—Это смешно,— прокомментировала Перра.
—У нас есть свидетель,— заявил Зан-Акар.— Вашим мародерам не удалось убить всех. И, как знает ваше величество, Аканул и Тимантер не имеют общей границы. Единственный способ для даконорожденных налетчиков добраться до нас — пересечь чессентскую территорию. Поскольку между нашими королевствами заключен мир, я полагаю, вы не давали им разрешения на это.
—Нет,— ответила Герой Войны,— конечно нет.
—В таком случае, они нарушают наши границы, так же как и ваши.
—Если бы эти налетчики действительно существовали,— вмешалась Перра,— это было бы логичным объяснением. Но их не существует.
—Я повторяю,— настаивал Зан-Акар,— у нас есть свидетель.
—Где?— парировала посол Тимантера.— Очевидно, не там, где ее величество или кто-нибудь другой беспристрастный смог бы допросить этого свидетеля. Давайте будем разумными. Если бы отряд драконорожденных пересек Чессенту, то кто-нибудь из ее жителей заметили бы это. Аканулу не стоит наговаривать на нас.
—Западная Чессента малонаселенная,— сказал Зан-Акар,— а холмы и овраги представляют отличное укрытие. Тимантер мог бы провести целую армию.
—Как бы то ни было, милорд,— сказала Перра,— поскольку вы не привели ни единого свидетеля сегодня с собой, то все сводится к слову Аканула против нашего.
—Возможно, я пошлю за свидетелем,— сказал штормовой дженази таким тоном, что Баласар на мгновение задумался, неужели драконорожденные на самом деле совершили эти зверства.— Между тем, я более чем готов обсудить, слову какого из королевств стоит доверять больше.
Перра снова фыркнула.
—Естественно, вы собираетесь заявить, что честность и непоколебимость дженази выгодно отличается от драконорожденных.
—Что я заявляю,— ответил Зан-Акар,— так это то, что со дня нашего появления в Фаэруне Аканул был преданным и неоспоримым другом Чессенте. Тимантер заявляет, что является ее союзником, но то же говорит и Высшему Имаскару. Тем же ордам магов-выродков и работорговцев, которые в настоящее время разоряют деревни по всему Чессентскому побережью и топят ее корабли по всей протяженности моря Аламбер.
На этот раз у Перры не оказалось, что ответить, и Баласар не винил ее. Зан-Акар, будь он проклят, нанес сокрушающий удар. Герой Войны не скрывала, что ей не понравилось заявление о дружбе Тимантера с Высшим Имаскаром.
Возможно, драконорожденным стоит выбрать сторону. Или, возможно, Баласар так считал, потому что в душе он был больше воином, чем дипломатом. Любой мог бы сделать вывод: имея двух союзников, было бы ошибкой отказывать кому-то из них.
—Раз уж дошло до этого,— вмешался Аот,— выбор очевиден. Но вообще-то, ваше величество, лорд Зан-Акар ссылается на разницу, которой не существует.
—Что вы имеете в виду?— спросила Шала.
—Я провел первую часть прошлого года, работая на Симбархов,— начал наемник,— а Агларонд и Аканул являются друзьями. Так что были дженази, которые находились около Велталара. Я особо не вникал в тонкости их дел, но мне и не нужно было, чтобы услышать, что не так давно королева Аканула заключила союз с Высшим Имаскаром. Это ни для кого не секрет, если, конечно, лорд Зан-Акар и его коллеги не скрыли это от вас.
Зан-Акар презрительно улыбнулся, хотя пространство вокруг него слегка потемнело.
—В такие моменты приятно знать, что ее величество слишком проницательна, чтобы верить словам вероломного мага.
Шала посмотрела на дженази.
—Так наемник врет? Отвечайте честно! Вы знаете, что я в состоянии выяснить правду самостоятельно.
Зан-Акар запнулся, но затем заговорил.
—Ваше величество, вы знаете, так же как и я, что министры государства принимают посланцев со всех концов. Я верю, что Аканул принимал представителей Высшего Имаскара и, возможно, даже обговаривал одно или два соглашения о торговле, но ничего такого, что могло бы поставить под угрозу нашу дружбу с Чессентой!
—Прочь,— отрезала Шала.— Дипломаты, советники, все вы. Мы выслушаем вашу неприязнь и обвинения в другой день, когда я буду лучше контролировать свой нрав.
Баласар счел, что благодаря Аоту Тимантер по крайней мере не потерял позиций в словесной баталии, и это был уже второй долг клана Даардендриен наемникам. Когда они выходили, он поймал взгляд тэйца и уважительно кивнул. Аот ответил улыбкой, дружелюбной, но с оттенком насмешки.
* * * * *
Кхорин расчесывал бронзово-белое оперение Бдительной, ища сломанные перья и паразитов двузубой железной вилкой, предназначенной специально для этого. Пахнущий одновременно как птица и мускусный охотничий кот, грифон разлегся на полу так, чтобы дворф мог всю ее осмотреть. Казалось, она растаяла на месте. Урчание, производимое грифоном, возвещало о блаженной расслабленности животного.
—Похоже, все прошло хорошо,— заключил Кхорин.
—Наверное,— ответил Аот, заканчивая с орлиной частью Джета и переходя к чистке шерсти, сначала против роста, затем — по. Черные глаза зверя стали алыми щелями.— Ненавижу разговаривать с этими зулкирами— или лордами или как их там — и втягиваться в их вранье и интриги.
Кхорин работал над вытянутым крылом Бдительной.
—Такова участь лидера. Но я не виню тебя. Я даже не уверен, что понимаю, о чем там был разговор.
—Как и я. Драка? Наше присутствие в Лутчеке? Соперничество между нашим нанимателем и лордом Лютеном? Ненависть между Аканулом и Тимантером? Или между Чессентой и Высшим Имаскаром? Сам выбирай. Это все скинули в одну кучу.
Кхорин заметил гниду, торчащую среди перьев. Он поставил вилку, поднял свои щипцы, вытащил паразита и раздавил его.
—Почему все эти люди так презирают друг друга, в конце концов?
—Ты имеешь в виду, помимо того, что я озвучил? Насколько я понял, это длинная история. Драконорожденные и дженази воевали, когда жили там, откуда они пришли. Когда Магическая Чума сгребла их и выбросила в Фаэрун, то они принесли с собой и свою вражду.
Аот продолжил.
—Теперь чессентцы. Они были рабами во времена Имаскарской Империи. Последние, в свою очередь, были сильными магами, и поэтому в Чессенте ненавидят магию. Я слышал, что новое королевство — Высший Имаскар — не такой же зверь, как старая империя. Имаскар теперь не держит рабов, к примеру. Но имя почти то же, люди выглядят так же, они все так же способны к магии, и этого достаточно, чтобы вызывать ненависть чессентцев. Они попрекают новый Имаскар с тех пор, как тот объявил о своем существовании. Ты, конечно, можешь сказать, что нынешнее «пиратство» является ответным ударом на такое отношение, но я бы не сказал озвучивать это при местных.
—Другими словами,— сказал Кхорин,— это все глупо.
—Еще бы ты так не думал. Вряд ли кто-нибудь слышал о дворфе, затаившем обиду.
Кхорин попытался подавить смешок, но не вышло.
