить его в поле. Лицом к лицу. И проявить силу. Вынудив его нас уважать. Это ли не успех?
—Мы бы не стали так рисковать…— покачал головой хан Черного ханства.— Но в твоих словах есть смысл. И мы помним о твоей удали и удаче.
—Да. Да.— закивали остальные.
—Будем верить в то, что если наш король прислал тебя и эти странные легкие батареи, то нам вновь будет сопутствовать удача…
* * *
Тем временем войско Фридриха Габсбурга догнала небольшой отряд из нескольких подвод.
—Кто такие?— крикнул часовой.
—Везем сына Императора.
Небольшая заминка.
Офицер, вызванный на пост, глянул на тело и тут же снял головной убор. А потом склонил голову. Он знал лично Максимилиана. И узнал его. Даже в мертвом виде, который, как известно никого не красит. После чего распорядился выставить людей для сопровождения, и отправил эти пару подвод к шатрам Фридриха…
—Где он?— выкрикнул Император, когда подвода с сопровождением подъехала к его шатру.
И не дожидаясь ответа бросился к ней.
Откинул тряпицу и… пошатнулся, с трудом устояв на ногах.
—Боже…— тихо прошептал Фридрих.— Боже… нет…— он то думал, что его сына взяли в плен, а не убили.
