Джесри хмыкнула.
—Нам повезло. Сможешь раздобыть нам что-нибудь поесть?
—Если присмотришь за моей лошадью, с радостью попробую.
—Тебе нужен свет?
—Давай не будем так сильно надеяться на эту нашу удачу.
То склонившись, то выпрямившись во весь рост, лучник изучал корни, кустарники и ветви деревьев рядом с ними, жалея, что сейчас не более позднее время года.
—А дальше что?— неожиданно спросила Джесри.
Гаэдинн оглянулся на нее:
—Я думал, ты просила только о позднем ужине.
—Я имею в виду завтрашний день.
—Будем бежать назад в Сулабакс, наверное.
—А что насчет нашей миссии?
Лучнику показалось, что он заметил круглые бледные шляпки грибов, сделал шаг ближе и увидел, что это были поганки. Проклятье.
—Наша миссия теперь куда более опасна, когда Джаксанедегор знает о ней.
—Не похоже, что он считает дракона в Небесных Всадниках Чазаром. К тому же он вряд ли посчитает нас настолько безрассудными, чтобы продолжить туда путь.
Лучник заулыбался, но не от ее слов, а потому, что заметил шипастый виноград. Он сделал еще шаг и, как и надеялся, увидел ягоды. Они были еще недозревшими, не до конца сменившими зеленый цвет на индиго, но их все равно уже можно было есть.
Гаэдинн начал срывать и складывать виноград в сумку на орочьем ремне, пытаясь не напороться на длинные черные шипы: у него уже была рана на руке.
—В таком случае Джаксанедегор прав по обоим пунктам. Дракон, даже если он там и есть, не Чазар, а я недостаточно безумен, чтобы продолжать его поиски.
—Давай, представим худшее.
—Запросто, раз уж только это и происходит.
Девушку раздражало то, что ее перебили — лучник понял это по ее тону.
—Джаксанедегор будет искать этого дракона или пошлет за ним кого-то. Но он так и не узнал от нас, где именно в Небесных Всадниках его искать. Это значит, что мы можем выяснить правду и скрыться до того, как кто-то появится.
Когда Гаэдинн закончил собирать ягоды, он заметил еще кое-что интересное и потянулся туда.
—Это до безумия оптимистично, но давай продолжим в том же ключе и посмотрим, куда нас это приведет. Предположим, мы и вправду найдем Чазара. Предположим, ему все еще есть дело до Чессенты. Ты правда считаешь, что лорд Никос или кто-нибудь еще сможет освободить древнего дракона от того, что настолько сильно, чтобы сдерживать его?
—Не знаю. Зато я знаю, что Аот поручил нам задание.
—А ты уверена, что не пытаешься испытать себя из-за Трескеля? Не пытаешься доказать свою смелость и навыки именно тут? Ведь ты уже это показала, в Морктаре и еще раз внутри вулкана.
Джесри сохраняла тишину еще какое-то время, но когда она заговорила, ее голос был холоден:
—Это никак не связано.
Лучник вздохнул.
—Конечно, нет. И мы отправимся к Небесным Всадникам, если ты считаешь, что так будет лучше,— Гаэдинн выпрямился и, держа одну руку за спиной, подошел к волшебнице.— Я нашел шипастый виноград. И еще вот это.
Наемник поклонился и протянул девушке несколько фиалок.
—Я точно не знаю, как долго мы были в цепях, но думаю, что сегодня ночь Зеленой Травы.
Убедившись, что ее руки не коснутся его, Джесри взяла цветы.
—Тебе никак не надоест позерствовать.
—Ну, как ты сама заметила, это мне дается лучше, чем искренность,— усмехнулся Гаэдинн.
* * * * *
Гиганты вторглись глубоко на территорию Тимантера, сжигая деревни и поля, дым от которых Кхорин со своими спутниками заметил по пути в Джерад Тимар. Но — по крайней мере, пока — налетчики продолжали отступать назад к равнине Черной Золы, поэтому воины покорителя отправились искать их там.
Они направлялись к серой пустоши, где росли только редкая трава и скрученные кусты, а из трещин в земле поднимался дым. Воздух наполнял запах гари, а плавающие в воздухе частички пепла жалили глаза. По обе стороны возвышались колонны из затвердевшей золы. Кхорин, будучи дворфом, имел обширные знания о земле, камнях и огне, но он не мог представить себе, что за естественные процессы могли создать подобные вещи. Или установить дальше пару таких же колонн так, чтобы они скользили, как фишки в настольной игре, не опрокидываясь и не ломаясь. Это не мог быть ветер. Ведь они двигались в противоположные стороны.
Баласар, ехавший слева от дворфа, повернул голову и улыбнулся:
—Нравится пейзаж?
—Я уже видел его,— ответил Кхорин, и это было близко к правде. Наемник путешествовал по Пыльной Тропе. Но было ясно, что если придерживаться только дороги, никогда не увидишь, насколько странными и неприветливыми эти бесплодные земли могут быть на самом деле.
Защитники Копья держались дороги или около нее, где они надеялись вступить в бой с самой большой ордой пепельных гигантов. Как и большинство отрядов того или иного клана, тридцать воинов Даардендриен и их товарищ-дворф продвигались по самому сердцу пустоши, чтобы перехватывать более мелкие группы вражеских налетчиков прежде, чем те достигнут территорий драконорожденных.
Медраш, ехавший по другую сторону от Баласара, был в черном сюрко с узором из шести белых колец клана Даардендриен, но его щит украшало изображение правой латной перчатки, символа Торма.
—Жалеешь, что поехал?— спросил он.
Кхорин предположил, что вопрос был вызван ноткой мрачности и горечи в его голосе.
—Не пожалею, если мы победим гигантов достаточно быстро, чтобы я успел попасть домой.
Но дворф подозревал, что это маловероятно. А что касательно того, чтобы выведать зловещие секреты, скрытые от остальных, то это казалось более правдоподобным, пока он был слегка пьяным в Джерад Тимаре. Теперь же, когда он протрезвел, это казалось нелепым, и не только потому, что о кознях и заговорах мало узнаешь, находясь посреди проклятой богами пустоши.
Кхорин был далеко не глупцом. Он понимал военное дело и искусство осады лучше, чем все, кого он встречал. Наемник мог придумать умную уловку, когда ситуация того требовала. Но в основном он мыслил прямолинейно, что плохо подходило для распутывания интриг.
«Ну и в Бездну это все,— подумал Кхорин.— Я останусь с Медрашем и Баласаром до конца этой вылазки. Но потом, если я только не найду лучшую причину остаться, то вернусь в Чессенту.»
—Смотрите,— указал Баласар.
Пятно скользило по туманному небу. Наемник прищурился и понял, что это был Защитник Копья верхом на одной из тех огромных летучих мышей. Вероятно, разведчик или посланник. От этого зрелища он ощутил свежий укол горечи от потери своего собственного крылатого зверя.
Защитник Копья спикировал к земле.
