Я сам на себя разозлился. Какого хера любуюсь невестой ублюдка? Она такая же! Холодная, расчётливая сука. А потом старик заговорил о долге чести, я послать его хотел куда подальше, заткнуть, чтобы больше не смел рот открывать. Моя месть ослепляла меня настолько, что я готов слать лесом обычаи и устои. Сам не знаю, как сдержался, меня просто молнией пронзило от догадки. Я слишком хорошо изучил жизнь Аязова, а значит, эта девушка важна для него. Я заберу её, и он сам придёт ко мне. Наиль пытался отговорить меня, но я всё уже решил.
— И ты позволишь так им разговаривать со своей… Женой?— разносится по салону звонкий голос девчонки.
Я сжал челюсть. Жена. Меня полоснуло по сердцу острым кинжалом воспоминаний. У меня была уже жена, а эта девушка — не смеет себя так называть. Она — никто, пустышка. Разменная монета в поисках убийцы брата. Но она права в одном — никто не смеет так с ней разговаривать.
— Машину останови,— сквозь зубы процедил.
Охрана тут же остановила автомобиль.
— Повторю один раз. Это Зарина Абрамова, моя законная супруга. Всё, что только что ты сказал ей, ты сказал и мне,— видел, как охранник побледнел, он только что понял, что наделал.
— Простите, я не знал. Я приношу свои извинения, больше никогда я не проявлю неуважение.
В машине повисла тишина. Я дал Зарине самой решать, что делать. Девушка выпрямилась и кивнула.
— Я принимаю извинения.
— Из машины вышли,— произнёс я очередной приказ.
Охранников сдуло из машины. Мы остались с девушкой одни.
Девушка отвернулась к окну, а я рассматривал ее точёный профиль, аккуратный нос, пухлые губы, тонкая шея.
— Ты кто такая?— тихо спросил, наблюдая за реакцией девчонки.
Должно же в ней быть что-то такое, за что ухватился Аязов. Не верю я в большую и чистую любовь. Этот ублюдок не умеет испытывать это чувство.
Резко обернулась, задрала подбородок выше и сидит с видом королевы, словно все ей вокруг должны. А я, сука, глаз не могу оторвать от неё, словно заклинило на ней. Никогда такого не было. На скулах заходили желваки, а ноздри трепещут, втягивая её обалденный аромат.
— Я требую, чтобы твои люди относились ко мне с уважением,— проигнорировала мой вопрос.
Требует она, бл*ть.
— Ты кто такая?— повторил вопрос.— Кто твои родители? Какого х*ра ты понадобилась Кариму?— специально так грубо.
Девушка тяжело сглотнула и моргнула пару раз. Видел, как борется со слезами. Наверное, не привыкла к такому напору, с ней как с принцессой обращались, берегли, лелеяли. Я почувствовал себя последним ублюдком, но мне нужны ответы на вопросы.
— Я…— голос пропал, она откашлялась и встретила мой взгляд.— Я — Зарина Сардарова, работаю воспитателем в детском саду. Мои родители Анна и Ильдар Сардаровы. Карим — мой неудавшийся муж, который любит меня, вот какого … Х*ра я ему понадобилась.
Смотрел на девушку и не мог понять, шутит она или нет? Воспитательница в детском саду? Я едва не засмеялся. Это же надо. Она не представляет абсолютно никакой ценности. Безродная сучка. Неужели Аязов и правда её любит?
— Если у вас любовь, то ты должна знать, где твой жених находится.
— Я не знаю.
— Подумай, Зарина, от твоего ответа многое зависит.
— Например?— дерзко спросила и скрестила руки на груди.— Ты станешь рассказывать мне о том, какой ты сильный и страшный человек? Я уже знаю,— показывает на свое окровавленное платье.— Что ты можешь сделать, чтобы я заговорила?
Я достал бутылку виски из бара и сделал глоток прямо из горлышка. Алкоголь тут же потек по венам, расслабляя. Я очень уважаю женщин и никогда не обижал. Но мне нужны ответы. Смерть Даяна что-то сломала во мне. Всё моё безумие, которое я так умело скрывал за деловыми костюмами, вырвалось наружу.
— Например…— протянул я,— могу отдать тебя охране. Думаю, они найдут способ тебя разговорить.
Естественно, я не собирался этого делать. Страх — мощный мотиватор.
Видел, как Зарина задрожала, дыхание сбилось, а поза стала более закрытой.
— Я им скажу то же самое, что и тебе. Я не знаю, где Карим.
— Когда ты его видела последний раз?
— В особняке перед церемонией, он зашел ко мне, и мы…— она замолчала и отвела взгляд.
А я снова приложился к бутылке со спиртным. Перед глазами картинки, где она и этот ублюдок кувыркаются, меня ослепило вспышкой едкой ревности. Такая злость внутри разлилась, нерациональная, не должно её быть. Сделал ещё глоток виски и потянулся к ручке двери.
— Подожди,— говорит девушка и дотрагивается до моего предплечья, но тут же одергивает руку.
— Что будет с тетей и девочками? С ними всё хорошо? Я хочу позвонить и узнать, как они. Они не должны страдать.
Смотрит в глаза, так доверчиво, открыто. Какого чёрта она так смотрит? Не должна. Где ненависть? Где слёзы и мольбы о пощаде? Неужели она думает, что разговор окончен, и она может расслабиться? Я только начал, и она выложит мне всё, что знает о Кариме.
— Я же не монстр,— отвечаю и вижу, как она выдыхает, расслабляясь, а я дальше припечатываю,— страдать будешь только ты.
Выхожу на улицу, оставляя Зарину в машине. Достаю из пиджака сигареты и закуриваю, сквозь дым глядя на охранников.
— Амирхан, я не знал, что она твоя жена,— говорит Икрам.— Прости, я бы никогда, если бы знал…
Он напуган. Оскорбить жену одного из наших — это подписать себе смертный приговор. Зарина — моя жена по закону и перед всеми подчиненными, а значит, я должен исполнить наказание.
Я улыбаюсь и достаю из ножен армейский нож.
— Незнание не освобождает тебя от ответственности. Ты оскорбил мою жену, а значит, оскорбил меня. Понеси наказание, как мужчина.
Я шагнул вперед, чтобы исполнить приговор, но тут услышал, как мотор автомобиля завелся, а в следующую секунду взвизгнули шины, осыпая нас градом мелких камней. И машина начала ехать вперёд.
Моя жена решила от меня сбежать.
Глава 8
Зара
Смотрела, как Амирхан выходит из машины, и только когда он покинул салон смогла вдохнуть. Этот мужчина просто давит своей аурой. И его слова… Я по глазам видела — не врёт. Он сделает всё, что обещал. Меня трясло, словно в лихорадке, к глазам снова подступили слёзы. За что мне всё это? Где я так согрешить успела? Первый раз в жизни вижу этого мужчину, и он говорит такие вещи… Я же ни в чём не виновата. А потом сама на себя разозлилась, и злость вытеснила все остальные эмоции. Я не бесхребетная амёба, которая будет ждать своей участи. Я — свободная женщина, у которой есть права. Пошёл к чёрту! Моя жизнь принадлежит только мне. Добровольно я не пойду второй раз в руки к абьюзеру.
