Как и предшествовавшие этому издевательства, уколы были своего рода развлечением, но даже это не улучшило его настроения.
Не помогало и напоминание себе о словах Джесри - что он бог, монарх и завоеватель, вновь обретший безопасность в сердце своих владений. Его по-прежнему сводило с ума то, что его план вторжения на Тимантер так быстро и полностью провалился. Он чувствовал себя тупицей, сбитым с толку ловкостью рук какого-то уличного мошенника.
Белая восковая свеча в одном из золотых канделябров погасла, и хотя двадцать других еще горели, это тоже раздражало его. В последнее время он понял, что предпочитает, чтобы его кровать была окружена светом и огнем, а особенно в то время, когда он спал.
Он сел, вновь зажег свечу лёгкой струйкой огненного дыхания и повернулся к своим гостям. Но этот трюк не вызвал ожидаемого удивления и восхищения. Это заставило девушек снова вздрогнуть.
Это раздражало его, но одновременно и возбуждало - как и воспоминание о беспомощном, пораженном лице их отца. Он наклонился, чтобы поцеловать младшую дочь - ту, что с каштановыми волосами и веснушками – и тогда погасли еще две свечи.
Это было ненормально. Свечи растаяли за долю секунды, а Чазар не почувствовал сквозняка. Он огляделся.
Быстро погасло еще больше свечей, а тени в углах сгустились быстрее, чем должны были после исчезновения источников света. Холод и вонь гнили витали в воздухе. Старшая, худая и темноволосая дочь всхлипнула.
Чазар мог только предположить, что Аот Фезим и его компания некомпетентных наёмников все-таки не устранили угрозу со стороны Трескеля. Отлично, он сам возьмется за работу. Поклявшись, что не дрогнет и не споткнётся — только не в своём собственном дворце, будь он проклят, — с бешено колотящимся сердцем он выкатился из постели. Он схватил палаш, который оставил среди разорванной и спутанной одежды на полу, выхватил его из ножен и призвал пламя в горло, превратив кожу в чешую. Пока чешуйки вырывались из-под кожи, они немного чесались.
Затем часть одной из стен вспыхнула призрачным свечением, как молния, и запах надвигающейся бури смешался с вонью разложения. Одна из девушек всхлипнула.
И Чазар все же заколебался, хотя и всего на мгновение, потому что его интуиция подсказывала ему, что вот-вот что-то произойдет.
Говоря на драконьем языке, голос Аласклербанбастоса прошептал из колеблющего свечения.
- Я рад видеть, что ты преодолел свой детский страх темноты.
Чазар вздохнул и ответил на том же шипящем многосложном языке.
- Я не знал, что ты можешь установить контакт с внешним миром, находясь в заточении в филактерии.
- А я и не могу, — сказал драколич. – Я не в филактерии. Некоторое время я был заточен там, но твой наёмник и его лейтенанты спасли меня.
Чазар фыркнул.
- Твоя ложь бессмысленна. Они рисковали своими жизнями, борясь с тобой.
- Но по пути, — сказал Аласклербанбастос, — они каким-то образом догадались, что в нашем конфликте нечто скрытое от человеческих глаз. Они воскресили меня, чтобы я мог поведать им детали.
- И ты рассказал им о ксорвинтаале?
- Да.
- Значит ты предал весь драконий род!
- Не говори как идиот. У них была моя филактерия. Повелительница Солнца, подручная Фезима, придумала, как с его помощью причинять мне невыносимую боль. Любой бы сказал. Сейчас важно, чтобы мы справились с проблемой.
- Мы?
- Просто послушай меня. Узнав о Большой игре, люди решили, что нельзя позволять нам манипулировать пешками в войнах. Эта идея их оскорбила. Жрица заявила, что это оскорбило ее Бога. Таким образом, Аот Фезим сам начал играть в игру с целью ее саботажа. Он и его союзники задержали ваш поход на юг, пока они сами убеждали королеву Аратану отказаться от союза с тобой, а имаскари - прийти на помощь драконорожденным. Для этого они убили Виршекеллабекса и Гестаниус.
Младшая девушка начала царапать грудь ногтями, разрывая все больше волдырей и пуская кровь. Аласклербанбастос даже физически не присутствовал в помещении - он использовал заклинание, чтобы говорить на расстоянии, но одного его голоса и простого намека на его злую сущность и неестественность было достаточно, чтобы свести девушку с ума и погрузить в тихое безумие с нотками самовредительства.
- Я тебе не верю. — Сказал Чазар личу.
- Я понимаю, что ты сумасшедший, - ответил Аласклербанбастос, - но попробуй подумать. Есть ли у тебя хоть капля существенных доказательств того, что какой-то трескелец хотел отомстить за мое поражение? Или что это нежить освободила Кхорина Скуллдарка?
Чазар заколебался.
- Произошли странные события, — сказал он. - И Халонья продолжала предупреждать меня, что я оказываю свое доверие тем, кому не должен. Но нет… не могу поверить…
- По крайней мере, поверь, что Гестаниус и Виршекеллабекс мертвы! Я видел их трупы в провидческом зеркале Бримстоуна.
- Ты был у Бримстоуна?
- Сразу после того, как я восстановил филактерию и свою свободу. И он согласен со мной - Аот Фезим и все остальные люди, которые знают об игре, должны немедленно умереть; до того, как они смогут раскрыть секрет еще больше. Вот почему я здесь - решил, что лучше предупредить тебя о том, что я не собираюсь вновь разжигать нашу борьбу.
- А если я снова зажгу его?
- Тогда это докажет, что ты действительно сумасшедший, не только частично, но полностью. Нет ничего важнее сохранения игры. Если мы этого не сделаем, то лишимся ключа к господству над Фаэруном. И оскорбим Тиамат, которая дала его нам.
- Я могу защитить секрет, не позволяя тебе войти в мое царство.
- Уверен? Твой двор полон предателей, перехитривших тебя. Они уничтожили других старых могущественных драконов, включая меня в моем предыдущем воплощении.
- Я уничтожил тебя.
- Как пожелаешь, не буду придираться. Я просто хочу сказать, что нельзя недооценивать Аота Фезима, особенно теперь, когда его банда наемников находится в городе. Позвольте мне помочь тебе разобраться с ним. Я возьму с собой несколько мургоманских драконов. Достаточно много, чтобы быть уверенным в победе над тейцем и его дружками.
- Как я могу быть уверен, что они не пойдут против меня?
- Потому что они боятся Отца Чессенты, бывшего Избранного Темной Госпожи, дракона настолько могучего, что он неоднократно возвращался из мертвых и мог бы быть Богом. Потому что они достаточно благоразумны, чтобы сосредоточиться на одном сражении за раз. Потому что у тебя есть верные войска в Лутчеке, готовые помочь тебе в случае необходимости. И потому что я больше не хочу твоей смерти.
Чазар рассмеялся.
- Я почти поверил тебе, пока ты не сказал это.
- Но я действительно не хочу тебя убивать. Во всяком случае, не сегодня. Магическая Чума смела старый мир. Почему бы не позволить нашему конфликту умереть вместе с ним? Подумай, как мы можем доминировать в Большой игре и в новом мире, который она создаст, если мы объединим усилия! А если мы обнаружим, что все еще презираем друг друга после того, как установим наше превосходство над меньшими существами, мы сможем столкнуться в нашей последней дуэли.
