Посох чуть ли не вибрировал от перспективы войти в мир, полностью состоящий из огня. На долю секунды его волнение заразило Джесри, но она подавила чуждую ей эмоцию, будто топтала угольки ботинком.
К сожалению, осознание своей точки зрения вызвало приступ тошноты.
- Я была права, - подумала она, - Чазар слишком глубоко погрузился в безумие, чтобы я или кто-либо еще мог достучаться до него.
Это означало, что Шала пожертвовала собой ни за что.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
5-6 Элиент, Год Извечного (1479 по ЛД)
Оракс не видел Лутчек снизу, но когда грифон опустился немного ниже, то волшебник увидел огромный город. Он смог разглядеть большую глыбу из песчаника – Коллегию Войны – а так же безумное сплетение улиц за ней, продолжающийся снос, который, должно быть, был первым этапом возведения храма Чазара, и рассредоточенные вооруженные силы Чессенты, Трескеля и Аканула.
Теперь все было кончено. Он, Мералейн, Рамед и некоторые другие, кто знал об отсутствии Аота, заставили Братство двигаться настолько медленно, насколько это было возможно, но не было никакого способа помешать ему добраться до места назначения на следующий день.
Оракс погладил своего грифона по шее и приказал ему приземлиться. Мералейн последовала за ним. Они отдали грифонов на попечение мастеру по уходу за грифонами и направились в шатер Аота.
Оказавшись внутри, Оракс позволил своему внешнему виду раствориться. Тем временем тени вокруг Мералейн лишь немного сгустились. Это напомнило ему кошку, трущуюся о лодыжки своего хозяина.
Волшебник вытащил пробку из кувшина с каким-то прозрачным, едким трескельским напитком — он так и не удосужился узнать, как называется эта мерзкая субстанция и из чего она сделана - и наполнил две оловянные чашки. Его рука дрожала. Он надеялся, что девушка этого не заметила.
Они сделали по глотку. Ее лицо исказилось, и Оракс подозревал, что и у него тоже. Затем он спросил:
- Ну, что думаешь?
- Пока что маскарад был успешным. – Ответила Мералейн.
- Может быть, на наемниках. Он не одурачил Сфоррида Ниру, не так ли?
- Ну, поначалу все было неплохо.
- Мы собираемся встретиться с Чазаром, который уже начинает что-то подозревать, ибо Сфоррид и другие Хранители Змей так и не вернулись домой. И потому, что он приказал капитану Фезиму лететь в Лутчек вперед Братства, а он этого не сделал.
- И куда ты хочешь сбежать? – Спросила Мералейн.
Оракс покачал головой.
- Я не знаю. Я решил, что мы возьмем драконьих отродий. Они на принадлежат нам - по крайней мере, больше, чем любой из грифонов. Но я не знаю, как далеко они смогут пролететь над морем. А это означает …
Мералейн нахмурилась.
- Почему ты остановился?
- Наверное потому, что я не хочу бежать.
- Ты бы предпочел, чтобы Чазар убил тебя?
Он искал слова, чтобы объяснить, причем как Мералейн, так и себе.
- Я пообещал, что сделаю это. И я предпочту рискнуть - даже сильно рискнуть - и довести дело до конца, чем бросить все вот так. В смысле, здесь не так уж и плохо, - он вздохнул. — Но тебе, наверное, стоит уйти. Я буду чувствовать себя лучше, если ты это сделаешь.
Она криво улыбнулась.
- Ты идиот и лжец.
Он фыркнул.
- Может быть.
- Если бы не твоя идиотская часть, ты бы понимал, что я тоже не хочу уходить. Уходить от Братства и особенно от тебя.
- Настоящая любовь, - сказал голос из-за полога палатки. - Изнурительное заболевание, но, к счастью, почти все выздоравливают.
Оракс и Мералейн развернулись на звук. Как волшебник и предполагал, говорил Гаэдинн, и прямо вслед за ним в шатер вошел Аот.
Оракс уже хотел было сказать, как он рад их видеть, но это было бы слишком мягкотело. Поэтому он просто ухмыльнулся и сказал:
- Я как раз собирался разочароваться в тебе и навсегда стать Аотом Фезимом.
Тэйец улыбнулся. Полумрак внутри павильона делал свечение его глаз более заметным.
- Думаю, речь шла не только об этом.
За ним в шатер вошла Цера, а за ней молодая дженази шторма, хотя некоторые линии на ее пурпурной коже были золотыми, а не серебряными. На ней был пятиугольный значок, который, вероятно, идентифицировал ее как солдата или чиновника Аканула.
- Лагерь уже видел, как капитан Фезим недавно входил в эту палатку. - Сказала Мералейн.
- Значит, они не должны видеть второго Аота? – спросил наёмник. - Я сомневаюсь, что кто-то так внимательно следит за «моими» перемещениями, что это вызовет подозрения, а даже если и так, я слишком устал, чтобы волноваться, - он опустился в походное кресло. - Дай мне этот кувшин и доложи о произошедшем в моё отсутствие. Можешь говорить в присутствии Сон-лиин. Она знает почти все.
Сопротивляясь искушению приукрасить рассказ и прославить собственную хитрость и доблесть — и, конечно, те же качества Мералейн — Оракс изложил недавние события так ясно и кратко, как только мог.
Когда он закончил, Аот хмыкнул:
- Могло быть и лучше, могло быть и хуже.
- Но, скорее, лучше. - Добавил Гаэдинн.
* * * * *
Когда он и Аот шли по коридорам Коллегии Войны вместе с Никосом Коринианом, первым нанимателем Братства, который что-то бормотал то в одну, то в другую сторону, нервы Гаэдинна натянулись, подобно тетиве.
Отчасти это было потому, что он и его товарищи должны были встретиться с Чазаром, который, вероятно, все равно был ими недоволен и его настроение почти наверняка испортится еще больше еще до конца аудиенции. Но в первую очередь он нервничал потому, что впервые за долгое время увидит Джесри.
Он усмехнулся над собой, напоминая себе, что она была просто другом. Она не могла быть чем-то большим, да и он хотел именно этого, потому что лучше иметь друга, чем витающий дух разочарования.
Тем не менее, хотя он знал, что это не всегда было очевидно, эльф огляделся в поисках женщины как только он и его товарищи вошли в Зал Клинков. В конце концов, он должен был убедиться, что с ней все в порядке.
Как следует из названия, декор в зале прославлял фехтование на мечах. Скульптуры бронзовых воинов держали большие мечи над головами. Их двойники на гобеленах атаковали друг друга палашами и щитами. Плитка на полу была выполнена в виде стилизованных ятаганов, а на высокая спинка трона на помосте была выполнена в виде веерообразной дуги из пяти лезвий, угрожающих потолку.
Возле помоста, в красивом малиновом дамском одеянии, вместе с Хасосом, Халоньей, Кассаром Джедой и некоторыми другими высокопоставленными лицами, стояла Джесри. Усыпанная рубинами тиара помогала удерживать ее белокурые локоны в сложной укладке, созданной каким-то парикмахером. Но, несмотря на свой наряд, она выглядела осунувшейся и усталой, возможно, даже в каком-то смысле понурой. Гаэдинн видел это в ее золотых глазах и складке рта, и это вызывало у него еще большую неприязнь к Чазару.
