—Подожди…— пытаюсь остановить его, но он рычит, скидывая мои пальцы со своих запястий.— Прошу тебя!.. Побудь со мной таким!..
Замирает, недовольно глядя мне в глаза:
—Каким?— хмурится, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на мне одежду.
—Нежным…— на выдохе отвечаю я.
Рука, задравшая было свитер, вздрагивает, а потом медленно опускается на кожу живота, вызывая болезненный спазм. Напирает на меня пахом, и я задыхаюсь, закидывая голову вверх. Меня с ума сводит само ощущение его возбуждения.
—Так?…— хрипит мне в губы, соприкасая нас кончиками носов.— Так нежно?
—Да…— выдыхаю, притягивая его за голову к своей шее, и чувствуя, как горячие губы смыкаются на коже, вскрикиваю от удовольствия.
—Диана…— рычит, продолжая медленно опускаться губами ниже.— Что ты со мной делаешь?.. Я хочу тебя, как безумец… Как одержимый…
Выгибаюсь струной в руках, когда его губы захватывают вершинку груди. Вот теперь я на самом деле горю. Плавлюсь металлом, растекаясь под его касаниями. Становлюсь водой в руках, которые то гладят, то жадно сжимают каждый уголок моей плоти.
—Сейчас…— осоловело заглядываю в глаза, понимая, что низ живота свело болью. Я просто с ума сойду, если не почувствую его в себе.— Хочу тебя сейчас…
Взгляд Мулцибера стал таким же темным, как и космос за нашим окном. Он стягивает с меня одежду, продолжая покрывать поцелуями запястья, бедра и щиколотки, оставляя ожоги в тех местах, где меня касаются его губы.
—Так?…— спрашивают каждый раз касаясь меня. Осторожно, словно боясь причинить боль.— Так нежно?
—Да…— шепчу пересохшими губами, пребывая в тягучей неге.— Так нежно…
Стягивает с себя брюки, ложась на меня и ожигая наготой тела. Сминает в ладони грудь, жадно обхватывая губами затвердевший сосок, а я перестаю хоть что-то соображать, находясь в каком-то другом измерении. Он не дает мне прийти в себя, накрывая губы своими, кладя руки по обе стороны моего лица, и я сама выгибаюсь, направляя его внутрь.
Эм делает мощный толчок бедрами, и я широко распахиваю глаза, цепляясь за его плечи. Я переполнена им, натянута изнутри, но не чувствую ни единого неприятного ощущения. Он не двигается, а только пульсирует внутри меня, наполняя невыносимым желанием большего.
Делает легкий толчок внутри и меня всю парализует мурашками, унося на другой край вселенной. Мы стонем друг другу в губы, встречаясь затуманенными страстью взглядами. Тела покрываются бусинами пота, и я задыхаюсь в его стальных объятиях, без возможности даже пошевелиться.
—Дьявол…— хрипит он, сдерживаясь и сжимая в руках простынь до треска.— Какая же ты узкая…— новый легкий толчок, и я содрогаюсь всем телом, заходясь в немом крике.
—Пожалуйста…— шепчу пересохшими губами, но он продолжает двигаться невыносимо медленно, с каждым толчком поднимая из глубины моего тела какие-то сумасшедшие вибрации, заставляя вздрагивать до кончиков пальцев. Покрывает поцелуями лицо и шею, вжимая собой в простыни.
—Ты сама этого хотела,— тихонько смеется шепотом на ухо, обнимая меня за голову и вновь делает мощное движение бедрами, заставляя уже громко вскрикнуть.— Какая же ты влажная… Какая горячая… Дианааа…— в полубреду шепчет он.— Не могу… Не могу больше сдерживаться…
И по мне электрический ток проходит от нарастающей волны внизу живота. Эм ускоряется, а я до боли в пальцах и бедрах обхватываю его, словно от этих движений зависит моя жизнь. Прикусываю его плечо в этом неистовом темпе, чувствуя, как меня накрывает мощная волна оргазма.
—Дианааа…— хрипит и сам начинает дрожать, чувствуя мои сокращения и изливаясь горячим потоком в самую глубину.
Мы тяжело дышим, и наши мокрые тела все еще соединены, когда я начинаю понемногу приходить в себя.
—Тебе понравилось?— он улыбается совсем незнакомо, пьяно заглядывая мне в глаза, гладя горячими ладонями по влажным волосам.
—Со мной никогда…— мысли путаются в голове, и я обнимаю его, целуя в губы.— Никогда не было ничего подобного.
И в этот момент космической близости с ним, больше всего на свете я боюсь, что эта магия закончится, и он вновь превратится в чудовище, как только встанет с этой постели.
Глава 18
Думает о ней, а в груди все сводит от нежности какой-то незнакомой.
Да, теперь он знал, как называется это чувство к ней — нежность. Диана назвала его так, и он знал, что это оно растекается вязкой жижей в груди, не давая ему проявлять к ней жестокость. Никогда прежде ничего подобного не испытывал. А она разбудила. Дала ему это саднящее чувство внутри, и он не знал, как его вырвать.
Мулцибер размяк и сам презирал себя. Демон в нем переставал полыхать обжигающим огнем, покоряясь этой маленькой женщине. Его женщине.
И срать он хотел на все опасности. Хаос в голове становился спокойнее рядом с ней, и он уже не хотел порабощать миры, не хотел расширять свою власть и следовать плану, выработанному много лет назад.
Женщина, которая сейчас спала в его постели, обессиленная после их близости, пробралась в его голову, заняв собой все место. Не жесткого секса, к которому он привык, а именно близости, истомы, сжиравшей каждую клетку тела. И он возбуждался от одной этой мысли. Представлял ее вьющиеся медовые волосы, разметанные по подушке, приоткрытый рот с пухлыми губами и нагое тело, пахнущее солнцем и экзотическими фруктами. От одного этого воспоминания ему хотелось вернуться и взять ее полусонную, впиваться плотью в тело, заставив стонать под собой. Сдержался только нечеловеческим усилием, понимая, как она измотана после чертовой клетки на Харваде.
И снова бесится, от того, что по какой-то долбаной причине его вообще волнует, что она измотана. Кукла чертова. Проклятие…
Сразу понял, что тот солдат, которого он пристрелил в поместье Зейна, хотел Диану.ЕгоДиану. И незнакомое до этого бешенство заставило выстрелить ублюдку прямо в лицо. Ее никто не будет больше касаться кроме него самого.
Сжал кулаки крепче, приказывая огню внутри утихнуть.
Она уже здесь. С ним. И так будет вечно…
Сам не понимал, что будет с ней делать. Она мешала ему. Сводила с ума одним присутствием. И правильным выходом было бы просто ее пристрелить. Вот только все внутри гореть начинало, выжигая внутренности, как только просто думал об этом.
Кое-как угомонив бушующее сознание, пошел к Энже, проверить, как проходит полет, шагая вдоль белого коридора с каютами.
Надо было проветрить мозги, чтобы окончательно не раствориться в кислоте этого наваждения.
Опасаться было нечего. Ни одна космическая акула не решилась бы на такое самоубийство, как напасть на его корабль. Герб Острога — демон, объятый пламенем, был нарисовал по всему правому борту. А значит, его враги были предупреждены.
