Тем ни менее, он считал идею Кхорина хорошей. Испортив рисунок, который поддерживал магический ритуал, можно было его прервать, хоть эта же тактика сокрушительно провалилась в Тэе.
Даже в закрытом помещении и в мирное время Гаэдинн имел при себе пару стрел в тонком колчане из оленьей кожи на поясе. Он чувствовал себя некомфортно без них. И, по счастливому стечению обстоятельств, у него при себе была одна из тех стрел, что зачаровала Джесри. Лучник вытащил ее и всадил острием в ближайшую светящуюся зеленую ладонь.
Заряд антимагии в узком наконечнике создал волну, взорвавшуюся во всех направлениях, которая стерла причудливый светящийся узор. Парящее зеркало тоже исчезло, а чешуя Медраша прекратила покрываться новыми порезами. Пение волшебников умолкло. Подвал казался безумно тихим без него.
Пока Медраш не нарушил тишину:
—Я даже не знаю благодарить вас или отчитать.
—Поблагодари их,— посоветовал Аот. Он опустил свое копье, спокойно удерживая его в руках. Сине-зеленое свечение на его голове потухло.— Все вышло из-под контроля.
—И исцели себя,— вмешался Баласар.— Ты весь в крови.
—Что только что произошло?— поинтересовался Гаэдинн.— Убийца сейчас в комнате? Это он извратил магию?
Джесри откинула прядь волос со своих золотистых глаз.
—Я так не думаю. Похоже, у него есть могущественная защита, которая никому не дает использовать прорицание против него,— она осмотрела присутствующих.— Вы согласны?
Все ответили более или менее одновременно, говоря, что согласны.
—Так вы что-то выяснили?— спросил Гаэдинн.— Убийца — это неизвестный нам и властям волшебник? Кто-то без метки на руке?
—Возможно,— ответил Аот,— или кто-то, практикующий божественную магию.
—Звучит многообещающе,— проворчал Кхорин, возвращая топор на свое прежнее место.— Я прямо вижу, как кучка чессентских магов пытается отыскать убийцу среди священнослужителей Чессенты.
—Есть и другие варианты,— заявила Джесри.— Возможно, убийца просто обладает сильным талисманом или получает помощь от сверхъестественной сущности. Или сам является сверхъестественной сущностью.
—Другими словами,— подытожил Гаэдинн,— наличие этой защиты не указало нам ни на подозреваемого, ни на группу подозреваемых. И нам по-прежнему нужна магия, чтобы выследить этого сукиного сына. Теперь, когда вы знаете о защите, вы сможете пробиться через нее?
—Я бы рискнул,— сказал Медраш.
Гаэдинн заметил, что некоторые из ран драконорожденного почти зажили, а остальные перестали кровоточить.
Лицо Аота украсила ухмылка.
—Учитывая, что мы чуть не убили тебя, я не знаю, стоит ли восхищаться твоей смелостью или усомниться в здравости твоего ума. Но я понятия не имею, как нам обойти защиту. Может быть, у кого-то есть идеи?
—Я бы не хотел испытывать судьбу,— сказал Ораксис.— В следующий раз уже меня могут порезать на куски.
—Но, если дадите нам время все изучить,— начала старая колдунья,— мы вполне можем найти решение.
—Сколько вам нужно времени?— поинтересовался Аот.
Она пожала своими костлявыми плечами.
—Пару недель. Возможно, месяц.
—У меня осталось восемь дней. Такую сделку я заключил с Героем Войны.
—И к чему это нас приводит?— спросил Кхорин.— Мы просто продолжим патрулировать в надежде, что поймаем убийцу с поличным?
—Нет,— возразил Гаэдинн и потрогал липкое пятно крови на своем рукаве. Рубашка была испорчена, если только ему не удастся убедить Джесри удалить пятна с помощью магии.— От этого будет толку не больше, чем от ритуала. По той или иной причине мы не можем выследить эту тварь. Но есть и другой способ поймать его. Установить приманку и ждать, пока зверь клюнет на нее.
—Интересно,— заключил Медраш.— Но разве это применимо к нашей ситуации? Зеленорукий не убивает каких-то конкретных людей…
—Ходят слухи,— прервал его Ораксис,— что он убивает только тех, кто особенно сильно ненавидит магов. К сожалению, в Лутчеке таких людей в избытке.
Драконорожденный кивнул.
—Так и есть. И учитывая, что он рыщет по всему городу и убивает знатных и худородных, богатых и бедных, как нам заманить его в ловушку?
Джесри нахмурилась.
—Возможно, есть выход. У разных мест есть свой дух. Атмосфера. Часто это происходит из-за их истории. Этот дух влечет к себе определенный тип людей и становится причиной определенных событий.
—В целом,— продолжала Джесри,— эффект еле уловимый. Настолько слабый, что мы никогда не почувствуем этого притяжения. Настолько слабый, что, если вдруг ты решишь пойти другой дорогой, ты это сделаешь. Его влияние не изменит твой образ мыслей. Но наблюдая, можно заметить, что в течении года или столетия группы, которые ходят разными путями, отличаются, хоть немного.
—Я, вроде, понял, к чему ты клонишь,— сказал Кхорин.— Но если этот эффект такой неуловимый, как мы можем рассчитывать на то, что это поможет решить поставленную перед нами задачу за отведенное время?
—Все эффекты по своей природе едва различимы,— объяснила Джесри.— Мы, волшебники, теоретически можем наделить место куда более сильным негативным зарядом, чем у любой местной скотобойни, камеры пыток или места дуэли. Такое место привлечет Зеленорукого, когда он будет выбирать следующую жертву. И мы будем ждать его там, чтобы поймать.
—А что насчет людей, которые живут и работают в той области?— спросил дворф.— Если я правильно тебя понял, эта аура будет отравлять их мысли. В конечном итоге, они могут начать калечить или даже убивать друг друга.
Ораксис ухмыльнулся.
—Ну и Твердыни Ночи с ними. Если никто не поймает Зеленорукого, эти ублюдки вернутся сюда, чтобы прикончить и сжечь всех нас.
Медраш одарил его презрительным взглядом:
—Маловероятно, что все люди, чьи умы ты бы развратил, ненавидят магов или попытаются убить вас. Но даже если они ваши враги, так атаковать их — бесчестно.
—Ох, да заточи ты уже свои когти,— сказал Баласар.
Гаэдинн никогда раньше не слышал этого выражения, но он предположил, что красноглазый драконорожденный советовал своему соплеменнику быть менее щепетильным. Если так, то лучник полностью одобрял эту мысль.
—Начнем с того, что если человек не развращен сам по себе,— начала Джесри,— то аура не повлияет на него так сильно в течение всего пары дней.
—Что насчет тех, кто находится на грани?— снова поинтересовался Кхорин.
—И насчет злых порывов и язвительных высказываний?— добавил паладин.— Никто не заслуживает того, чтобы впасть в откровенную ярость и совершать ошибки, которые перечеркнут всю его дальнейшую жизнь.
Аот нахмурился.
—Нет смысла обсуждать моральную сторону этой ситуации, пока мы не уверены, что это вообще возможно. В отведенные нам сроки, я имею в виду.
