Нала крутила посохом все быстрее и быстрее. Ее голос повышался до тех пор, пока она не начала кричать. Затем, на последнем слове песенной молитвы, она опустила посох ровно посередине между своих ног. Если не считать постоянного легко подергивания, она стояла неподвижно. Даже для Баласара, который изучал мастерство дуэлянта у некоторых из самых требовательных мастеров в Тимантере, мгновенный переход от экстаза к неподвижности был впечатляющим.
Нала внимательно посмотрела на новообращенных. Возможно, ее взгляд задержался на Баласаре, буквально на мгновение, но, скорее всего, это было его воображение.
- Вы готовы, - заявила она. - Вооружите их, сэр Петрин.
Паладин в темно-синем плаще и звенящей бородой из серебряных цепей открыл деревянный ящик и начал раздавать ножи. Баласар почувствовал укол смятения.
Что показалось ему комичным. Он сражался с топазовым драконом и его странными, грозными миньонами на пути из Чессенты. И теперь он беспокоился о загоне, полном свиней?
Ну да. Такую разновидность животных называли дикими кабанами, и боец с ножами, но без брони, и даже не важно, насколько он был искусен в бою, был в невыгодном положении, особенно если бой проходил в тесном загоне, где животное могло прижать тебя к стене.
И все же было очевидно, что другие неофиты не разделяли его опасений. Вооружившись, они уставились на загон, как будто не могли дождаться начала резни.
Нала не заставила ждать их дольше, чем необходимо. Как только все ножи были розданы, она воскликнула:
- Начинаем! - Товарищи Баласара ворвались в загон. У него не было выбора, кроме как броситься вслед за ними.
Правила гласят, что новичок не может атаковать, пока не окажется внутри загона. Баласар, возможно, немного обманул, выдохнув морозное дыхание на одного кабана, пока перепрыгивал через стенку загона.
Изморозь покрыла морду свиньи, окрасив её в белый цвет и, как драконорожденный и надеялся, закрыла ей глаза. Зверь с горбом, который увеличивал его в два раза, был слишком яростен, и напал вслепую. Баласар увернулся от его клыков и ударил ножом по шее.
Клинок пронзил шкуру, но не задел артерию, на что надеялся воин. Проклятое животное двигалось слишком быстро. Его покрытая щетиной шкура была слишком толстой, а под ней было слишком много жира и мускулов.
В другом месте загона летали сгустки огня и трещали молнии. Принесенный легким ветерком аромат ядовитого пара ударил Баласару в нос и наполнил его рот едким вкусом. Другие неофиты неоднократно использовали свое дыхательное оружие, потому что, в отличие от него, могли. После того, как драконорожденный по-настоящему отдал себя божеству Налы, эта способность восстанавливалась быстрее.
Кабан врезался в стену загона. Тяжелый забор грохнул и покачнулся, а зрители ахнули и отшатнулись, но барьер выдержал. Животное развернулось быстрее, чем, казалось, может такое массивное и коротконогое животное, и Баласару пришлось уйти с его пути, вернувшись в центр загона.
Драконорожденный слышал ужасный визг и пыхтение, топот копыт и скрежетание клыков о камень, чувствовал запах горелой плоти и крови, витающий над загоном, но не мог даже оглянуться, чтобы хотя бы увидеть другого вепря, который, возможно, уже несся на него. Баласар не осмеливался отвести взгляд от животного, которое наверняка хотело его смерти.
Иней, перекрывающий маленькие красные глаза кабана, почти растаял. Хотя глаза не были полностью свободны, воин был уверен, что смотрят они прямо на него.
Кабан рванулся вперед. Баласар увернулся, снова отступив назад, когда его нога поскользнулась. Хотя рыночный этаж т был сделан из гранита, свиньи пробыли в загоне достаточно долго, чтобы обильно смазать всё вокруг навозом.
Баласар попытался удержать равновесие и увидел, что на этот раз ему не увернуться. В лучшем случае у него получится избежать острых клыков. Когда вепрь был близко, Баласар упёрся рукой в его лоб и подпрыгнул. Драконорожденный поднялся над бивнями кабана, но его животного все равно врезалось в воина и отбросило его.
После тяжелого приземления мир на мгновение превратился в хаотичную смесь фигур и шумов, которые ничего не значили. Затем Баласар вспомнил, что с ним случилось, и понял, что кабан уже поворачивается, чтобы снова напасть на него.
Он наклонился и сделал выпад в сторону цели, находящейся близко к земле. Баласар повернулся, каким-то образом избежал удара, и сомкнул свободную руку. Каким-то образом его пальцы сомкнулись на одном из нижних бивней. Пока он будет удерживать хватку, кабан не сможет дотянуться до него.
К сожалению, кабан все еще мог вертеть головой, пытаясь вырваться из хватки. Резко взмахнув головой, животное повалило драконорожденного на гранит. Но Баласар не терял времени даром, и успел несколько раз воткнуть нож в горло противника.
Он почувствовал, как его пальцы скользнули по рукоятке ножа, и вот, наконец, кровь забрызгала воина и камень ритмичными потоками. Кабан содрогнулся в конвульсиях, вырвался из хватки и снова собирался атаковать, но умер в паре шагов от цели.
Задыхающемуся Баласару хотелось просто неподвижно лежать, но когда вокруг него бушевала драка, это был хороший способ быть убитым. Он поднял голову и огляделся.
Некоторые из других кабанов были мертвы, а те, что были еще живы, в целом, выглядели хуже, чем неофиты, непрерывно швыряющие в животных вспышки пламени и разряды молнии. Баласар уже решил, что сможет отсидеться до конца боя, когда краем глаза увидел, как кабан взмахнул головой и бивнями рассек тело драконорожденного с зеленой чешуей от бедра до плеча.
Даже когда Баласар с трудом поднялся на ноги, ему пришло в голову, что раненый боец был драконопоклонником и, следовательно, в прямом смысле слова врагом. Возможно, когда-нибудь он убьёт кого-нибудь. Но его инстинкты воина были сильнее этого соображения. Он атаковал кабана, крича на него изо всех сил в надежде, что сможет отвлечь его от беспомощно распластавшегося воина.
Огромная туша начала поворачиваться. Надеясь, что лезвие беспрепятственно пройдет под костью и найдет какое-нибудь жизненно важное место, Баласар ткнул клинком в основание челюсти животного.
Кабан взорвался сильнейшей судорогой, и удача, а также ловкость или боевое чутье Баласара, не позволили драконорожденному попасть под удар, и кабан бессильно завалился на бок.
Не спуская глаз с поверженного соперника, Баласар пошел к раненому культисту. Сын жабы лежал в большой луже собственной крови, но, по крайней мере, дышал.
Баласар огляделся. Все кабаны были убиты и лежали неподвижно, представляя собой уродливые холмы из щетины и обугленной окровавленной плоти, а Петрин уже бежал в его направлении. Паладин, очевидно, понял, что если он использует свои целительные силы достаточно быстро, то сможет спасти искалеченного культиста.
Петрин встал на колени в луже крови, пробормотал молитву, призвавшую серебристый свет в его руки, а затем приложил их к длинной ране в теле своего единомышленника. Магия сработала исключительно хорошо - рана полностью закрылась, и культист изумленно поднял голову.
